Страница 25 из 81
— Считай, что это будет самооборона, — безразлично пожала плечами Тэймэй, у которой напрочь отсутствовало человеколюбие к нашим убийцам. — Нас они жалеть не планировали, а с учётом ситуации, не удивлюсь, если они ещё и решат позабавиться с женщинами перед смертью, — будто бы прочитала мои мысли азиатка. — Тут либо они, либо мы. Я предпочитаю, чтобы посреди тайги остались они.
— Как вы собираетесь их отравить, Михаил Юрьевич? Вы хотите пустить их в дирижабль? — уточнила Ксения, не глядя на меня и сжимая в пальцах карандаш.
— Ни в коем случае, Ксения Андреевна, — успокоил я Белухину, — моя цель ликвидировать их дистанционно, ещё на подходе.
Дальнейшие события заняли не так много времени. Минут пятнадцать понадобилось Светлане, чтобы приготовить мутное зелёное нечто, заявленное как смертельный яд. Проверять его свойства не стали. Невеста подала мне мензурку в перчатках, заметно нервничая:
— Миш, пожалуйста, будь аккуратней. Откачать я тебя смогу только в первые пять минут.
— А амулетом эту дрянь можно вылечить? — уточнил я на всякий случай.
— В теории, да. Но это всё равно, что воскресить. Сутки после этого организм ещё будет чувствовать фантомные боли, — развела руками Света. — Извини, сделала, что могла, из подручных средств…
Я чмокнул невесту в нос, успокаивая и поддерживая.
— Ты — умница! Это лучшее, на что мы могли надеяться в данной ситуации.
Едва я закончил фразу, как в кабинет заглянул один из помощников Белухиной:
— Капитан, люди в зоне прямой видимости. Движутся с двух сторон. Насчитали более трёх десятков человек.
— Активируйте щит! Вдруг решат издали ударить чем-то, — Ксения сорвалась с места, выбегая вслед за помощником, и на ходу бросила, — самое время претворить ваш план в действие!
Медлить нельзя было. Я создал пять десятков комарих и напоил ядом, отпуская моих фантомных девочек на охоту. Сам же связался с Борзым:
— Противник в зоне видимости?
— Так точно.
— Сейчас они начнут умирать, если на ком-то сработает амулет лечения, уничтожить. Останутся два командира, их, по возможности, брать живыми.
— Принято, — спокойно отреагировал кровник.
Спустя пять минут всё было кончено. Взволнованная Ксения ворвалась в кабинет и расцеловала в обе щёки нас со Светой и Тэймэй заодно.
— Вы бы это видели! — восторженно делилась впечатлениями Белухина и принялась в красках описывать увиденное.
Я же слушал короткий доклад от Борзого:
— Тридцать девять трупов, один пленный командир. Сняли всё оружие и артефакты. Имелось нечто убойное из арсенала магии смерти.
— Площадное и медиарное?
— Площадное. Подозреваю, после него и наёмники не должны были выжить, только командир одной из групп.
— Его взяли?
— Нет, устранили при попытке бегства с помощью свитка переноса.
— Значит, всё-таки кто-то из военных решил толкнуть груз на сторону, раз даже свитками озаботился.
— Вероятно, — согласился со мной Борзый, — что с телами делаем?
— Собрать и сжечь. В них яд, не хотелось бы, чтобы зверьё пострадало от человеческих разборок, да и следы не стоит оставлять.
— Принято.
Кирана обещала себе молчать, во что бы то ни стало, и сдержала обещание. Пока шаман водил кистью по израненному лицу, она чувствовала то жар, то холод. Такое ощущение, что её поочерёдно окунали в пламя и в студёную воду, но она молчала, сцепив зубы. А затем пришла боль. Яркая, чистая, разливающаяся волнами по телу. Навалились воспоминания, смутные образы из прошлого.
Она сидела малышкой на руках у Нарвы и жаловалась, что дети в селении дразнили её подкидышем, безродной. Мать хмурилась, гладила Кирану по голове и успокаивала:
— Ты не безродная. Когда-то ты дашь начало целому роду, собственному роду! Твоих внутренней силы, огня души и хладного спокойствия разума хватит, чтобы быть выше всего этого. У тебя есть ты! Цени себя и не давай другим обесценивать себя!
Воспоминание рассыпалось ледяной крошкой, растворяясь в Реке Времени. Сама же охотница оказалась на каменном мостике, перекинутом через пропасть. Дно её было скрыто клубящимся туманом, легко поддающимся порывам ветра. Начало и конец моста терялись в дымке, как будто у Кираны сейчас не было ни прошлого, ни будущего. Девушка сделала неуверенный шаг вперёд, затем ещё и ещё, ощущая босыми ступнями гладкость отшлифованного тысячами ног камня. Он был тёплым и приятным, словно нагретый солнцем. Даже запах здесь был очень странный, солоноватый, горячий, оседающий на языке пеплом.
Кирана взглянула в небо и замерла. Солнце. Огромный жёлтый шар, согревающий своими лучами, висел на небосводе. Странное место, не пугающее, но почему-то казалось, что здесь нельзя задерживаться. Она шла недолго, но, когда туман рассеялся, замерла, не доходя до конца моста. Всё потому, что впереди не было земли, берега, любой твёрдой поверхности, на которою можно было бы ступить. Лишь безбрежный океан синей лазури и красного пурпура, волны которого не смешивались, соприкасаясь в середине и с шипением отступая, чтобы вновь сойтись с шипением и паром.
Кирана в нерешительности остановилась на краю. Куда дальше? И как? Она спустила ноги с мостика, предварительно прикинув, что точно не коснётся кромки разноцветного океана.
— Что всё это значит? Что я должна сделать? — прокричала она в небо, подставив лицо лучам солнца.
Кольцо на пальце нагрелось, привлекая к себе внимание. Охотница внимательно рассматривала камни на нём. Стоило повернуть руку в сторону лазурных волн, и голубой камень начиная сиять ярче, красный же, словно затухающее пламя костра, становился едва заметным. Если же Кирана тянулась к пурпурным волнам, то голубой камень бледнел, выцветал почти до белого цвета. Какую бы сторону она ни выбирала, поверх волн проявлялась дорога. Зыбкая и туманная, но она была.
— Я, что, должна выбрать только одну? — Кирана задала вопрос в пустоту, рассматривая взаимодействие волн при удержании руки строго на линии соприкосновения океанов. Оба камня горели ярким насыщенным светом, волны шипели, расходились и сходились снова в вечной борьбе.
— Я не хочу! — тихо и упрямо призналась сама себе охотница. И вода, и огонь были частью её самой, как и говорила когда-то в детстве приёмная мать. Огонь души и холодное спокойствие разума. Как можно отказаться от части себя?