Страница 20 из 30
О богини… неужели это и, правда, был фужер Филиппы? Очевидно?!
Мурашки покрыли мое тело, и я ощутил нехорошее предчувствие, что зародилось в моей груди.
– Пойдемте, а то пропустим все веселье! Луи, хватит лопать, ты же на диете?
– Я на диете только по воскресеньям, босс, – пробубнил Хитрый.
И с этими словами мы покинули комнату Совета.
В бальной зале Тихого дворца царила атмосфера волнующего ожидания и всепоглощающего трепета – очарованные зрители предвкушали театральное представление срежиссированное самим Оли Тихим – мастером своего дела и здешним творцом. Я не особо понимал современный театр – все чаще казалось, что лучшим и талантливым считался тот, кто покажет нечто невообразимое, кричащее, вульгарное и главное не совсем понятное. Однако, преданные зрители в ответ на данные выпады режиссеров, дабы не прослыть невеждами и простаками, восхищались и кивали, делая усердный вид, что усмотрели в данном произведении тонкий подтекст и тайный смысл.
В общем, представление Оли ничем не отличалось от остальных – вакханалия, приправленная заумным и вычурным текстом, с вульгарными подтекстами господствовали в виде невообразимого хаоса на сцене. Господин Тихий жирно переигрывал, непонятно зачем слишком громко кричал текст на связках, блистая и наслаждаясь в главной роли. Благо длилось это недолго, но здешняя неискушенная публика была в неземном восторге. Особенно дамы визжали от восхищения – я до сих пор не мог понять, отчего они все так обожают этого весельчака Оли? Почему никто не подумал, откуда он, будучи наследником посредственного клана с весьма печальными доходами, брал столько денег на развлечения и содержание Тихого дворца? Где благоразумие и логика этих людей?!
Мэри сидела рядом со мной, прибывая в полнейшем воодушевлении. Она напрочь позабыла о недавнем происшествии, что так сильно расстроило ее.
– Как он хорош! – в упоении проговорила она, яростно аплодируя.
Оли элегантно отвешивал поклоны, купаясь во всеобщей любви и обожании. Как ни погляди – он просто таял и не мог жить без внимания и славы.
Богини, фу, ну что за безвкусица и безнаказанная самодеятельность?! Почему посредственность нынче воспринимается как нечто гениальное и оригинальное?! Куда подевались утонченные поэты и их возвышенные музы? Вот мерзость, у людей совсем пропал вкус.
Цветы беспрерывно летели на самодельную сцену – зал утопал в бутонах, которые заполняли комнату превосходными ароматами. Вдруг с боковых рядов Роберте неожиданно прилетел цветок – роза ярко-кровавого цвета. Конечно, отправлена она была никем иным, как господином Натаниэлем Романовым – единственным, как я понял здесь претендентом войти в нашу семью. Роберта растерянно поймала бутон и тут же начала выискивать взглядом отправителя и, наткнувшись на озорные глаза, в которых неизменно плясал дьявольский огонек, внимательно и серьезно вгляделась в них. Натаниэль обворожительно улыбнулся, нисколько не усомнившийся в своих действиях, а я стал мысленно молиться всем богиням, которых почитал, о том, чтобы эта снежная королева улыбнулась ему в ответ. И улыбка, о слава небожительницам, слегка коснулась губ Роберты – взгляд ее был хитрым и зорким, о чем именно думала сестрица в этот момент, понять было сложно.
– Как же чудесен спектакль! – все продолжала хлопать Мэри, не замечая ничего вокруг.
Наконец зажгли лампы и сие сомнительное представление закончилось. Мы прошли в другую, не менее просторную и широкую залу, и гости разбрелись, сбиваясь в различные группки.
Мэри убежала выразить свое преданное восхищение господину Тихому, Роберта одиноко стояла возле одного из столов, выжидая, когда кто-нибудь решиться пригласить ее на танец. Я же хотел было поиграть в кости в соседней зале, однако тетушка Филиция, явившаяся из ниоткуда, ловко подхватила меня под руку, и я тут же оказался в плену, из которого выбраться не представлялась возможным.
