Страница 4 из 15
Спасла тогда травницу случайность. Братья по какой-то причине замешкались, добывая поленья для костра, на котором они намеревались заживо сжечь ведьму; Таасия воспользовалась моментом, каким-то чудом смогла освободиться от верёвок, стягивающих её руки и ноги и – сбежала.
С тех пор прошло много зим, однако Таасия была предельно осмотрительна и осторожна. Всякий раз, когда заходила речь об очередном пациенте, она долго расспрашивала родственников обо всем, что касалось здоровья "клиента"и если в их речах проскальзывала хоть какая-то информация на возможные осложнения или непереносимость лекарственных средств, она быстро и решительно им отказывала.
Без объяснения причин.
Некоторые больные, оставшись без помощи, умирали. А за Таасией накрепко закрепилось прозвище – "ведьма".
С годами ручеёк "клиентов" ослаб, покуда не прекратился вовсе.
Выживала "бабушка Тася" за счет пары домба и небольшого огородика, который раскопала прямо за своих домиком, сложенным из больших камней.
"Ведьма" была не первым владельцем небольшого строения непонятно кем и когда построенном на горном плато, недалеко от источника Лака; за десятилетия, а, возможно – и столетия своего существования – он обветшал настолько, что долгие осенние дожди проливали каменную избушку почти полностью. Единственное сухое место оставалось недалеко от очага – небольшого камина, возле которого и спасалась от холода и небесной влаги "бабушка Тася".
Ная не любила соседку по плато и даже всерьёз побаивалась её. Тем не менее тяга к познаниям иногда пересиливала её страхи и она, собрав в кулак всю свою смелость, направлялась к знакомому строению.....
За годы общения Ная научилась выстраивать разговоры с врачевательницей так, чтобы она сама начала рассказывать о тех или иных способах врачевания. Обычно, обменявшись новостями и ответив на несколько стандартных вопросов о здоровье матушки, батюшки и всех остальных родственников, Ная в качестве ответа начинала рассказывать о каком-нибудь редком или необычном недуге, которым захворал кто-то из родственников или гостей Хутора. К большому сожалению Наи, её родственники болели довольно редко, а гости не спешили жаловаться на свои болячки и потому "врачебных" бесед у Наи с Таасией было немного.
Недостаточно для того, чтобы охватить весь спектр знаний, которыми должна обладать сельская врачевательница. В результате, не смотря на многолетнее общение с целительницей, её лекарские знания – Ная это отчетливо понимала – оставались неполными и отрывочными.
Но однажды девушке повезло. Хотя в целом везеньем то, что произошло в Хуторе Лака, назвать было сложно.
Отец Наи, который ко всему прочему, очень любил"обработку металла давлением" – другими словами – кузнечное дело. Во время ковки очередного "большого" заказа – особого меча для одного из "клиентов" аж из Берега Великого Змея, он нечаянно коснулся тяжелой каменной плиты, стоявшей в кузнице. Плита повалилась прямо на кузнеца....
В последний миг Тавт успел отскочить от тяжелого монолита, однако – не до конца. Тяжелая плита со всего маху опустилась на правую ногу немолодого кузнеца, основательно раздробив ему несколько пальцев.
Повреждённые кости восстанавливаться не спешили и через месяц, когда "заказчик" – высокий воин с неприятным колючим взглядом тёмно-зелёных глаз, в оговоренный уговором срок прибыл на Хутор, чтобы забрать свой меч, он был весьма удивлён и раздосадован тем обстоятельством, что его заказ ещё не готов.
Его огорчение вылилось в громкий неприятный разговор с сильно хромающим отцом, грохотом "давальческого" железа, из которого Тавт должен был создать очередной шедевр воинского искусства и стрелу, пущенную воином в ногу Тавта – повыше колена.
– Чтобы лучше запомнил! – Нравоучительно вещал "заказчик", опуская свой лук в окружении дюжины воинов-телохранителей. – И благодари небеса и мою доброту, что я не прострелил тебе колено!
