Страница 13 из 87
– Зачем?
– А затем, чтобы уличить мужа в сокрытии доходов.
– Не понимаю, – я пожал плечами. – Зачем мужу скрывать свои доходы от своей жены?
– Господи! – прошептала Ирэн и прижала к груди руку. – Как будет счастлива та женщина, которую ты возьмешь себе в жены!
– Не отвлекайся, – хмуро сказал я, тем не менее польщенный ее комплиментом.
– Хорошо, поясняю для дремучих и непорочных холостяков. У семейных мужчин принято скрывать от своих жен некоторую часть своих доходов, и называется она заначкой. Тем, у кого заработок скромный, ее хватает разве что на пиво в кругу друзей. У богатых тоже есть заначка, но на нее можно купить коттедж в горах и поселить в нем любовницу.
– Потому Фатьянов взял с тебя расписку о неразглашении условий договора, – вслух размышлял я, – что боялся, как бы об этом договоре не пронюхала жена. Так?
– Совершенно верно, – кивнула Ирэн, все больше погружаясь в азарт поиска истины. – Но жена все-таки пронюхала о существовании такого договора. Откуда она узнала, что договор у нас, – вопрос второй. Как бы то ни было, она похитила его с моего стола, сунула в сумочку и пошла домой, предвкушая, какой эффект произведет этот договор на суде во время бракоразводного процесса. Но муж выследил ее на своем «Лендкрузере» с затемненными стеклами и хладнокровно убил на лестничной площадке.
Ирэн замолчала и с чувством выполненного долга глотнула шампанского. Вот за что я ее ценю – так это за неудержимую фантазию. Она умеет лепить всевозможные версии быстро и легко, словно глиняные горшки. Правда, все они потом превращаются в черепки при первом же моем прикосновении, и все же иногда мне удается найти среди черепков рациональное зерно.
– Ну, как? – спросила она, требуя по достоинству оценить остроту и гибкость ее ума.
– Чудовищно, – признался я. – Если следовать твоей логике, то получается, что Фатьянов – полный идиот. А я еще ни разу не встречал в среде богатых коммерсантов полных идиотов.
– Почему же это он идиот? – ревниво спросила Ирэн и сложила на груди руки.
– Во-первых, потому, что ради такой ерунды, как проект договора, он пошел на убийство жены.
– Какая же это ерунда?
– А такая, что договор, даже пусть он уже подписан, – это еще не коттедж стоимостью в триста тысяч долларов. Это всего лишь обозначенные на бумаге намерения построить коттедж и заплатить за него. Допустим, узнал Фатьянов о том, что жена выкрала этот договор. Так зачем ее убивать? Черт с ним, с договором, пусть тешится дуреха. И даже если она начнет размахивать им в суде, он спокойно объяснит: «Да, я хотел построить коттедж, да не построил, потому что ни шиша не заработал!» И между делом втихую три коттеджа отгрохает.
Ирэн несколько приуныла.
– Во-вторых, Фатьянов выглядит у тебя идиотом еще потому, что, убив жену, не вынул из ее сумочки этот самый договор. Как же он мог оставить такую серьезную улику на месте преступления?
– Давай еще выпьем? – предложила Ирэн таким голосом, будто просила помиловать.
– Погоди! – возразил я и взмахнул рукой. – И в третий раз твой Фатьянов идиот, потому что, имея деньги на коттедж, не купил жене приличную одежду и не заставил ее сходить в какой-нибудь престижный салон красоты. А теперь сама делай вывод.
Ирэн лихорадочно думала, чем бы отбиться. Аргументов у нее не нашлось, и она подняла лапки.
– Убедил. Она ему не жена. Но ты должен согласиться, что дамочка похитила договор именно для того, чтобы шантажировать Фатьянова. Может, она была его любовницей и по какой-то причине решила ему отомстить. Может, он обещал на ней жениться…
– И эту версию надо как следует проработать, ибо она тоже трещит по швам, – ответил я. – Откуда дамочка могла знать, что именно сегодня ты достанешь договор из сейфа и положишь его на стол, а потом уйдешь из конторы, забыв его спрятать?
