Маг-хранитель

Горожане, как по сигналу, рухнули на колени.

Денис понял, что видит то, что должен был увидеть и, вместе с тем, до дрожи боялся увидеть. Нечто запретное для взора землянина. Безжалостное, беспощадное, голодное…

Писк мобильного телефона выдернул молодого человека из кошмарного сна. Похоже, вовремя. Ещё чуть-чуть, и могло не выдержать сердце. Каково же тому, второму, с кем Денис разделял сознание? Почему-то казалось, что человек в огнезащитном костюме видел всё воочию.

Сев на кровати и стараясь дышать поглубже, чтобы успокоиться, Денис глянул на экран телефона. Неужели, пора вставать? Нет, 5:30, а будильник он ставил на 6:00. Тогда почему? Ах, вот в чём дело!!! СМС-сообщение.

«Держись. Мы рядом».

Номер отправителя скрыт.

Опять загадки.

Как будто у обычного дончанина не хватает проблем в жизни. Даже если ты второкурсник технического университета.

Вот что это за сообщение?

Дурацкая шутка одногруппников? Или кто-то чужой прислал?

Сегодня нужно было съездить в универ. Две недели, после сильных обстрелов, учились дистанционно, но позавчера ректор написал в своём фейсбучном блоге, что появилась возможность провести несколько очных занятий. Денис и сам истосковался по живому общению. Увидеть приятелей, посмотреть на преподавателей. Интернет – это всё равно не то. А приезжаешь в родной корпус и узнаёшь, что Сашка из параллельной группы, с которым в прошлом году сбегали с пар, чтобы съездить на книжный рынок, уехал со всей семьёй. Туда, за линию фронта. Будет теперь учиться в Киевской политехнике. А казался нашим до кончика хвоста.

Для себя Денис решил раз и навсегда, что останется в Донецке, чтобы ни происходило. Это его город, бегут пусть другие. Если все уедут, то для чего тогда затевали референдум, зачем выходили на митинги? Его родители пока что тоже держались, хотя каждый день спорили – зарплаты нет, с продуктами в магазинах перебои, по городу стреляют… Самое главное, не видно перспективы. Отец очень любил это слово – перспектива. Как будто на нём всё в жизни держалось. А если задуматься, разве в этом дело? У спартанцев, когда они стояли в Фермопилах, были какие-то перспективы? Нет, они знали, что идут умирать и думали только о том, чтобы продержаться столько, сколько необходимо, да унести с собой в Тартар побольше врагов.

Разве те ребята, которые весной разбирали автоматы из райотделов и воинских частей, думали о каких-то перспективах? Они просто сцепили зубы, сжали кулаки и держались. И выстояли. Дошли почти до Мариуполя.

Вздохнув, Денис решил вставать. Всё равно родители уже на ногах – в кухне горит свет. Поёживаясь – отоплением в эту осень не баловали, он оделся и вышел из комнаты.

В кухне негромко бормотал телевизор. По местному каналу передавали сводку.

– В результате ночных обстрелов ВСУ в Донецке возникли несколько пожаров, некоторые жилые дома сильно разрушены. Обстрелы Донецка украинские силовики производят из населённых пунктов Пески, Авдеевка, Карловка. Около 22:30 в Донецке в районе супермаркета «Метро» была слышна стрельба из стрелкового оружия, там же грохотал гусеницами танк.

– Доброе утро, предки! – Денис напоказ изображал бодрость, хотя после кошмарного сна и непонятной СМСки хотелось куда-нибудь спрятаться.

– Привет, сынок! – улыбнулась мама, которая жарила оладьи, ловко переворачивая их на сковороде. – Чайник закипел.

Отец что-то невнятно промычал, не отрываясь от ноутбука. Он с утра мониторил фейсбучную ленту друзей, читая сообщения, которые, по идее, повторяли услышанное по телевизору, но иногда могли и отличаться.

– Артиллерия украинских силовиков обстреляла пост ГАИ, расположенный на трассе Горловка-Ясиноватая. Об этом сообщили в пресс-службе МВД Донецкой народной республики. «В результате инцидента погибли две женщины», – отметили в полиции ДНР, – вещала хорошенькая диктор.

Денис насыпал в кружку растворимого кофе из стеклянной банки, добавил сахара и залил кипятком.

