Страница 32 из 49
И в то время, когда этот осел в мундире вертел в руках револьвер, «игрушка» со страшным грохотом взорвалась. Я ослеп от вспышки, меня обдало жаром, все помещение заволокло едким дымом, и у самого моего уха просвистела пуля. К счастью, я опять уцелел. Пуля разбила стекло и вылетела на улицу. Но больше всего меня возмутило поведение полицейского. Он кинулся вслед за пулей — хорошо еще, что в дверь, а не в окошко, — и стал спрашивать редких прохожих:
— Господа, никого не ранило? Никто не пострадал? Никто? Ну и отлично!
Хозяин табачной лавки, уже вешавший замок на дверь, испуганно таращил глаза.
— Все в порядке, — бросил ему полицейский, — можете спокойно идти спать.
Только после этого он вернулся в комнату и спросил меня:
— А вас не ранило?
Думаете, его интересовала моя персона? Как бы не так! Насвистывая какой-то гнусный мотив, он подобрал обломки пистолета, завернул их в бумагу и бережно спрятал в ящик. Я почувствовал, что еще мгновение — и терпение мое лопнет.
— А вы говорите — метательный нож. — Он словно продолжал прерванную беседу с приятелем. — Метательный нож — чепуха по сравнению с этой штукой. Из нее действительно можно убить человека…
И тут я взорвался. Да как он смеет!
— Чушь! Ерунда! — заорал я. — Пожалуйста, цацкайтесь со своими пистолетами, с пушками, с чем угодно! А когда придет школьник и начнет сооружать малогабаритную водородную бомбу на задах вашего участка, вот будет здорово!
— Что-что вы сказали? — Этот олух, кажется, растерялся. Вы знаете ребенка, который делает бомбу? Беда нынче со школами! Преподавание-то все вперед шагает. Вот стали обучать ребятишек точным наукам. Да, опасно, очень опасно. Совсем недавно ученики старших классов соорудили ракетный снаряд и…
Я шагнул к выходу. Мой гнев достиг апогея. Мне очень хотелось изо всех сил хлопнуть дверью, но я подумал, что полицейский участок — место кляузное, еще обвинят в порче казенного имущества, и тихонько выскользнул на улицу. Зато у себя дома я так хлопнул дверью, что стены заходили ходуном.
И сразу же раздался истошный визг. От страха я выронил портфель и увидел, что жена вцепилась в столб посреди передней и трясется мелкой дрожью. Нет, она даже не вцепилась, а вскарабкалась — ее ноги на несколько сантиметров не доставали до пола.
Я снова вышел из себя:
— Как тебе не стыдно! Ты что, ребенок?! Тебе тоже мерещатся ниндзя?
— Д-да-а, — сказала она, заикаясь, — с-сейчас кто-то ходил по крыше…
— П-по крыше? — Почувствовав, как у меня задрожали колени, я уставился на потолок. — Воры?
— Ниндзя, — выдавила жена. — Не веришь? Я своими глазами видела. Открыла окно, а из-под карниза торчит голова в черном капюшоне…
— Галлюцинация! — отрезал я. — Что же он, язык тебе показал? Или что-нибудь еще?
— Как тебе не стыдно! — взвизгнула жена, словно ее резали.
— Это тебе должно быть стыдно. Вполне уже взрослая женщина, и даже не очень юная, а смотришь по телевизору детские передачи. Вот и досмотрелась. Сколько ты уже серий видела? «Лабазник сегуна» или как там ее…
— Не лабазник, а лазутчик.
— Это не имеет значения, — сказал я.
Вообще-то я чувствовал, что несправедлив к ней. Ведь полчаса назад мне до смерти хотелось вцепиться в горло идиоту полицейскому, который не пожелал отнестись с должной серьезностью к метательным ножам. А сейчас, когда подобное происшествие случилось не со мной, я начал высмеивать жену.
— Если не веришь, посмотри сам, — сказала жена, — видишь, снаружи на подоконнике что-то страшное…
— Ну на кой черт сдался ниндзя наш дом? — не отступал я. Нет, подумай хорошенько! Даже если предположить, что ниндзя занялся модным экономическим шпионажем, то я — то тут при чем? Ведь секреты нашей паршивой фирмы давно перестали быть секретами. Наш директор готов грубить о них на всех перекрестках, лишь бы заработать.
— Что ты орешь?! — возмутилась жена.
— Ладно, слезай со столба! Или, может быть, ты и ночевать здесь будешь, как обезьяна на дереве?
