Страница 67 из 81
Глава 23
Тильда озиралась по сторонам, удерживая на одном из щупалец отчаянно мяукающую Имал.
— Детка, какого хрена? — только и могла она спросить, когда их накрыло очередной волной, пришедшей от отколовшегося и навернувшегося в море куска льда.
— Я не знау-у-у-ю! Восьмиречье — край льдоу-у-ув и морозоу-у-у-ув! — подвывала эрга, когда до неё долетали ледяные брызги.
Это ещё хорошо, что при переходе на изнанку с помощью Имал они плюхнулись где-то на мелководье. А дальше, пытаясь пробираться по памяти к каньону, они просто не узнавали ландшафт. Кругом была вода, дрейфовали огромные льдины, никаких гор и подавно не было видно.
— А ты уверена, что мы туда попали? — на всякий случай уточнила Тильда.
— Я не могу забыть координаты своего дома, — жалобно промычала кошечка, отряхивая лапки с хвостиком и шипя на воду.
— Ладно, полезли на ближайшую льдину, а дальше разберёмся, а то холодно, знаешь ли!
Тильда выбрала льдину побольше и потолще и закинула на неё Имал. Сама же сменила ипостась на человеческую и, выбираясь из воды, нарастила себе шкуру, больше похожу на чешую для согрева.
— Что вы вывозили отсюда? — полюбопытствовала эрга. — Мне Михаил сказал, что везёт нечто со стихией магии воды.
Имал коротко рассказала про Хранительницу Восьмиречья и элемент первостихии, про сохранение изнанки от превращения в безжизненную ледяную пустыню. Про путешествие за сестрой Михаила тоже рассказала в красках и в лицах с забавными комментариями. Разговор был пространным, с обилием подробностей, но самое главное Тильда всё же уяснила:
— Восьмиречье в легендах было же не таким, верно?
— Ну да… — запнулась Имал, — но это когда было…
— С уходом осколка разозленной первостихии здесь начало стремительно теплеть и, кажется, начинается самый настоящий потоп. Как бы ваша Ариса не захлебнулась в своей пещере, я уж молчу про племена и селения, в которых жила и воспитывалась сестра Михаила.
— Ой! Мамочки! — Имал испуганно жалась к ногам старшей подруги. — Там что-то плывёт!
— Где? — Тильда обернулась и увидела плавник над водой, движущийся зигзагом. — Да твою ж мать, — выругалась Тильда. — Акула-то тут откуда взялась? У вас же мерзлота была сплошная!
Судя по размеру плавника тварь имела длину около пяти метров, и справится с ней в человеческом обличье у Тильды не было шансов.
Меньше минуты понадобилось акуле, чтобы ускориться, поднырнуть под льдину и ударить по ней носом, пытаясь скинуть вкусный обед себе в воду. Льдина начала опасно раскачиваться. За первым ударом последовал второй. Вода переливалась через край, Имал шипела и сверкала мелкими молниями у тела, но противник был глубоко в воде, до него было не достать.
— Подожди меня здесь и не суйся в воду! — скомандовала эрга кошечке и рыбкой нырнула в стылые талые воды, в полёте меняя ипостась.
Акула радостно рванула в сторону Тильды, надеясь на скорую поживу, но не тут-то было. Вместо неуклюжей человечки её встретила огромная осьминожиха и обхватила щупальцами, что есть силы вгрызаясь в тело рыбы с изнанки. Естественный яд вспрыснулся в кровь, мигом превращая хищницу в жертву. Минут пять местная гроза оттаявшего моря сопротивлялась, но, в конце концов, сдалась. Слишком разные весовые категории. Желая утолить голод, акула нарвалась на более сильного противника.
По воде расходились кровавые круги. Тильда, не стесняясь, выгрызала из акулы макр четвёртого уровня. Какая-никакая, а добыча. Нужно было справиться как можно быстрее. Где есть одна такая тварь, там есть и другие. Хотя очень странно, что местная изнанка так быстро восстанавливала свой естественный климат.
— Фу, какая гадость! — отплёвывалась Тильда от акульей крови, выбираясь из воды в человеческой ипостаси, — дорогая, а скажи-ка мне, — обратилась эрга к Имал, — ты случайно не сможешь нас перенести сразу к паучихе? А то на этой льдине я себя чувствую свежим мясным пирожком на витрине.
— Я далеко не смогу, — пробормотала кошечка, сразу же запрыгивая на плечо старшей подруге, чтобы не стоять лапками в воде, — только если Ариса в пределах ста километров от нас… И потом откат будет. Силы маловато, меня Михаил подкармливал.
— А я тебя тоже подкормлю, — поглаживая Имал по шёрстке, отозвалась Тильда, — макр, правда, всего четвёрка, но на пару раз хватит?
— Давай попробуем, — согласилась эрга, отчаянно не желавшая торчать на льдине посреди моря.
Михельс Исбьерн прибыл в северные морские ворота Российской империи в сопровождении трёх кораблей. Больше, по сути, и не надо было. Имея практически полную десятку в магическом потенциале и девятку в прогрессе, ему нечего было бояться. Артефакты от воздействия магов смерти и мозгоправов всегда были на нём, а уж со всеми остальными он сможет сладить.
Князь Рюгена не обманывался будничным заходом в порт. За ним будут следить также, как и за любым другим высокоранговым иностранным магом, прибывшим с неясными целями. Ещё на входе в территориальные воды русов Михельса встретили Балтийской армадой и вежливо поинтересовались, куда и зачем путь держит подданный датской короны, достопочтимый князь Исбьерн.
После ответа про поиск невесты старая Ингрид фыркнула, местного адмирала перекосило, а сам Михельс нахально улыбнулся. Запрещать ему въезд чревато. Никаких разногласий у Рюгена с Кречетами не было. Более того, мало кто помнит, но от одной из древних жён в наследство Исбьернам достался клочок земли где-то под Хольмгардом невдалеке от озера Ильмер, что нынче у русов Ильменем зовётся. Земля эта была сборищем болот да лесов, но всё же могла послужить планам Михельса. Если подходящих для ухаживаний магичек не найдётся, всегда можно сослаться на облагораживание собственной вотчины. Но об этом русам знать пока не обязательно. Все древние документы у князя были при себе, так что отказать во владении не должны были. Ну а то, что земли в сердце страны принадлежат иностранцу, так это раньше думать надо было.
Русы оставили их в покое, пропуская к порту и выделяя почётное сопровождение, читай, конвой.
— Хертугинде Ингрид, как там наш с вами общий знакомый? — чуть слышно обратился Михельс к бабке, заходя в акваторию главной водной артерии города — Невы.
Река всё еще несла свои хмурые воды в город, отражая не менее серое небо. Всё вокруг было настолько однотонным, что Михельсу остро захотелось увидеть хотя бы снег, не говоря уже о солнце. Как он знал, ноябрь и солнце для этого города были словами антонимами.