Закон Севера

– Сталк… на хрен мне… эти сказки? – прохрипел я.

– Это не сказки, – произнес Сталк. – Это правда. И то, что тебе сказал шаман дампов, тоже правда. У них в ловчих и дозорных септах всегда по семь воинов. Обычай у них такой, а обычаи они страшно уважают. Да только вечером я одного дампа из септа выманил и послал навстречу хомо, который шел на север. Хомо, значит, очень хорошо экипированный был. И очень опасный, у нас слухи быстро разносятся. Ну я и решил не рисковать. Посмотрел, какое у него в голове самое заветное желание, выманил дампа-арбалетчика и показал его тому хомо. Причем так, будто тот дамп – его жена. Как тебе комбинация? Ну а неполному септу дампов со стороны почудилось, что их товарищ соскочил с катушек. Дампов можно понять. Идет их арбалетчик рядом с хомо, разговаривает, руками машет. Ну они и пристрелили того арбалетчика на всякий случай, у них со своими разговор короткий: чуть что не так, или убивают, или скармливают своему Полю Смерти.

– Не верю… – прошептал я.

– А зря, – улыбнулся Сталк. – Смотрю, нож у тебя больно хороший. Подаришь?

И, не спрашивая разрешения, выдернул «Бритву» из ножен на моем поясе. После чего ловко подцепил кончиком ножа мешочек на моей груди, вывалившийся из-за отворота камуфляжа.

На пропитанную кровью ткань моей одежды посыпались мелкие серые камешки, которые я считал бусинами «дочкиного ожерелья»…

Я рванулся вперед из последних сил. Главное, добраться до горла этого гада! А дальше повисну на нем, да так и подохну, как бультерьер. И хрен кто меня от него оттащит.

От моего броска Сталк ушел играючи. Отклонился в сторону – и тут меня словно рельсом в грудь долбануло. Я отлетел назад, почти к самому Полю Смерти. Ну и удар у этого мутанта!

– Т-ты…

– Я, – просто сказал Сталк, поднимаясь на ноги. – Я тот самый ребятенок, которого нашли, выходили и вырастили вормы. Те самые вормы, которых презирают даже осмы, живущие на помойках. Но мне плевать на осмов и на остальное отребье, копающееся в этих развалинах. Я только очень не люблю шамов, убивших мою мать. А еще я не люблю хомо. Если бы их не было, я б родился в достойном племени Повелителей туманов и мне не пришлось бы искать их и убивать по одному.

Внезапно обрез ружья, который висел у Сталка на ремне, плюнул огнем. В потолок третьего этажа ударило многоголосое эхо, а по моим коленям хлестнула невыносимая боль. Это нанесенную холодняком рану не всегда почувствуешь. А вот дробью в упор по ногам – это действительно страшно…

– Не знаю, зачем дампы перебивают колени тем, кого отправляют в Поле Смерти, – сквозь багровую пелену донесся до меня голос Сталка. – Но чужие традиции надо уважать. Сейчас Поле сытое, но скоро оно заинтересуется тобой. Ты можешь подождать его, можешь попытаться уползти. Но лучше зарежься, честное слово. На, держи. Я ж не гад какой-нибудь, чтоб живое и разумное существо оставить в таком месте и без оружия.

Рядом со мной что-то звякнуло.

– Кстати, дампы верят, что кто-то из их далеких предков невредимым прошел через черное Поле Смерти. Они называют этого легендарного персонажа «побратимом Смерти» и с тех пор поклоняются черному Полю. Попробуй, может, тебе повезет. Хотя ты не очень похож на легендарного и на редкость везучего дампа. Скорее, на хомо, у которого закончилась личная удача…

Голос Сталка отдалялся. Вряд ли он пятился, продолжая молоть языком. Скорее, это я потихоньку отъезжал от кровопотери и нереальной боли в ногах.

– Да, и спасибо тебе за винтовку и твое остальное барахло, – откуда-то издалека прозвучал голос Сталка. – Ты очень хорошо все спрятал, но мысли не спрячешь от того, кто умеет их читать. Прощай, хомо. Может, когда-нибудь встретимся в Краю вечной войны.

– Прощай, сука! Я и там найду тебя, чтобы перегрызть горло!