– В результате ночного обстрела со стороны украинских силовиков в населённом пункте Енакиево разрушены три жилых дома. Одна женщина 1938-го года рождения погибла при прямом попадании артиллерийского снаряда в частный дом. Днём украинская артиллерия нанесла удары по району фильтровальной станции. Вечером украинские военные вновь ударили «Градами» по Енакиево, попали в высотку и школу. Есть погибшие, один – ребенок.

– Ну, куда это годится? Зла не хватает… – проворчал отец. – Какое они имеют право нас убивать?

Денис хмыкнул – можно подумать, когда начинают убивать, то предъявляют какие-то права. У тех, кто сильнее, подобных мыслей не возникает. Ну, или думает, что сильнее, а потом получает по зубам и, поджав хвост, уносит ноги из «котлов».

– Мы такие же граждане Украины, как и они! – продолжал отец.

– Были… – хмыкнул Денис, не разделавший этих интеллигентских штучек.

– Ты же на митинги в марте ходил не за единую, – улыбнулась мама, суждения которой тоже были более резкие и стали совсем радикальными, когда в её больницу начали поступать раненные осколками украинских снарядов. – Значит, не такой же.

Отец обиженно замолчал, яростно «кликая» мышкой.

– В Мариуполе командование ВСУ завершило строительство первой линии обороны, приступив к возведению второй, – продолжала диктор. – Украинские военные проводят сплошное минирование лесополосы вдоль трассы Мариуполь-Мангуш, тем самым в очередной раз подвергая смертельной опасности местное население. Таблички с предупреждением о наличии мин не устанавливаются.

Денис подул на кофе. Слишком горячий – обжечься легче лёгкого.

– Ты сегодня на уроки? – спросила мама.

– Сколько тебе можно говорить? – поморщился Денис. – Уроки в школе. Я поеду на пары.

– Она просто смеётся над тобой, – коротко бросил отец.

– Так ты на пары? – уже без шуточек спросила мама.

– Да. Надо съездить. Взять задание по электротехнике и курсовой по начерталке показать.

– А по интернету никак нельзя?

– Там преподы невоинтернеченные, – усмехнулся Денис. – Я ещё на кафедру сопромата зайду. Есть вопросы.

– Смотри – стреляют.

– По нашим корпусам последний раз прилетало в августе.

– По корпусам ладно. А если мина в маршрутку попадёт?

– Я сегодня на трамвае поеду.

– А если в трамвай, то легче?

– Конечно! Там бензина нет, он горит медленнее.

– Шуточки у тебя, – мама покачала головой, выставляя на стол тарелку с оладьями.

Хорошо, что в доме нашлись запасы муки. Ни родительской зарплаты, ни стипендии Дениса в семье не видели уже давно. Приблизительно с сентября, когда донецким вузам предложили выехать за линию блок-постов. Деньги на здравоохранение перестали поступать тогда же.

– Нормальные шуточки. Прорвёмся! У нас, по сравнению с Луганском, вообще войны нет. Сплошное перемирие, – Денис кивнул в сторону телевизора, откуда доносилось:

– Военные события в ЛНР. Утром 14 ноября ВСУ производили минометный обстрел окраин города Первомайска. У Станицы Луганской развернулись ожесточённые бои: украинская армия сосредоточила в районе крупную группу бронетехники и пытается прорваться к Луганску. В результате огня артиллерии ВСУ под обстрел попали гражданские журналисты телеканала «Россия-1». Огонь велся предположительно с позиций батальона «Айдар». Никто из журналистов не пострадал.

– Представляете! – невпопад воскликнул отец. – Иван Фёдорович, наш завкафедрой, уехал в Винницу!

– А что тебя удивляет? Он всегда был приспособленцем!

– Люся! Не всегда! Мы с ним дружили в студенческие годы, кода были в комитете комсомола.

– Только тебя в комитет силой затолкали, а он вприпрыжку побежал, чтобы рекомендацию в партию получить. И с заведованием тебя подставил в девяносто восьмом, чтобы самому влезть! Поэтому у него докторская диссертация, а у тебя – кандидатская.

– Ну, теперь вакансия освободилась, – грустно пробормотал отец. – А кому на неё претендовать? Профессор Горобец, уезжая, написал у себя в «одноклассниках», что все, кто остались в Донецке, – неудачники, которые боятся, что на новом месте их не оценят по заслугам.