Страница 11 из 25
– Я поспорила сама с собой, позвонишь ты или напишешь.
– Раздвоение личности не лечится.
– Зато всегда есть с кем поговорить.
– Мелкая, ты так и не ответила на вопрос.
– Прикольно так, у меня теперь есть старший брат, и если меня будут обижать, я могу говорить: «Сейчас приедет мой брат и побьёт тебя».
Артём начал уже злиться на сестру:
– Так тебя обижают?
Женя снова рассмеялась.
– Нет, но мне нравится, что ты, как настоящий супермен, готов примчаться и наказать моих обидчиков.
Парень наконец-то смог спокойно выдохнуть и тоже улыбнулся.
– Я не супергерой, мелкая.
– Знаю. Ты – лучше. Ты мой брат, Тём, и ты не дашь меня в обиду, а я тебя, – и тут же шёпотом поделилась секретом. – Тём, мама постоянно звонит соседке, той, что в квартире напротив с орущим котом живёт, и спрашивает, как у вас дела.
Артём сильно зажмурился, сжал пальцы в кулак. Он про себя досчитал до десяти и только тогда ответил сестре:
– Скажи маме, что у меня всё в порядке, и она зря беспокоится.
– Нет, я не стану её обманывать.
– Мелкая…
– Тёма… – передразнила девочка и с наигранной весёлостью добавила, – пока, старший брат.
Артём уже собрался уходить, когда открылась входная дверь.
– Ты куда?
Спросил отец, но заходить в квартиру не спешил: пропускал вперёд молодую женщину в модном светлом пальто, тёмно-синих джинсах-клёш, из-под которых виднелись острые носы осенних сапог. Блондинка с идеальной укладкой, крупными кольцами-серёжками в ушах, и розовой помадой на губах, которые при виде Артёма растянулись в противную улыбку.
– Ой, а ты, наверное, Артём?
Парень поморщился, обычно так с соседскими болонками знакомятся.
– Артём, знакомься, это Вика, она будет жить с нами.
Артём громко расхохотался.
– Ты развестись ещё не успел, а уже кого-то притащил?
– Не смей со мной так разговаривать. И куда ты собрался? Сегодня останешься дома, познакомишься с Викой получше.
– Мне это неинтересно.
– Я сказал, ты останешься дома!
Мальчик ещё раз посмотрел на отца, но психанув, разулся и пошёл в свою комнату. Вика зашла следом почти сразу.
– Артём, я хочу найти общий язык с тобой.
– Зачем? Мне это не интересно.
– Потому что мы теперь будем жить вместе, и враждовать нам ни к чему.
– Ты в курсе, что мой отец женат? Кстати, его жена тоже пыталась со мной поладить, но, как видишь, её больше нет здесь.
Улыбка сошла с милого лица, в глазах появилась злоба.
– Скоро она станет бывшей, – прошипела Виктория, – а я буду настоящей. Всё давно шло к этому, и я не собираюсь с тобой сюсюкаться.
Парень усмехнулся, сделал шаг к женщине.
– А с чего ты решила, что с тобой будет иначе? Он говорил, что уезжает в командировку, но на самом деле проводил время с моей матерью. Говорил, что задерживается на работе, но был с тобой. Сколько так длилось? Год, три или все пять лет? Я разочарую тебя, но моему отцу никто не нужен, только он и его комфортное существование, а кто будет его осуществлять ты, Галя или какая-нибудь Света – неважно. Так что добро пожаловать в семью, Виктория, половую тряпку сама найдёшь или показать?
Виктория, поджав губы, яростно сверкнула глазами и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью на прощание. В соседней комнате послышались крики, она точно не Галина, не будет молча терпеть выходки парня, осталось дождаться, что предпримет отец.
Глава 7
2003 год. Москва.
– Ваша дочь молодец. Она упорно идёт к своей цели.
– Спасибо.
– Если она и дальше будет так усердно заниматься, у неё есть все шансы стать примой Большого.
Мужчина в солидном костюме едва заметно кивнул и сжал руку женщины, сидевшей в соседнем кресле. Та с беспокойством посмотрела на директрису.
– А как же её травмы?
– К сожалению, это неотъемлемая часть нашей профессии. Травмы случаются, но здоровье учащихся всегда под строгим контролем врачей.
