Страница 4 из 6
История первая
или Как Утер Пендрагон прокатился на драконе
– Проклятье, маг! Я люблю ее!
– Верю, – поднял руки старик. – Верю, Утер. Но при чем тут я?
– Ты можешь мне помочь.
– Как? Ты же объявил Горлису войну, Озерный край и Ллогрис теперь на ножах. Жену свою Горлис отослал в Каэр Банног и выставил охрану; озеро невелико, сильному человеку переплыть труда не составит – но незаметно сделать это не выйдет. Замок стар и не укреплен как следует, только взять его совсем уж без шума у тебя тем более не получится.
– Сам знаю, Кречет. Военные советники у меня есть, ты для другого призван. Разыщи способ, как мне добраться до Игрен, а уж я в долгу не останусь.
Старик что-то проворчал. В долгу он не останется... нет, обычно слово свое Утер держал, но памятью обладал поистине королевской. То есть помнил только то, что хотел помнить.
В иное время Кречет, обратись к нему кто с такой просьбой, послал бы куда подальше любого просителя – рикса, ард-рикса или даже воскресшего имперского кесаря. Пару лет назад Утер уже получил от ворот поворот (тогда он не Игрен хотел заполучить, но для Кречета особой разницы не было). Теперь правитель Ллогрис вновь пришел на поклон к могущественному магу... и в этот раз, хотя обстоятельства делали просьбу куда сложнее и опаснее, Кречет должен был согласиться. Имелись у него свои на то причины.
Такое сочетание звезд случайным быть не могло. Старику недоставало былых дней, когда волшебники, по-своему истолковав небесные знамения, избрали бы себе по одному из участников грядущего противостояния и обратили их в свои фигуры на игровой доске, каковую для Высших Сил представлял весь мир, а обладатели силы (которые колдуны, кудесники и чародеи) довольствовались его уголком... Увы – радостные дни его детства и молодости миновали бесповоротно, нынешние маги такими играми почти не балуются. Брезгуют, видите ли.
Тем не менее, Кречет ДОЛЖЕН был помочь Утеру Пендрагону заполучить в постель Игрен, жену Горлиса, рикса Озерного края.
Сто лет назад имперский полководец Максен Вледикс встал во главе войска Ллогрис, после чего Лионесс, Лохланн, Иль и Солонь присягнули ему на верность. Ард-риксом Максен себя не провозгласил, однако был на пол-волоска от этого. Потомки Максена также не претендовали на высокий титул, но покоренные земли держали обычными методами: порой грозили кнутом и с постоянной щедростью подкармливали пряниками. Мало-помалу окрестные княжества о былой независимости и вспоминать забыли... пока серебряный с сапфирами венец не оказался на макушке Утера. Тот был не хуже и не лучше своих предшественников, если говорить об умениях правителя и полководца. Губила Утера одна черта: смазливое женское личико заставляло его забыть обо всем, кроме обладательницы этого личика, и только переспав с нею, Утер вновь обретал ясность мысли. Ладно бы он каждую в жены брал, это вождю или риксу до некоторых пределов дозволено, так ведь настолько по женщинам Пендрагон с ума не сходил; а жаль, думали многие, жена бы живо приструнила гуляку, первый он такой, что ли?.. До поры до времени на похождения рикса и вожди, и народ смотрели сквозь пальцы, но когда ему попалась на глаза молодая Игрен, вторая жена Горлиса Лохланнского, – тут уж запахло войной. И серьезно запахло.
Войну начать несложно. Будь Утер в здравом рассудке, он бы сумел провести все как надо, одолеть сильную и опытную, но малочисленную фианну Горлиса и подчинить земли «мятежника» малой кровью. Однако рикс думал только об Игрен, собственная дружина Утера пошла вразнос и война из спокойной забавы риксов-князей переросла в нечто, затрагивающее интересы народа, сиречь кланов... Старейшины родов Лохланна и Ллогрис не замедлили собраться на совет, после чего Утеру Пендрагону учтиво передали следующее послание: если через неделю с войной не будет покончено, через десять дней покончено будет с тобой. Подобно древним жителям Лаконики, вожди гэлов умели говорить кратко и выразительно. Иногда.
Четыре дня рикс Ллогрис грыз рукоять своего меча, затем призвал старого недруга, мага-друида Кречета, и взмолился о помощи. Кречет прибыл к нему на шестой день, вызнал все подробности, мысленно согласился с вождями (если ты не головой думаешь, она у тебя явно лишняя), однако пообещал помочь...
– Ладно, – наконец промолвил старик. – Тебе придется заплатить. Дело осуществимое, но...
– Никаких «но»! Скажи, чего хочешь, я добуду тебе это. Хочешь – Максенов меч, хочешь – Рогатый Венец сыновей Кернанна...
– Амулеты воинов и Владык мне ни к чему, – отрезал Кречет. – Я помогу тебе, Утер, но за это ты отдашь мне то, что носишь на правой руке.
Рикс в недоумении осмотрел правую руку – а вдруг там появилось нечто, чего никогда ранее не было? Ничего нового он не нашел, только широкий бронзовый браслет на запястье и перстень-печатку с бледно-розовым рубином на среднем пальце. Утер начал было стаскивать перстень, потому как защитный наруч-браслет потребен только бойцам-фехтовальщикам, но Кречет остановил его:
– Нет-нет, не это. Без колец я обойдусь.
– Хочешь браслет? Пожалуйста.
– Не браслет. То, что под ним...
Стащив бронзовый наруч, Утер вдруг сообразил:
– Так тебе нужен знак дракона!
– Верно. Я могу взять его, только если ты сам отдашь.
– Я обещал, значит, получишь, что пожелал.
Чего-чего, а багряного родимого пятна в виде головы ухмыляющегося дракона правителю Ллогрис было совершенно не жаль. Ходили, конечно, сказочки, будто этот самый дракон переходит из поколения в поколение, к истинному наследнику престола Ллогрис... однако, в сказки Утер перестал верить лет двадцать пять назад, когда научился удирать со двора и сочинять собственные сказочки в оправдание. А верить в легенду о том, как некий Горман Бард, обладатель чрезвычайно громкого голоса и напрочь лишенный музыкального дарования, изгнал своими воплями нахального дракона с восточных окраин Ллогрис и в благодарность был провозглашен тутошним риксом, – ну нет уж, в такое поверить могут только сумасшедшие друиды вроде Кречета! Он еще рассказывать начнет, будто знак дракона к нему, Утеру, перешел от Элейн О'Горман, Максеновой жены, мол, она этому Горману родной внучкой приходилась... Вздор все это. Рикс – тот, кому дано сесть на престол и удержать его, лавируя между дубинами кланов и мечами дружины, а все прочее – детские сказочки, не более...