Страница 19 из 87
– Должно быть, этот негодяй, который стрелял в меня, снаряжал магазин немытыми руками, – предположил я.
– Вот что, – произнесла Ирэн, не отрывая взгляда от раны и качая головой. – Тебе срочно надо к врачу. И не просто срочно, а бегом.
– Я не возражаю, – ответил я. – Поехали в районную больницу, там работает мой знакомый патологоанатом.
– В какую еще районную больницу, Кирилл! – испуганно воскликнула Ирэн. – Ты же сам говорил, что тебя сразу же спровадят в милицию, и тобой будет заниматься в лучшем случае тюремный врач!
– Типун тебе на язык! – ответил я. – Но если мы сгущаем краски? Если убийцу уже поймали, а обо мне давно забыли?
– Если бы да кабы… Мы ничего не знаем и потому рисковать не будем! – категорическим тоном ответила Ирэн, заклеивая рану пластырем. – Пойду у хозяйки спрошу. В поселке должен быть врач.
На ходу заплетая куцую косичку, она вышла из курятника и застучала по лестнице каблуками. Продолжая всматриваться в туман зеркала, в котором скрывалось мое отражение, я пытался понять, в такой ли степени туманно мое будущее? Сколько мне еще прятаться по курятникам без документов? Как узнать, ищут меня или нет? Конечно, я лукавил, когда предлагал Ирэн отвезти меня в районную больницу. Мне просто хотелось узнать, как она оценивает наше положение. По ее мнению, наше положение безрадостное и потому рисковать не следует. С одной стороны, она поступает разумно: осторожность не бывает лишней. Но если моей милой коллеге дать волю, то она продержит меня в курятнике до глубокой старости, окружая любовью и заботой. Это только для меня все случившееся – скверная история. А для Ирэн это романтическое приключение, уникальная возможность побыть со мной наедине и распоряжаться мною по своему усмотрению. И она сделает все возможное, чтобы продлить это «чудное мгновенье».
Мне бы ее проблемы!
Глава 9
КРЮЧОК И ПРИМАНКА
Ирэн вернулась с тазиком и кувшином с водой.
– Все прекрасно! – говорила она, поливая мне голову. – В поселке живет молодой хирург, который нелегально занимается частной практикой. До его дома совсем недалеко. Пять минут пешком… Ты сможешь дойти?
Фыркая, я умывал лицо, протирал глаза, полоскал рот. Брызги летели от меня, как от собаки, вышедшей на берег из реки. Ирэн накинула мне на голову свежее полотенце и помогла вытереться. Картина, по-видимому, была слащаво-идиллическая. Я даже фыркнул, представив нас со стороны, и вырвал полотенце из ее рук. Мои чувства по отношению к женщинам напоминают карбюраторный мотор. Внимание и симпатии ко мне женщина должна подавать строго дозированно, как бензин. Чуть меньше или чуть больше – и мотор глохнет, чувства умирают. Ирэн явно перестаралась: избыточное количество ее внимания я не в силах усвоить.
Но Ирэн этого не замечала и настойчиво сокращала дистанцию, которую я старательно поддерживал все время нашей совместной работы в агентстве. Кульминация наступила на лестнице, где Ирэн попыталась взять меня под руку, чтобы помочь мне сойти, и я уже готов был крепко выразиться по этому поводу, как вдруг мы оба застыли на замшелой ступеньке, с неприкрытым ужасом глядя на двор.
Рядом с «Опелем», за деревянным столом, накрытым клеенчатой скатертью, расслабленно сидел милиционер и помешивал ложкой в чашке с чаем. Фуражка его была сдвинута почти что на затылок, удерживаясь там каким-то чудом. Темная короткая челка налипла на лоб. Форменная рубашка была покрыта темными пятнами пота, под мышками белели разводы. На поясном ремне, из-за которого выглядывала морщинистая резинка синих форменных трусов, болтался чехол с радиостанцией. Напротив милиционера сидела хозяйка. Блюститель порядка поднес чашку к губам, шумно отхлебнул и в этот момент увидел нас.
– Это постояльцы, Петровна? – спросил он, ворочая выпуклыми глазами, словно краб, выползший из моря.