– Да не знала она ничего! – возразила Ирэн. – Шла напролом к своей цели, думая только о том, как завладеть договором, и все! Ты вспомни, с каким любопытством она рассматривала папки с заявлениями? Она искала его! И вдруг – какое везение! – видит договор на моем столе. Дамочка начинает пудрить мне мозги, с ходу придумывая историю про Максима Блинова. Наконец улучила момент и сунула договор в сумочку.
– А откуда Фатьянов узнал о том, что ей удалось похитить договор?
– Он ничего не узнал. Он просто следил за ней, потому что знал о ее гнусных намерениях шантажировать его. А когда он увидел, что она зашла в то же детективное агентство, куда он несколькими днями раньше отнес договор, то все его сомнения сразу отпали. Он решил, что она знает про договор, что она пришла за ним и что она непременно им завладеет. На крайний случай снимет с него копию. И тогда он решился на убийство.
Я вынужден был признать, что в рассуждениях Ирэн начинают просматриваться эмбрионы логики. Но не более того.
– В это можно поверить, но с большой натяжкой, – сказал я.
– Но почему с натяжкой?
– Если дамочка похитила договор и тем самым добилась своего, то зачем она просила меня найти какого-то придуманного Максима?
– Чтобы не вызвать у тебя подозрения!
– А какого лешего она потом села у дверей агентства и стала курить? Настоящая похитительница исчезла бы с поля моего зрения в одно мгновение!
– А это был хитрый ход! Чтобы не вызвать подозрения!
– И в машину ко мне она села, чтобы не вызвать подозрения?
– Да!
– И по той же причине она показала мне свой дом и даже подъезд, где я, если бы захотел, нашел ее с закрытыми глазами?
– Да… – ответила Ирэн, но уверенность ее начала таять.
– Вот видишь, – сказал я. – Ты уже сомневаешься…
– Но зачем же она его взяла?
– Не знаю. Может, она страдает клептоманией, а может быть, сунула договор в сумочку случайно, вместе со своими бумагами.
– Странная особа, правда?
– Более чем, – ответил я. – Но, как бы то ни было, Фатьянова мы все равно обязаны проверить. Тем более что у нас есть прекрасный повод: мы должны принести ему свои извинения за то, что договор оказался в руках милиции. И извиняться, моя дорогая, будешь ты.
– Конечно, – вздохнула Ирэн. – Как самое неприятное дело, так я. А ты будешь спокойно созерцать мое унижение?
– Нет, я буду держать около его головы «макаров», что поможет ему проявить полное великодушие. Кстати, а на какой машине он приезжал в агентство?
Ирэн молча пожала плечами.
– Не видела или не определила марку автомобиля? – уточнил я.
– Обижаешь, начальник! Когда это я не могла определить марку автомобиля?
То ли спиртное начало действовать, то ли после откровенного разговора с близким человеком возник эффект облегчения и иллюзорной ясности – не могу сказать точно, что именно, но мое положение уже не казалось мне столь тяжелым. Шурша шинами и ослепляя нас мощными фарами, в «карман» заехала очередная машина с влюбленными. Наверное, это место никогда не пустовало. Мы с Ирэн, освещенные с ног до головы, почувствовали себя словно на театральной сцене. Меня иногда раздражает бесцеремонность некоторых людей, которые считают, что весь мир принадлежит им. Могли бы погасить фары или поставить машину мордой к лесу.
Ирэн повернулась к морю и облокотилась на перила. Я пошел к «Опелю» за бутылкой. На сегодня хватит травить себе душу. Я должен успокоиться, напиться и выспаться. А завтра утром я позвоню Федьке Новорукову и спрошу у него, с каким успехом идет расследование убийства. Может быть, они уже поймали убийцу и раскололи его на чистосердечное признание. Тогда я подвезу «макаров». И еще подарю Федьке старый черно-белый снимок, где мы с ним в обнимку сидим на броне бронетранспортера, черные от копоти и пыли, в рыжих бушлатах, с небритыми физиономиями и с «калашами» наперевес – память о том счастливом времени, когда верили друг другу, как самим себе.