Ярость

– Нэ куриш, брат? – спросил продавец уже на выходе. – Сигарэты не нада?

Я не курил. Марина баловалась иногда после секса, но это не тот случай. Насколько помнил, курил бывший тесть, Александр Иванович, а вот Рома, муж Светланы, тоже вёл здоровый образ жизни. Впрочем, заботиться о бывших родственниках я в любом случае не собирался. Но подумал – если водка снова может стать альтернативной валютой, то и сигареты вполне сгодятся для бартерных сделок. Снова полез за бумажником.

– Зажигалка нужен? – продолжал наставлять меня кавказец на путь истинный.

– Нужен, ещё как нужен!

По-хорошему не мешало бы ещё кое-чего прикупить, да баул уже был забит под завязку. Эх, жаль, багажника на велике нет. Однако торговцу он и в таком виде приглянулся:

– Какой вэласипэд у тэбя. Нэ продашь? Хароший цена дам. Или паменяем на что хочешь.

– Не, брат, самому нужен.

– Ну, сматри, – без всякой обиды отреагировал он на отказ. – Удачи тэбе, брат.

– Ага, и тебе тоже.

Крутить педали стало значительно тяжелее, но я был доволен – хоть одну проблему решил.

Дома всё проклял, пока поднимался на седьмой этаж. Ноги аж тряслись – отвык от подобных нагрузок. Пришлось дать мышцам небольшой отдых, заодно обработал место укуса – мелкая скотина прокусила-таки штанину. Вроде не сильно, но до крови. Промыл ранку водкой, да заклеил пластырем. Оставалось надеяться, что не подцепил бешенство. Хотя шавка явно домашняя, это барбоса надо было бояться.

На обратном пути хотел снова заскочить в тот магазинчик, специально для этого сумку захватил. Но затариться уже не вышло – внутри оказалось битком народу, слышались недовольные выкрики типа: «Ты не один здесь!» или «Э, але! Чё вы ему всю воду отдали, мы тут тоже, между прочим, с детьми!» Вздохнув, я оттолкнулся от поребрика и вновь налёг на педали.

Глава 3

Во дворе тёщиного дома горели костры. От спортивной площадки почти ничего не осталось. Мало того, предприимчивые жители свалили несколько деревьев, что было, конечно, глупостью, так как сырая древесина давала только дым. Стоял гомон, слышался смех, густо пахло шашлыком и домашней стряпнёй, между островками огня бегали дети. Я попытался отыскать взглядом «своих» алкашей, но те оказались более внимательными.

– Саня! – Толик уже принял на грудь, глаза под сбитой набок вязаной шапчонкой осоловели. – А мы думали, ты уже всё. Катька твои дрова чуть не продала. А я говорю – погодь! Человек сказал придёт, значит придёт.

– Пришёл, пришёл, – пробормотал я. Напоминать Толику, как меня зовут было уже бессмысленно, всё равно не запомнит. Я расстегнул боковой карман на рюкзаке и достал заветный пузырь, за ним и второй.

– О, это дело! – восхитился алкоголик, разглядев этикетки.

После чего с откровенным уважением пожал мне руку и указал на кучу досок рядом с костром:

– Вона твои дровишки. – Он многозначительно качнул на ладони бутылку: – Ты сам как, по маленькой:

– Не, меня дети ждут. Вы приглядите за дровами ещё немного, ладно? Я скоро спущусь.

– Не вопрос, Саня! – заверил забулдыга. – Катька всё равно снег топит пока. И, это… – он ухватил меня за рукав, – ты, если что… ну, там, мало ли… в общем, обращайся…

За недосказанностью скрывалось, что за такие подгоны он готов на многое.  Я искренне пообещал:

– Обязательно.

Я очень надеялся, что домой вернулся хоть кто-то из взрослых, мне бы даже помощь Аньки не помешала. На бывшую тёщу надежды мало – магнитная буря явно усилилась, потому что даже меня, несклонного к гипертонии, вымотали постоянные приступы головной боли. Что уж говорить про страдающую давлением пожилую женщину. К сожалению, чаяния не оправдались – в прихожей меня встретили только дети, весьма недовольные моим долгим отсутствием.

– Как бабушка? – спросил я у дочери, скинув на пол рюкзак и разминая уставшую спину.

– Она спит, – опередил с ответом Артём, для которого соревнование с двоюродной сестрой было чуть не главным смыслом жизни.

– Спит? Это хорошо. Вы нашли свечи? – вспомнил я про своё поручение.

В квартире было заметно темнее, чем на улице.

– Не-а, – протянула Поля. – Мы начали искать, а бабушка нам говорит – нечего лазать!

– Вы бы сказали, что это я поручил, – пробормотал я несколько раздражённым тоном.

Чёртова старуха! Словно я деньги велел искать или фамильное серебро. Из дома я захватил всего три декоративные свечки, плюс несколько купил сегодня. Этого хватит от силы на пару-тройку вечеров, а дальше как?

– Ладно, пить хотите? – спросил я у притихшей детворы.

– Да, очень! Мы уже давно всё выпили!

– Хорошо, сейчас.

Покопавшись в недрах рюкзака, вытащил пакетики с соком.

– Пейте, только осторожно – он очень холодный.

Глупое предостережение, конечно – меня уже никто не слушал.

Время поджимало, нужно было идти вниз, разогревать еду и вскипятить воды впрок. Но сначала я решил проведать бывшую тёщу – вдруг она выспалась и ей хоть немного полегчало. Заодно узнал бы, где тут что лежит. Приоткрыл дверь в комнату:

– Алевтина Георгиевна. – Затем повторил уже громче: – Алевтина Георгиевна, извините…

В сгустившемся полумраке я различал только белое лицо и свесившуюся с дивана руку. Прислушался – ни звука, ни движения. Крепко заснула, однако. Сделал пару шагов и сразу почувствовал запах. Воняло лекарствами и ещё чем-то неприятным.

– Бабуль! – Бесцеремонный внук прошмыгнул вперёд и уже тряс её за кисть: – Бабуль проснись, а!

К нему присоединилась Полинка, теребя женщину за плечо. Что-то было не так. Георгиевна не просыпалась, и этот запах… Нехорошее предчувствие шевельнулось в душе.

– Так, дети, вышли из комнаты!

– Но мы только… – попыталась возразить дочка.

– Вышли. Из. Комнаты!

Закрыв за детьми дверь, я замер, мысленно вознося молитвы всем богам, чтобы мои опасения не подтвердились. Осторожно приблизился к дивану. Вонь здесь сконцентрировалась сильнее. Сомнений не оставалось – пахло мочой. Может быть, конечно, тёще просто стало настолько плохо, что она не смогла даже встать… Я замер и вновь прислушался – дыхания не слышно. Грудь женщины под пледом не поднималась. Осторожно вдохнув, я потряс её за плечо. Никакой реакции. Преодолев нахлынувшую брезгливость, прикоснулся к запястью. Кожа оказалась холодной, и я тут же отдёрнул руку. По спине промчался рой мурашек. Рванувшись к окну, распахнул форточку и несколько раз жадно вдохнул свежего воздуха. Затем, совершив над собой очередное усилие, снова попробовал нащупать у Алевтины пульс. Безрезультатно. Попытался вспомнить, как ещё можно проверить, жив человек или нет? Зеркало! Если поднести зеркало к носу, на нём появится конденсат от дыхания. Только вот в комнате почти ни черта не видно! Да и нет его, дыхания, однозначно нет. И запах мочи… Вашу ж мать!