Но тут она снова заорала истошным голосом и рухнула ее столба прямо на меня. Ее пальцы, как челюсти бульдога, впились в мою шею мертвой хваткой. По потолку метнулась черная тень. Какое счастье! Это был не ниндзя, а бабочка, трепыхавшаяся под абажуром. Отодрав от себя полумертвую от страха жену, я открыл окно и выглянул наружу. Во рту у меня пересохло, по спине побежали мурашки: под подоконником, в наружной стене, торчал железный предмет сантиметров двадцати длиной, напоминавший по форме листок ивы, — «клин для прыжка», один из инструментов ниндзя.
В эту ночь больше не было никаких особых происшествий. Впрочем, независимо от всех событий я, как и тысячи подобных мне «белых воротничков», должен был вскочить с постели в половине восьмого утра, хочется мне этого или не хочется, и сломя голову мчаться на службу. «Белые воротнички» всегда по утрам вскакивают и бегут, на ходу дожевывая пережаренный хлеб, завязывая галстук, запихивая в штаны вылезающую рубашку, и потом, на перроне, делают последний бросок и втискиваются в битком набитую электричку. А всякие удивительные события — будь то летающая тарелка совершившая нападение на лоток торговца бататами, или житель альфы Центавра, спросивший прохожего, где можно дешево пообедать, — удивительные события тут же забываются, стоит лишь войти в вестибюль фирмы и отщелкнуть на табельных часах время прихода.
И о том, что случилось со мной прошлой ночью, я лишь упомянул в двух-трех словах, когда болтал с коллегами во время обеденного перерыва. А потом нас захлестнули более важные дела: прогноз бейсбола, наши успехи в игре в маджонк, прибыли, получаемые нашей фирмой, и в связи с этим возможные размеры годовой премии, перемывание косточек начальству, кинозвездам и даже международным политическим деятелям и так далее и тому подобное…
Однако после происшествия с ниндзя у меня возрос интерес к газетам. Я с затаенным трепетом разворачивал скучнейшие серые листы и все надеялся, что, может быть, где-нибудь случилось нечто подобное. Хотя вряд ли потерпевший даст ход этому делу. Ведь и я сам, оправдываясь перед собственной совестью и внутренне ссылаясь на ужасную занятость, не отнес утром в полицию древнее орудие, с помощью которого невидимый убийца пытался проникнуть в мой дом.
Вообще-то я ужасно невезучий: никогда я не вижу ничего из ряда вон выходящего, и ничего удивительного со мной не случается. А вот среди моих приятелей сколько угодно людей, которые видели не то что летающие тарелки или какого-нибудь паршивого марсианина, а даже самые настоящие привидения. Помню, один рассказывал, как вернулся вечером домой — жил он один, квартира была заперта, и окна и двери, — вернулся и видит: сидит за столом некая бледная личность и поедает его ужин. И жадно так ест, просто смотреть противно. Ну, приятель мой и говорит. «Ах, ты, такой-сякой, что это ты тут делаешь?!» И зонтик хватает, хочет его по башке треснуть. А тот и глазом не моргнул, слизнул с тарелки последние крошки, встал и уже на ходу бросил: «Да, я привидение, лет сто назад умер, с тех пор даже корочки во рту не было, теперь ничего, наелся…» И прошел сквозь стену… Правда, после того приятель месяца два лежал в психиатрической клинике, но это уже не имеет значения.
А другому еще больше повезло. Он четыре раза был свидетелем невиданных в истории железнодорожных катастроф. Одну из них ему удалось запечатлеть на фотопленке и потом продать снимки в газету. Бешеные деньги заработал! Хотя в пятой катастрофе он уже оказался не свидетелем, а пострадавшим. Бедняга скончался в больнице от ран…
Вот я и говорю: есть же такие счастливчики! А мне бы хоть незначительное происшествие увидеть, ну, хотя бы как велосипед опрокидывает детскую коляску. Так нет — куда там!
Вот я и подумал, что уж если ниндзя на меня напали, то на других-то и подавно. Потому я и рылся в газетах. И что вы думаете? Я был вознагражден за свое упорство. Почти каждые три дня в отделе происшествий появлялись коротенькие заметки о том, что прохожий был ранен неизвестно откуда брошенным метательным ножом. А однажды появилась большая статья о юноше, ходившем в вечернюю школу, которого ранили довольно тяжело. Тут же была фотография юноши с обмотанной бинтом головой и фотография оружия. Нож как две капли воды походили на тот, который бросили в меня.