Страница 38 из 48
— Одежду мне дайте, — надо же голос, хоть и хриплый, но вернулся.
— Куда ты собралась? Отсюда не уйти, — говорит Лера, но она уже ищет то, что я просила, одежду.
— А я попробую.
Дарт качает головой. Но мне уже всё равно. Сейчас главное выбраться в башню. Кажется, я собиралась прятаться в подземельях. Теперь самое время.
Странно, но меня даже не качает, и голова не кружится. Я словно и не рожала полчаса назад. Конечно, внизу саднит, но терпимо.
— Где Алита?
— Сейчас из этой комнаты не выйти и сюда не войти, — говорит Дарт.
— Но он же не успел поставить пост? — я смотрю на воина с недоумением.
— Он успел поставить печать, — со вздохом поясняет Лера.
Тянусь стихией к дверям, и в ответ меня обдаёт волной ужаса.
— Ч-что это?
— Это она и есть, печать, — Лера кладёт передо мной нижнюю тунику и платье из тёплой ткани. — Тебе лучше одеться. Скоро сюда пожалует Вихо. Дарт, отвернись.
Переодеться полностью я не успеваю. На мне только нижняя туника, когда появляется Вихо. Быстро же до него дошли новости.
В голове мелькает совершенно неважный сейчас вопрос: Вихо сам обнаружил мой побег, или же весть о том, что я родила и, что я уже дома, принёс ему Хеллер?
Первым в дверном проёме возникает целитель. Он открывает дверь и, прежде чем войти, делает сложное движение рукой. Как я ни волнуюсь, внимательно наблюдаю, пытаясь запомнить рисунок. Хеллер вряд ли чувствует, но я слежу за его движением не только глазами, но и магией. Мой воздушный щуп следует за рукой целителя, не обнаруживая себя. Оказывается, это возможно. Прежде я проделывала такое только с сестрами. Но у нас родственные воздушные стихии. А сейчас я впервые следую за земляной. Было ли это возможно раньше? До того, как я сняла щит с первой ловушки? Впрочем, разве это сейчас важно? Я запоминаю. И у меня такое ощущение, что сын, которого я держу на руках, прижав к сердцу, тоже внимательно следит за Хеллером, только не глазами, которые не видят.
За спиной целителя вырастает мощная фигура Вихо, заполняя собой весь проём. Верховный джахт отодвигает Хеллера в сторону и заходит в комнату. Он не один, с ним два его ближника.
— Всем выйти, — приказывает Вихо и добавляет отдельно для своих людей. — Проводите в соседние покои, и чтобы ни с кем не общались по дороге.
Оба громилы молча кивают и смотрят на Дарта и Леру выжидающе.
— Я не пойду, — пытается возразить Лера. — Это мой внук.
В этот момент я восхищаюсь её храбростью, хоть она и бессмысленна.
— Пойдёшь, — спокойно говорит ей Вихо. — Этот разговор не для твоих ушей.
Тем не менее уже чуть мягче он ей говорит:
— Потом вернёшься, я ничего с ними не сделаю, — Вихо замолкает, а потом добавляет, усмехнувшись уголком рта, — пока не сделаю.
И мы остаёмся наедине.
— Ну и чего ты добилась своим побегом? — неожиданно спокойно говорит мой грозный враг. — Если бы ты родила на моей территории, проще было бы скрыть.
— Что это значит? На своей территории ты смог бы преступить закон?
— Да, — прямо говорит он. — Во всяком случае ты смогла бы об этом попросить. А я бы подумал.
— И как я должна была просить?
— Ласково, девочка, ласково.
— Нет, — вырывается у меня.
Да меня просто переворачивает от понимания, что именно по мнению Вихо значит «ласково».
— Нет так нет, — усмехается он. — Теперь уж всё равно. У меня на женской половине есть немая повитуха, которая предана мне до смерти. Я никогда не допускаю Хеллера, пока она не примет и не осмотрит ребёнка, потому что Хеллер отчитывается перед Советом магов на Стеле Истины. Он не может солгать.
— И много у тебя детей, которых ты пощадил?
— Ни одного, — спокойно говорит Вихо. — Мне не нужны дети с клеймом изначального. Но у тебя был шанс.
Внутри меня что-то трещит, ломается. Ещё немного, и я начну умолять Вихо о пощаде. Как далеко я могу зайти, чтобы спасти своего сына? Сама эта мысль мне ненавистна.
