Страница 66 из 76
— О времена, какие времена, — сказал дядя и тоже поднялся. — Сын идет против родителей, зачем я только вижу это душераздирающее зрелище!
Он пошел было прочь из комнаты, потом вернулся ко мне и наклонившись ко мне, причем стоявший сзади Родерик тут же взялся за рукоять меча, угрожающе сказал:
— Венеты должны выиграть в первый день гонок, ты понял, щенок? Никакие твои подпольные движения не должны изменить этого факта, тебе все понятно?
— Конечно, дядя, — ответил я, глядя в его почерневшие глаза. — Может быть, ты сам встанешь на колесницу и тоже попробуешь принять участие в гонках? Тогда у тебя будет больше возможностей повлиять на исход гонок.
В итоге, после всех этих споров, честь начать гонки выпала, конечно же мне, как императору. Я поднялся со своего трона, подошел к подносу и взял платок. Он был длинный и широкий, похожий на полотнище и отчаянно трепыхался на ветру.
Семь колесниц уже стояли у карцеров, как римляне называли стартовые ворота, чем-то отдаленно похожие на систему выпускных ходов на ипподромах двадцать первого столетия. Возницы напрягли тела и наклонили корпусы вперед, готовые мгновенно броситься в гонку, как только я брошу платок и он упадет на землю.
Они были облачены в различные защитные костюмы: кто в металлические кирасы, кто просто в кожаные куртки, но у всех имелись цветные плащи, указывающие на их принадлежность к той или иной партии. На головах у всех имелись шлемы. Поводья намотали на руку, чтобы лучше контролировать лошадей.
Лошади тоже были готовы к заезду. Это ведь были тренированные животные, привыкшие к гонкам, так сказать, профессиональные скакуны. Для первого заезда выставили парные экипажи, называемые «бига». Колесницы, запряженные четверкой лошадей, назывались «квадригой» и их время еще было впереди.
Народ на трибунах замер в ожидании начала гонок. На мгновение наступила звенящая тишина, только ветер трепыхал платок, делая его похожим на полотнище. А затем я опустил платок и он, пролетев мимо трибун, колыхаясь в воздухе, отлетел в сторону и медленно упал на песок.
В то же мгновение возницы начали хлестать лошадей поводьями, а колесницы рванули с места. Толпа на трибунах завизжала и взревела со страшной силой, сторонники партий тут же начали скандировать их названия и имена возниц.
На первый заезд, как я уже говорил, было выставлено семь колесниц. Из них три были от партии левков, три — от русиев и один индивидуальный искатель удачи и приключений. Возницы были облачены в белые и красные плащи поверх костюмов, а одиночка надел коричневый плащ. Все плащи плескались на ветру, как огромные яркие полотнища.
Очень быстро колесницы почти сравнялись, но потом также быстро определились передние и отстающие. Пока что две колесницы партии левков мчались впереди. Толпа ревела от восторга, а третья колесница с возницей с белым плащом ехала рядом с разделительным барьером «спиной». Постепенно эта третья колесница тоже начала быстро вырываться вперед и русии уже этого не выдержали.
Сразу две колесницы их внезапно чуть изменили направление движения, одна обогнала соперника, а вторая ехала рядом. Почти одновременно они намеренно столкнулись с отставшей колесницей левков и прижали ее к разделительному барьеру. Колесницы столкнулись колесами и корпусами с оглушительным треском, слышным мне даже отсюда, с императорской ложи в противоположной стороне циркуса.
Толпа закричала негодующими и востороженными криками, а сторонники левков начали обзывать сторонников русиев разными обидными прозвищами и швырять в них пустыми кувшинами и гнилыми яблоками.
Колесница несчастного возничего левков разлетелась на куски, а лошади продолжали мчаться вперед. Из-за того, что поводья были намотаны на руки возницы, он не успел вовремя от них освободиться и теперь лошади волокли его по арене ипподрома. Толпа продолжала кричать. Лошади уволокли несчастного возницу аж к северным воротам и только там служители ипподрома сумели их поймать и освободить пострадавшего колесничего. И ведь это еще цветочки, по сравнению с тем, что творилось потом, разве я не предупреждал, что это кровавый спорт?
— Разве это не увлекательно? — спросил дядя, оказавшись рядом. — Вот они, самые изысканные в мире развлечения!
