Страница 7 из 14
Майке муж надоел до такой степени, что она с трудом переносила его присутствие и в трезвом состоянии. Но надо отдать должное, держалась девушка хорошо, не вынося семейные разборки на широкий суд общественности, от которой вообще старалась держаться подальше. В значительной мере этому способствовал опыт, почерпнутый из присутствия супругов на массовом мероприятии, посвященном смене караула у королевского дворца в Стокгольме. Весьма красочное зрелище. Рослые, крепко сбитые шведские ребята в синих мундирах, украшенных сверкающими «прибамбасами» под золото, включая пуговицы. Начищенные до блеска шлемы, оканчивающиеся шишаками, слепили глаза. Прекрасные, как на подбор, холеные лошади, время от времени кивающие головами в такт маршам, исполняемым сидевшими на них оркестрантами. В звучании духовых инструментов звенели серебряные переливы. Четкие, отрывистые команды комсостава, слаженное их выполнение рядовыми, все это завораживало. В самый ответственный момент смены караульных Шурик ухитрился выпасть из очень сплоченных рядов туристов разных стран с вполне мирным желанием – заснуть рядом с будкой часового. Не важно, старого или нового, в составе ответственного сопровождения печатающего шаг ему на смену. Не знаю, чем бы закончилась эта сцена, если бы не братки-американцы. Они ухитрились мгновенно утянуть «выскочку» назад буквально за пятки. Чуть позднее на левой щеке Шурика Майка обнаружила рифленый след подошвы чьего-то ботинка. Шурик только виновато и застенчиво улыбался. Но надо отдать должное и ему – это был его последний сольный номер за границей. Скорее всего, подействовала угроза руководителя группы о немедленной высылке на родину. Но не исключено, что у Шурика просто кончился «золотой запас». Тем не менее Майка больше не выводила Шурика на массовые мероприятия.
Будучи не в силах сдвинуться с места, я с трудом осмысливала картину произошедшего. Впрочем, центральная ее часть, Шурик, была скрыта от меня толпой любопытных. Ее с трудом удалось пробить милиции и людям в форме «скорой помощи». «Увидеть Стокгольм, и умереть!» – единственная мысль, разгулявшаяся в моей голове, мешала сосредоточиться.
Шурика, на удивление, быстро увезли, любопытные разошлись. Все вокруг, как ни в чем не бывало, заполнилось прежней привокзальной суетой. Мизерная капля людского моря испарилась, но это никак не сказалось на общей массе жизненной текучки. Все правильно – мегаполис! «Капля» обретает индивидуальность только на предметном стекле семейно-дружеского микроскопа.
Сильные руки обхватили меня сзади, и я безвольно на них повисла. Почему-то даже не удивилась. Просто подумала, что маньяки в столице совсем оборзели, нападают средь бела дня, при большом скоплении народа. И неожиданно разозлилась, а разозлившись, попыталась яростно лягнуть ногой нападавшего. Никогда не славилась ловкостью! Дмитрий Николаевич отделался легким испугом и обидой – за «все хорошее». В дополнение рассердился еще и на то, что не опознала его родные руки.
– Ефимов, ты не прав! – уже по дороге домой встала на мою защиту Наташка, удивленная моей пришибленностью. – Твой фактор неожиданности сделал из Иришки идиотку. Пробираешься, как тать, чтоб жену свою обнять. О блин! Стихами заговорила. Полуплагиат. Короче, в Финляндии и Швеции так исподтишка не поступают.
В следующий раз заходи с фасада и представляйся по полной программе.
Так закончилось для нас это путешествие. И ни я, ни Наташка не думали, что к отдельным его деталям нам придется возвращаться еще не раз.
4
Мужской кожаный пиджак в своей сумке я обнаружила почти сразу, как только переступила порог дома. Не терпелось заткнуть Димкин обвинительный монолог подарком – обалденными, на мой взгляд, часами. Коробочку с ними я удачно упаковала в сумку, а не в пакет. Жизнь коротка. Пусть муж не тратит ее драгоценные мгновения на пустозвонство. Мне повезло! В том плане, что в момент, когда молния баула услужливо разъехалась, муж учил меня общим правилам поведения счастливой жены. Из ванной комнаты. Хирург Ефимов патологический чистюля. И если бы не его длительное отсутствие на работе, основная доля расходуемой в доме воды непременно прошла бы через его и без того постоянно чистые руки.