– Ага, – подтвердила хозяйка, с умилением взглянув на нас. – Хорошие ребята…
Какого черта здесь делает милиционер? Он пришел за нами? Хозяйка выдала или сам вычислил? И что теперь делать? Поднимать руки?.. Наверное, подобные вопросы, словно кофейные зерна в кофемолке, с бешеной скоростью кружились в голове у Ирэн. Осторожно, словно проверяя ступеньки на прочность, она снова стала спускаться. Я не сводил глаз с лица милиционера, пытаясь догадаться о его намерениях.
– Поздновато на море собрались, – строго заметил милиционер, словно хотел поставить под сомнение утверждение хозяйки, что мы «хорошие ребята». Он снял фуражку, протер носовым платком козырек и снова нацепил ее на затылок. – Сейчас самая жара наступит. Отдыхающие обязаны рано вставать… Мать моя женщина! Сам бы на море сходил, да трусы мочить неохота…
– Они сегодня ночью приехали, – ляпнула хозяйка, подливая в чашку кипятка. – Отсыпались… А варенье будешь, Витек?
– Нет, – буркнул милиционер. – От него пот липким становится. Я вообще стараюсь сладкого не употреблять. И лук тоже не употребляю, чтобы пот не вонял сильно. Если пот будет чистый, то можно неделями не мыться.
Мы уже сошли с лестницы, а милиционер по-прежнему не предпринимал никаких действий для нашего задержания.
– Это мой сосед Витек, – представила нам милиционера хозяйка.
Я на всякий случай приветственно вскинул кулак вверх и почему-то по-английски сказал:
– Хэллоу!
Ирэн ограничилась каким-то странным звуком, который сопроводила кивком головы, будто икнула.
Витек принял наши приветствия и опять с шумом отхлебнул из чашки.
– А загорать отдыхающие обязаны до одиннадцати ноль-ноль. А потом обязательный перерыв до шестнадцати ноль-ноль! – продолжил он назидание. – Иначе получите ожог верхних кожных покровов различной степени тяжести.
Мы, словно крадучись, медленно продвигались от стола к калитке. Ирэн поравнялась со мной и прижалась плечом к моей больной руке, закрывая ее от крабьих глаз милиционера. Я чуть не взвыл от боли.
– А они зарегистрировались у тебя, Петровна? – спросил милиционер и строго посмотрел на хозяйку.
– Нет, Витек! Я ж говорю: только сегодня ночью приехали.
– Мать моя женщина! Непорядок! Вы обязаны зарегистрироваться! – помахал нам пальцем Витек и принялся протирать платком красную шею.
Тут я с ужасом вспомнил про пистолет, который лежал в машине под сиденьем. Его запросто можно было увидеть, склонившись над ветровым стеклом. Вдруг милиционеру придет в голову заглянуть в салон?
Времени на раздумья не было. Нерешительностью я только вызвал бы у милиционера подозрение. Осторожно отстранив Ирэн от себя, я обошел машину и открыл дверь. Вот он, голубчик, черный, блестящий, лежит на коврике, словно негр на пляже. Это просто чудо, что Витек не заметил его… Я опустился на корточки и поднял взгляд. Милиционер меня видеть не мог, зато Ирэн таращила на меня свои кошачьи глаза, полные замороженного испуга, будто я намеревался обезвреживать атомную бомбу. Я быстро схватил пистолет, затолкал его в карман и выпрямился.
– Сигареты забыл! – громко сказал я Ирэн, на что Витек тотчас произнес менторским тоном:
– А вот это зря! В отпуске вы обязаны набираться сил и здоровья… – Он заткнулся на середине фразы и снова отхлебнул из чашки. – Что это, Петровна, чай у тебя такой горячий? Я стараюсь поменьше потеть, а ты мне кипяток подсовываешь. Прикажешь теперь рубашку стирать?
Мы не услышали, что ответила Петровна милиционеру, вышли через калитку на улицу и плотно прикрыли за собой дверь.
– Вот это сюрприз! – возбужденно зашептала Ирэн, с опаской озираясь на калитку. – У меня все поджилки трясутся. Ты что ж это прямо на его глазах за пистолетом полез! Дай, я спрячу его в сумочку!
– Отстань! – ответил я и участил шаги. Ирэн не отставала. – Пусть он у меня будет… Да что ты меня за ширинку хватаешь!
– Кирилл, за километр видно, что у тебя в кармане лежит пистолет Макарова!
– А больше ничего за километр не видно? Не бабское это дело – пистолеты в сумочке носить!