Но тут же я понял, что вместо вопля из моих легких наружу вырвался лишь бессвязный хрип. Глупо, конечно, тратить последние силы на то, чтобы высказать гаду, что ты о нем думаешь. Но иногда сдержаться трудно. Помесь шама и человека покусилась на единственное, что было мне дорого. Походя, между делом смяла, вывернула душу, убила разом все, что в ней оставалось человеческого, – и швырнула мне ее обратно, изуродованную, напоследок заодно прострелив ноги… Как жаль, что я умираю… Как невыразимо жаль, что люди не живут с такими ранами… А ведь здесь, на земле, у меня как раз сейчас появилось очень важное дело. Как раз такое, ради которого стоит жить дальше…

Его шаги удалялись. Я хорошо слышал тяжелую поступь Сталка – по земле любой звук разносится очень хорошо. А возможно, у умирающих просто обостряются слух и зрение. Иначе как объяснить, что я услышал справа от себя другие шаги – легкие, невесомые. И почувствовал холод, пронзивший меня насквозь и доставший до самого сердца. И увидел тень, нависшую надо мной.

– Привет, старая подруга, – прошептал я. – Думаю, не стоит представляться, ведь мы давно знакомы. Вот и выдался сегодня случай познакомиться поближе.

Она молчала, стоя надо мной. Лишь слабый ледяной ветер колыхал ее просторные одежды, похожие на крылья.

Я снова с усилием разлепил спекшиеся губы. И улыбнулся. Все живые существа почему-то панически боятся ее, считают чудовищем. А мне кажется, она глубоко несчастна. Наверно, чертовски неприятное занятие изо дня в день, из века в век навещать столь погано выглядящие куски подыхающего мяса.

– Неважно я выгляжу, правда? Словно свежий кровяной бифштекс. Не побрезгуешь? Самому неловко… Но ты же знаешь, не я спланировал эту встречу. Жаль, что я ухожу с тобой, а этот урод остается здесь. Пожалуй, это единственное, чего мне действительно жаль. Многое я бы отдал, чтобы идти рядом с тобой и при этом гнать его пинками впереди себя. Ну да ладно, чувствую, не время для сожалений. Поможешь подняться? А то я, пожалуй, сам не встану…

Черные одежды колыхнулись. Мне показалось, что она наклонилась надо мной, посмотрела внимательно, как хороший доктор смотрит на пациента, вздохнула…

Мне в лицо вновь повеяло холодом – и вдруг словно пелена спала с моих глаз.

Я все еще валялся на земляном полу, а на месте зловещей фигуры слева от меня покачивался столб черного света, уходящий в темноту невидимого потолка. Многие факелы погасли. Немногие оставшиеся горели еле-еле, скудно освещая громадный зал. Но черный столб был виден преотлично, словно невероятным, немыслимым образом подсвечивал сам себя. Как черный свет может светить? А бес его знает. Не могу объяснить как, но я прекрасно видел коротенькую, робкую, неуверенную ложноножку, протянувшуюся ко мне по полу. Так обожравшийся кот трогает лапой насмерть перепуганную мышь, прикидывая, что с ней делать. Придушить? А на фига? Поиграть? Лениво. Только и остается, что потрогать – авось она учудит чего, развлечет. На сытое пузо развлекуха самое то, что хочется.

Я улыбнулся. Хрен ты угадало, родное. Не буду я, вереща от ужаса, ползти на руках, как тот дамп, которого давеча кинули тебе на съедение.

Моя рука нащупала на земле резиновую рифленую рукоять. Так и есть. Добрый Сталк напоследок бросил мне мой нож, который я затупил безнадежно, роя могилу арбалетчику-дампу.

Я скрипнул зубами от ненависти. Замаскировать такого урода под мою жену… Ладно. Стоп. Хватит рефлексий. Ног ты уже не чувствуешь, и огонь, разлившийся в брюхе, ничем и никогда не затушишь. Потому лучше одним ударом покончить со всем этим.

Я сосредоточился. Надо было хорошенько собраться с силами, чтобы поднять безвольные руки и воткнуть тупой «Сталкер» под левое ухо. После чего останется подождать с полминуты, пока вернется моя старая подруга, почему-то оставившая меня и решившая прогуляться…

Но тут мне стало как-то впадлу резаться по методу овдовевших самурайских жен. Конечно, есть и другие методы отправить самого себя в Край вечной войны, но нехорошо оно как-то для мужика. Неправильно.

Я посмотрел на тянущуюся ко мне ложноножку, рывком перевернулся на живот, закусил губу до крови, чтобы не потерять сознание от страшного приступа ревущей боли внизу, вонзил пальцы свободной руки в мокрую от крови землю – и рванулся навстречу Полю Смерти, занося нож для последнего удара. Если оно живое и лапки тянет, то, может быть, я сумею достать до его сердца. Потому что не дело, когда непонятная бесформенная тварь превращает живые существа черт-те во что…