Далеко не новый пиджак был с чужого плеча. Я точно знала, с чьего. Шурика. Когда и как несчастный запихал его ко мне, оставалось непознанным. Из дурацкого ступора меня вывела Наташка, заскочившая «на секунду» выяснить, не завалялось ли в нашем холодильнике каких-нибудь котлет недельной давности, которыми в мое отсутствие устали давиться члены моей семьи. Одной секундой не обошлось, но пары их подруге вполне хватило на то, чтобы молниеносным движением выхватить из моей сумки пиджак и небрежно сунуть его под мышку. Как раз к моменту появления сверкающего чистотой Дмитрия Николаевича.
– Прибегай через пятнадцать минут. У меня почти все готово, – гордо заявил Димка и покосился на меня в ожидании соответствующей реакции восхищения. Не знаю, что он там, почесав затылок, прочел на моей физиономии, но ее выражение, все еще относящееся к пиджаку, расценил по-своему: – Да, Иришка, твой муж иногда способен на подвиг.
– Не иначе как с голодухи, – пробормотала Наташка, поправляя выезжающий напоказ пиджак.
– А ты к нам, стало быть, уже с вещами? – не остался в долгу муж.
– Не хотелось идти с пустыми руками. Кстати, это не мой «чужеспинник». В купе вместе с нами ехала девица, с ней вместе ехал муж. Ее собственный. А на нем – этот самый пиджак. Его собственный. Расстались они случайно. Ир, представляешь, Шурик по ошибке сунул пиджак ко мне в сумку! Вот, Ефимов, учись у Бориса! Если бы ты случайно обнаружил поношенную мужскую шмотку, – Наташка красноречиво потрясла пиджаком перед Дим-киным носом, – в личных вещах своей жены, наверняка расценил бы сие событие как измену. Мой Боря – рационалист. Сразу же пожалел сначала меня, потом себя, а под конец твою машину. Лишнюю тяжесть до дома перли. Теперь и не представляю, как эту шмотку возвращать. Адреса-то супругов Кочневых у нас нет.
О том, что случилось с Шуриком, я рассказала Наташке поздно вечером, когда, свернувшись клубочком, окончательно улеглась суматоха, связанная с нашим возвращением. Уставший от торжественного мероприятия встречи больше, чем от самой сложной операции, Димка заснул на диване с телевизионным пультом в руках. Лицо его светилось умиротворением. Аленка застряла в Интернете в поисках подходящего реферата, а Славка убежал на свидание с прошлым: возобновились прерванные было отношения с Зайчиком.
Наташка насторожилась только тогда, когда я предложила ей выгулять собаку. Обычно такая прогулка – удел Бориса.
На мое печальное сообщение об участи Шурика подруга отреагировала мгновенно:
– Бли-ин! Спокойной ночи, малыши! То-то я смотрю, ты вся из себя на себя никак не тянешь. Ир, ну ты выбрала время. Такое известие и на ночь глядя! Как же ты с ним целый день жила? А обознаться не могла? Вдруг это какого-нибудь другого Шурика сбило? Мама дорогая! Ведь у меня его кожанка. Не думаю, что она ему пригодиться там, где он сейчас есть, а вдруг… Заявится после двенадцати. И что мне с ним?… Препираться и доказывать ненужность этого пиджака ни мне, ни ему? Как хочешь, а я пиджак к вам принесу. У вас и места, и народа побольше. Пока Шурик всех обойдет с расспросами, рассветет. Денька, сидеть!!! Я, пожалуй, тоже присяду.
Запоздало взвизгнув, Наташка уселась мимо детской песочницы. Денька расценила этот фортель как ночную забаву. Вскочила и принялась активно помогать хозяйке кувыркаться в попытке увернуться от собачьей радости. «Промах» пошел подруге на пользу. Она прекратила болтовню и, отбиваясь от собаки, только сдавленно мычала.
– Завтра воскресенье, отвезем пиджак Майке. Надо только выяснить ее адрес, – завороженно наблюдая за кульбитами обоих, рассудила я. – Заодно расскажу ей подробности несчастного случая. Впрочем, она уже, наверное, их знает. Не все же свидетели наезда такие тупые, как я. Честное слово, как увидела… Прямо столбняк напал. И чем больше об этом происшествии думаю, тем больше убеждаюсь, что человек, сидевший за рулем «Жигулей», был не просто пьян. Шурик сбит намеренно.