Тем временем другие колесницы достигли первой меты и пошли на разворот. Я сам, несмотря на то, что никогда не был особенным фанатиком массовых состязаний и равнодушно смотрел на фанатиков футбола и Олимпийских игр, сейчас, тем не менее, тоже пришел в волнение. Мне почему-то захотелось, чтобы выиграли левки, хотя бы потому что их осталось только две колесницы против трех русиев.
На момент поворота колесницы расположились следующим образом. Две колесницы левков так и продолжали нестись впереди. Сзади их преследовали две колесницы русиев. И в самом конце последний экипаж русиев пытался обогнать одиночного колесничего в коричневом плаще.
— Смотри, что сейчас будет! — сказал дядя. — Скоро начнется настоящее месиво, то, что называется «naufragium», то есть кораблекрушение.
Я мельком глянул на него и увидел, как блестят его глаза и рот открывается в оглушительном крике. Вокруг меня все бесновались, даже женщины пришли в восторг и вопили, как сумасшедшие. Да, как и в более поздние времена двадцать первого века людям и сейчас тоже требовалось найти отдушину, чтобы исторгнуть из себя эмоции и отвлечься от несправедливостей и тягот окружающего мира.
Первый поворот колесницы прошли все в том же порядке, причем первые левки даже увеличили отрыв. Гонки шли против часовой стрелки, то есть колесницы повернули налево, совершили крутой разворот на сто восемьдесят градусов и помчались теперь снова в сторону южных ворот, в том числе и мимо моей императорской ложи. Все это время русии, отчаянно хлестая лошадей, пытались снизить разрыв между экипажами, но это им не удавалось.
Я смотрел на их лица, когда они пролетели мимо ложи. Возницы были совершенно увлечены происходящим и не обращали внимание на то, что происходит вокруг. Они походили сейчас на гонщиков болидов, готовых разорваться на куски в собственных снарядах, но не уступить ни шагу своему сопернику.
Теперь колесницы приблизились к очередному повороту, завершив который, они приступали к новому кругу, поскольку выезжали как раз на то место, откуда начинали. Русии пытались догнать левков и прижать их к барьеру, но это им все равно не удавалось. В то же время третий возничий партии «красных», соревнующийся с одиночкой и взбешенный тем, что не может его обогнать, попытался снова прижать его к арене и ударил корпусом колесницы.
Коричневый плащ ударился колесами о разделительный барьер, но все равно сумел удержаться на ходу и его колесница не пострадала. Затем они как раз вошли в поворот и коричневый плащ, находясь внутри малого круга, воспользовался этим и обогнал третьего соперника русиев. Тот закричал своим товарищам и тот, что шел последним, пришел к нему на помощь.
К тому времени колесницы уже вышли из второго поворота и таким образом завершили первый круг. Когда последняя колесница обогнула мету, служащий циркуса, находившийся внутри «спины», ударил по бронзовому шару в разделительной перегородке и сбросил его в желоб с водой, идущий по верху барьера. Эти шары обозначали количество оставшихся кругов и сейчас улетел самый первый. Осталось еще шесть, поскольку на каждый заезд давалось по семь кругов.
— Ты смотри-ка, что делают, — сказал дядя, качая головой. — Кстати, ты не забыл, что сегодня должны выиграть венеты?
— Я ничего не забывая, дядя, — сказал я, не отрывая глаз от поля, потому что там творилось нечто увлекательное.
Формально причинение увечий и урон колесницам соперников находились под запретом, но без этого гонки теряли большую часть своей привлекательности и поэтому власти сквозь пальцы смотрели на нарушения. Напротив толпа приветствовала каждое кораблекрушение громкими ликующими криками.
Теперь русии бросились на одиночку с двух сторон, как дикие волки. У него не осталось шансов, потому что они зажали его спереди и сзади. Коричневый плащ попытался уйти в сторону и выскочить из опасных клещей, но не успел. На него наехали с двух сторон и пытались опрокинуть колесницу и это у русиев получилось. Одна из пары лошадей коричневого плаща ударилась о переднюю колесницу, споткнулась и полетела кувырком, ломая ноги. Тут же упала вторая лошадь и колесница коричневого плаща, наткнувшись на них, буквально взлетела в воздух. Бедолага одиночка подлетел высоко, продолжая держаться за поводья, а потом его утянуло под крутящихся по арене лошадей и собственную колесницу.