– Хорошо.
– Я знаю, вы волнуетесь за девочку, но поверьте, она справляется. Не прерывайте её обучение, у неё большое будущее.
– Мы подумаем.
Родители ученицы распрощались с директрисой лучшего балетного училища страны и покинули её кабинет.
– Оксан, видишь, наша девочка справляется. Не лишай девочку мечты.
– Было бы проще, если бы она мечтала о чём-то другом: петь на сцене, сниматься в кино или ещё что-то, где не придётся так над собой издеваться.
– Она не издевается, а работает над собой, идёт к своей цели. Окси, мы всё это обсуждали, когда Ксюша поступала. Пора принять выбор дочери и успокоиться.
– Не успокоюсь, я всегда буду волноваться, но я горжусь ею.
Они нашли свою дочь в просторном холле. Девочка о чём-то болтала со своими сокурсницами, но заметив родителей, она поспешила распрощаться с девочками и побежала к ним.
– Мы едем?
– Конечно.
– Ого, ты сегодня сам за рулём?
– Я же могу забрать дочь из школы?
Мужчина подошёл к входной двери и толкнул её, впуская внутрь свежий воздух и пропуская своих девочек. За то время, пока они были в здании, начался ливень.
– Ген, может быть, переждём?
– Ерунда. Окси, я не собираюсь гнать. Подождите здесь, сейчас подъеду к крыльцу.
Геннадий быстро сбежал с лестницы и побежал до машины. За пару минут он промок насквозь. Завёл автомобиль и постарался подъехать как можно ближе. Жена и дочь тут же забрались в машину.
– Поехали?
Он улыбнулся, глядя на дочь в зеркало заднего вида, перевёл взгляд вперёд и неспешно тронулся, выруливая в сторону МКАДа. Как всегда, находились лихачи, обгоняли, подрезали, но Геннадий сосредоточенно вёл автомобиль на низкой скорости.
Они уже ехали по загородному шоссе, Ксюша мечтательно рассуждала о выступлении на сцене Большого. Ей этого хотелось больше всего. Было тяжело морально и физически, но она превозмогала боль, собирала волю в кулак и занималась дальше. Ксюша готова была сделать всё возможное и невозможное, чтобы добиться своего.
– Я горжусь тобой, девочка моя.
Их глаза встретились в зеркале заднего вида всего лишь на секунду.
– Гена!
Раздался крик мамы. Ксюша посмотрела вперёд и увидела несущийся на них самосвал. Громкий сигнал гудка оглушал, отец выкрутил руль в сторону, но на мокром асфальте машину занесло прямиком под колёса грузовика. Крик её или матери…, – сколько Ксюша потом ни пыталась вспомнить, она так и не смогла бы сказать, кто именно кричал, – скрежет металла и удар. Пронзительная боль прострелила тело.
Глаза открывались тяжело. Веки не слушались. Во рту было сухо. Пошевелиться не получалось. Мышцы казались свинцовыми. В голове был туман. Все воспоминания перемешались: вот она в балетном классе, сейчас у отца на коленях, пока он с кем-то решает рабочие вопросы по телефону, играет в прятки с мамой и няней, а вот и первый поход на балет, Ксения была поражена с первых минут спектакля. Грация, изящество, настоящее волшебство в каждом движении, именно тогда Ксения поняла, чего хочет от жизни, и шла к своей мечте через слёзы, боль и страхи. Стёртые в кровь ноги, постоянные ушибы и растяжения – ничто по сравнению с возможностью парить по сцене.
Воспоминания исчезли, оставляя её в пустоте, а потом наступила тьма.
Ксюша ещё долго боролась с темнотой, кто-то иногда говорил с ней, но она не понимала ни слова. Все звуки сливались в единый гул, который раздражал, нервировал и пугал. Она не чувствовала, как тянется время, как меняется её мир.
Первым осознанным воспоминанием было лицо врача. Он что-то спрашивал, что-то говорил, но Ксюша не помнила ничего кроме него. Смуглая кожа, тонкая чёрная оправа, пухлые губы, острый нос и щетина с сединой. А ещё глаза, добрые, внимательные, светло-зелёные, которые смотрели с беспокойством.
Жизнь возвращалась слишком медленно. Появились другие лица, запахи и самое страшное – воспоминания.