Тавт с ненавистью зыркнул в сторону гостя с далекого "Берега…", однако благоразумно промолчал. Во дворе Хутора собрались почти все домочадцы и если бы мужчина пожелал "наказать" за его дерзость кого-нибудь из них, раненных могло оказаться намного больше.
И – не только раненных, ибо воин был в своём праве....
Посему Тавт наклонил голову, пряча под густыми бровями свою ненависть и боль, и простоял в такой позе до того момента, пока тринадцать всадников не покинули его владения.
Однако кузнецу "прощальный подарок" "заказчика" обошелся очень дорого. Стрела оказалась с "сюрпризом", причём – не с одним.
После того как "гости" скрылись за изгибом тропы, ведущей в долину, Тавт попытался самостоятельно извлечь дротик из мягких тканей бедра. Он ухватился на древко, потянул его на себя.....
В его руках оказались стержень и оперение, а наконечник – остался в ноге. К вечеру у главы Клана Лака поднялась температура. Стрела "заказчика", судя по всему, могла быть отравленной либо зачарованной.
Тавт почему-то склонялся к первой версии.
Поняв, что своими силами с бедой не справиться, супруга кузнеца отправила Наю к "бабушке Тасе". "Ведьма" внимательно выслушала сбивчивую речь девушки, тяжело вздохнула.....
Прошла в глубь своего жилища, долго гремела баночками, разыскивая нужные лекарства. Когда они двинулись в обратный путь, в морщинистых, покрытых уродливыми синими венами руках "ведьмы" угадывались только две крохотные ёмкости.
В Хуторе врачевательницу встретили довольно настороженно, однако Таасия негромко произнесла несколько незнакомых слов, после чего мать Наи безропотно попустила её к Тавту, который уже метался в бреду горячечной лихорадки.
Таасия быстро осмотрела рану больного, после чего приказала немедленно принести ей весь спирт, который Цутоя сможет найти на хуторе.
Женщина повиновалась.
"Ведьма" тщательно вымыла руки спиртом, плеснула жидкость в чистую серебряную плошку. Сыпнула в неё толику порошка из своих запасов, тщательно перемешала содержимое серебряной ложечкой. Дала выпить мутноватое пойло находящемуся в полубессознательном состоянии мужчине. Ещё раз вымыла руки в спирте....
Облила горючей жидкостью небольшой острый клинок, который она принесла с собой. Наклонилась к Тавту, который к этому моменту впал в забытье, сделал глубокой надрез по линии, проходящей точно через рану от дротика.....
Операция не заняла много времени.
"Ведьма" сделал ещё один надрез, глубже; сунула руку в кровавую "кляксу", поковырявшись в ней, извлекла из раны наконечник стрелы....
– Не выбрасывайте! – глухо произнесла она, возвращаясь к ране. – Мне нужно будет понять, каким именно ядом его обмазали! – Таасия откупорила второй сосуд, щедро посыпала из него на рану.
Вынула из спирта нитки и почему-то кривую иголку (и когда только успела бросить в жидкость это добро? – подумала Ная); принялась спокойно и методично зашивать длинный порез на ноге кузнеца.....
…Через несколько дней Ная, воспользовавшись моментом ("ведьма" пришла осмотреть и обработать рану кузнеца), вызвалась "проводить бабушку Тасю" в обратном пути. В самом конце она таки задала ей вопрос, который мучил её с тех пор, как она увидела настоящее чудо – спокойно лежащего отца в том момент, когда врачевательница режет его плоть острым клинком.
– Никакого чуда нет! – Пояснила Таасия. – Человек по природе своей не может терпеть такую боль, которая выпала твоему родителю. Однако если ему в этом немного помочь, то он вполне может справиться! – И она рассказала любопытной девушке о порошке, который получают из высушенной мякоти одного редкого растения, которое растёт высоко в горах, несколько ниже границы вечного снега и льда.
Воодушевленная удачей Ная хотела расспросить и о другом чудо-порошке – том, который "бабушка Тася" высыпала прямо в рану отца, но внезапно натолкнулась на острый взгляд "ведьмы" и – передумала.