— И учти, — продолжает Вихо. — Даже если бы Роу был здесь, он должен был бы подчиниться закону. Именно отец своими руками обязан избавить мир от ребёнка с клеймом.
В сердце холод. Неужели он прав? И Роу, мой Роу может такое сделать. Не хочу в это верить. Всё же после таких слов я чувствую себя одинокой, как никогда прежде.
— А тебе приходилось убивать своих детей? — пристально смотрю в глаза своему мучителю.
Вихо явно не привык к прямым взглядам, и он слегка тушуется. Отвечает неохотно:
— Это закон.
И добавляет:
— Отец старается сделать это быстро и безболезненно. Это легче, чем передоверять другому человеку. Но Роу нет. Я могу провести обряд прямо сейчас. Чем дольше ребёнок с тобой, тем тебе же труднее.
— Спасибо за заботу, — у меня получается усмехнуться. — Скажи лучше, что ты хочешь провернуть это быстро и незаметно, потому что не уверен, что тебя поддержат все.
— Ты глупа, — начинает закипать Вихо. — Да, я хочу, чтобы как можно меньше людей знало, что в моей семье может родиться урод. Пойдут ненужные разговоры. Это ослабит власть нашего рода.
Ещё минуту назад мне казалось, что в нём появилось что-то человеческое. Померещилось. Передо мной всё тот жестокий и властный зверь, каким я всегда его видела. И я неожиданно успокаиваюсь. Решение принято.
— Как это происходит?
— В храме на жертвеннике. Дракону нужна кровь для поддержания жизни. И если уж всё равно умирать…
— Заодно? Очень экономно, — я пытаюсь сказать это с презрительной усмешкой, а горло предательски сжимается. — А что происходит с матерью?
— Она не допускается на обряд очищения.
— Очищение? Красивое название для подлого и чудовищного обряда. А были ли случаи, когда матери уходили вместе со своим ребёнком?
Вихо смотрит на меня с прищуром:
— Что ты задумала?
— Ответь, — мой голос звучит жёстко.
И Вихо отвечает:
— Ну, пару раз было. Но тебе я этого не позволю. Ты так или иначе, всё равно останешься со мной. Будешь моей женой. И не сомневайся: не пройдёт и года, у нас родится по-настоящему сильный и здоровый наследник.
С горечью вспоминаю слова Роу о том, что у нас будет сильный сын. Не сбылось. Может, поэтому последние сутки я не слышу дракона? Спящий символ Чампии понял, что обманулся. И поэтому и он, и Шер просто выкинули моего ребёнка из своих планов. Забыли. Мы им более не интересны.
Ноги меня больше не держат, и я опускаюсь на краешек постели. Но, хотя и руки устали, сына я по-прежнему прижимаю к сердцу. Если всё будет так плохо, как угрожает Вихо, то все последние мгновения мы будем вместе.
— Нет, джахт, — говорю я, приняв решение. — Женой твоей я не буду. И помешать мне уйти в Поток вместе с сыном никто не сможет. Даже ты.
Последнее я говорю наугад. Но тут же вижу, как на лице Вихо проступает досада, и понимаю, что попала в точку:
— Ваши законы позволяют матери уйти вместе с ребёнком, — уже более уверенно заявляю я. — если на то её воля.
— Ты глупа, — рычит он. — Разве есть что-нибудь дороже жизни?
А я равнодушно пожимаю плечами:
— Есть, Вихо, может, не дороже, но и не менее ценное — жизнь любимых людей. Что ж, судьба у меня, значит, такая. Но и тебя ничего хорошего не ждёт. Когда Роу вернётся, он убьёт тебя за меня и за сына.
— Меня? Брата, который его растил, из-за белобрысой девки-чужачки и калеки? — вскипает Вихо.
— Из-за истинной пары, которую дважды в жизни встретить никому не дано, и из-за сына, у которого магический дар. Такое не прощают.
По наитию поднимаю руку, позволяя сползти рукаву туники. Прошлый раз там было чисто, а сейчас я чувствую, что всё изменилось. Запястье горит огнем. И да, на нём словно живые извиваются разноцветные линии стихий.
— Роу жив, — с уверенностью говорю я.
— И что это меняет? — усмехается Вихо. — Кто посмеет ему рассказать, если он даже сможет сюда добраться?
Я открываю рот, чтобы напомнить о тех, кто был рядом со мной. И тут же его захлопываю. Не хватало ещё подвести Леру и Дарта. Но Вихо и сам о них помнит: