Страница 3 из 76
Не теряя времени, я уложил полубогом блондинку на диванчик и задрал ее короткую юбку. Не успела она и запротестовать, как я уже пристроился сзади и войдя в нее, принялся двигаться мягкими ритмичными толчками. Хотя, впрочем, о каких протестах может идти речь, моя новая знакомая даже и не думала сопротивляться, наоборот, она целиком отдалась процессу и тоже начала постанывать.
В этот самый момент все и случилось. Внезапно кто-то схватил меня сзади за плечо и за руки, не давая пошевелиться. У виска я ощутил холодное дуло пистолета. Настоящего, не чета моей пукалке. Чуть скосив глаза влево, я увидел по обеим сторонам от себя двух мужчин, стоящих в тени и крепко держащих меня.
— Тебе привет от Дэна Аллигатора, понял ты, сука, как там тебя, Скользкий Бэнг? — спросил один и больно вдавил дуло в мою голову. — Это урок всем, кто думает, что может кинуть его с дурью.
Грохнул выстрел и тут же завизжала моя роскошная белокурая подруга. Но я уже погрузился в темноту, при этом так и оставшись внутри горячего влажного лона моей новой знакомой. Вот как вы считаете, господа, такая смерть может считаться завидной или нет?
Глава 2
Император Западной Римской империи
Нет уж, многоуважаемые дамы и господа, уж если умирать, то только не так.
Я в том смысле, что скончаться, занимаясь любовью с длинноногой блондинкой и умереть от оргазма — это вовсе не самый плохой конец. Но вот получить при этом пулю в лоб и вывалить кровавое крошево из мозгов и костей черепа на свою любовницу — это, считаю, не самый удачный финал моей недолгой и не самой достойной жизни.
Впрочем, я всего этого уже не видел. Проблематично смотреть, знаете ли, с развороченной пулей головой на шокированную подругу и тех двух молодчиков, что убили меня.
А в том, что убили сомнений не было. Сначала голову пронзила дикая боль, а потом все вокруг погрузилось во мрак. Я не ощущал себя. Ни тела, ни пространства, ни времени.
Потом вокруг появился свет. Звуки, запахи, голоса. Будто всплываешь на поверхность озера из-под глубокой толщи, из темно-зеленой мути в светлую прозрачную воду. Я судорожно вздохнул, все еще ощущая дикую боль в голове, и закричал.
Затем открыл глаза и огляделся. И сразу заткнулся, скорее от шока.
Никаких диванчиков, стен и потолка бара, погруженных в сумрак. Никакого осеннего города.
Вокруг стояла знойная жара и я очутился на улице. А когда пригляделся, что это за улица, то и вовсе потерял дар речи от изумления.
Это как так понимать, разве такое возможно: провалиться в темноту в ночном баре, а очнуться на узком проулке древнего города, по которому ходят люди в каких-то светлых тряпках, словно снимаются в историческом блокбастере?
Кажется, эти одежды назывались тоги или гимнасии, у меня как-то был проект по получению финансирования от государства на производство исторического сериала на тему Древнего Рима. Так что я тогда немного погрузился в тематику, чтобы хоть как-то оперировать нужными терминами, хотя, откровенно говоря, это не понадобилось, чиновников, ответственных за выделение субсидий, больше интересовала их сумма отката и сроки выплаты.
— Эй, Момулус, ты встать можешь или, пока лежишь, может, оближешь мне ноги? А заодно и член тоже?
Щурясь от яркого солнца, бьющего в глаза, я разглядел рядом с собой троих воинов в кирасах и с синими плащами, а на поясе у них висели короткие изогнутые мечи. Они ухмыляясь, нависли надо мной, обескураженно сидящем на мощеной брусчаткой улице.
Разговаривали они на незнакомом мне языке, который я, тем не менее, отлично понимал. Продолжая озираться, я заметил чуть поодаль еще двоих человек, молодых людей в белых одеждах, скромно потупивших взоры и глядящих в землю. В руках они держали свитки бумаг. Мне показалось, что они как-то связаны со мной, но не решаются сейчас помочь.
И вообще, неподалеку валялись обломки транспортного средства, в котором я признал колесницу. Лошадей, везущих ее, нигде не было видно. Видимо, солдат напали на меня и сломали мой экипаж, а лошадей разогнали.
— Что за дьявольщина? — пробормотал я, продолжая оглядываться и непроизвольно почесывая здоровенную шишку на затылке.
Дальше на залитой солнцем улице около поросших плющом домов стояли прохожие, мужчины и женщины, тоже в легких светлых одеждах, они встревоженно наблюдали за происходящим.
Однако, долго глазеть по сторонам мне не позволили. Один из воинов пихнул меня ногой в грудь и прорычал:
— Чего ты оглядываешься, Августенок? Мамкину титьку ищешь?
Я попытался подняться, но, во-первых, воины снова толкнули меня назад, а во-вторых, я и сам, обратив внимание на свои хилые ручки и ножки, от удивления повалился обратно.
Что это такое, так вас переэдак?! Откуда у меня такие тонкие белые руки с голубыми прожилками вен, откуда такие слабые ноги, тонкие, как спички? Я ощупал себя и сразу обнаружил, что я стал каким-то другим.
Это вовсе не мое тело, вовсе не моя голова, лицо чужое и шевелюра совсем другая. Я ощущал себя совсем другим, неопытным юнцом, от горшка два вершка. Щетина на подбородке вовсе и не щетина, а легкий пушок, как перышки цыпленка.
Хотя, если присмотреться, я вроде не такой уж и малыш. Скорее всего, мне уже лет шестнадцать, если даже не все восемнадцать. Одет я, кстати, был тоже причудливо, в шелковую тунику, а поверху пурпурный плащ с золотистыми узорами по краям.
— Прекратите издеваться над нашим императором! — закричала женщина, одна из прохожих. — Проклятые герулы! Мало вам того, что весь Рим стонет под вашим игом?
Прохожие из мужчин, между тем, стыдливо отводили глаза. Жаль, что у них нет смартфонов, иначе, вместо того, чтобы помочь мне, они снимали бы все происходящее на камеру.
Однако куда это я все-таки попал, дьявол меня раздери и что это со мной произошло, в кого я превратился? Я продолжал сидеть на земле и задаваться этими вопросами, а между тем события развивались слишком быстро, чтобы я мог на них ответить.
Воины, издевавшиеся надо мной, обратили внимание на мою нежданную заступницу. Женщина она была еще молодой, лет под тридцать, статной и высокой, с прекрасной фигурой. Свободная туника из легкой полупрозрачной ткани, несмотря на плащ, позволяла, тем не менее, рассмотреть ее выдающиеся достоинства. Вьющиеся темные каштановые волосы были собраны у нее в сложную замысловатую прическу. Кажется, это была непростая женщина, не из бедных слоев общества.
— А ты кто такая, чтобы заступаться за него? Пусть его отец сначала отдаст нам земли, как обещал, а потом мы отпустим его. — сказали воины, забыв обо мне и обратив все внимание на женщину. — Но, так уж и быть, мы готовы отпустить его, если ты уделишь нам свое внимание, знатная римлянка. Может быть, ты тоже хочешь стонать под нашим игом?
— Не смейте трогать меня и императора! — закричала женщина, отступая от окружающих ее солдат и непроизвольно прикрываясь руками. — Граждане Рима, помогите!
Ого, я что же, действительно попал на съемки какого-то исторического фильма? И меня тоже загримировали так ловко, что я не могу узнать себя? Тогда где съемочная группа, где камеры, режиссер и ассистенты?
Но нет, судя по всему, это были вовсе не съемки очередного блокбастера. Я продолжал тупо сидеть на земле и глядеть, как солдаты подошли к женщине вплотную и принялись на виду у всех срывать с нее одежду. Прохожие тут же стали разбегаться кто куда, никто и не подумал вмешаться.
Плащ и верхняя часть туники женщины быстро оказались сорваны и солдаты с хохотом хватали ее за крупные белые груди с темными сосками. Женщина кричала и отбивалась, а солдаты потащили ее в ближайший переулок.
Нет уж, кажется, это вовсе не съемки фильма, слишком уж все реалистично, решил я и понял, что надо действовать. Не могу же я, в конце концов, оставить мою защитницу в беде, даже несмотря на то, что я превратился в какого-то беспомощного юнца.
Решение всех этих загадок с непонятными наречиями, странными историческими городами и моим преображением я решил оставить на потом.