Я искренне надеялся, что она не станет обсуждать со мной события прошедшей давности в такой обстановке. Мне было бы чрезвычайно неловко, не говоря уже о том, что я бы не смог дать ответов на те вопросы, что касались господина Романова.
– Так, солнышко, – заговорила она, проходя по залу, словно хозяйка праздника, ее походка так и твердила всем о том, что ей принадлежит целый мир, – ты был молодчинкой на Совете, твоя матушка видимо была очень умной женщиной, раз воспитала из тебя идеального джентльмена.
– Благодарю вас, – поспешно отвечал я, – но я право ничего не сделал.
– Не скромничай, ты сослужишь мне хорошую службу, – вдруг заявила Филиция, – твоя обманчивая внешность сущего ангела может стать страшным оружием в моих руках.
Что?!
– Я не очень понимаю, о чем вы толкуете… – пробормотал я, в то же время, стараясь беспечно улыбаться гостям, что с жадным вниманием глядели на нас.
Я давно это заметил, еще по прибытию во дворец – все до единого не могли не обратить внимания на госпожу Альдофин и ее дочерей. В глазах присутствующих так и читалась ненависть вперемешку со страхом и завистью. Конечно, мои кузины были очень красивы, а тетушка еще и величественна, от них невозможно было оторвать глаз, однако это был не повод не сводить с них пристального взгляда. Я ощущал, как наше присутствие неминуемо тяготит окружающих. Неужели все местные без исключения терпеть не могут мою семейку? Выходит, в самом деле, мне и мечтать не стоит выдать сестриц замуж?! Ох, черт…
– Да, ты хорошо изображаешь из себя дурочка, продолжай в том же духе, – сладко улыбнулась Филиция, на ходу кивая гостям, тем самым приветствуя их. – Только погляди, как они все на тебя смотрят, словно падальщики на добычу.
На меня?! Они на вас все так смотрят с момента нашего прибытия!
– Сейчас я тебя представлю некоторым личностям, – продолжила тетушка, очарование так и исходило от нее, обезоруживая любого, – будь, как и всегда душечкой.
– Как скажите, тетушка, – обреченно согласился я, упрямо делая вид, что не понимаю, о чем она мне толкует.
Следом наступила бесконечная череда любезностей и поклонов, реверансов, улыбок, комплиментов и кокетства. Бесконечное количество людей, что были мне представлены, вереницей проносились передо мной, и я к своему стыду не сразу всех запомнил. Здесь были представители разных кланов и родов – древних, знатных, весьма богатых и далеко не очень, влиятельных, вымирающих и знаменитых. Старики и юные леди, семейные пары без должной идиллии, охотницы за богатством, напыщенные павлины, грозные главы, глупые кокетки, беспечные наследники и прочие и прочие. Все были так учтивы и вежливы, обходясь с госпожой Альдофин крайне осторожно и бережно, что мне невольно стало неуютно. Здесь все было странно, подозрительно – тут все было не так.
Пока мы вот так занятно проводили время с тетушкой, моя несчастная кузина Роберта несправедливо так и продолжала стоять в полном одиночестве, пока ее сверстницы, девушки откровенно говоря, весьма посредственной внешности и среднего ума, во всю веселились со своими кавалерами. Что это за чертовщина?! Изо всех сил я старался вырваться поскорее из круговорота знакомств, дабы составить пару моей бедной сестрице, однако как только мне казалось, что я могу идти, появлялись новые личности, которым меня нужно было представить. Почему она вынуждена там стоять в публичном унижении, когда в зале полным полно кавалеров?! И вообще где этот господин Романов?! Куда он подевался?!
– Тетушка, прошу, можно мне уже пойти и пригласить на танец кузину Роберту? – прошептал я умоляюще.
Однако Филиция, стрельнув на меня своим устрашающим взглядом, тут же отрезала:
– Нет, ты останешься здесь.
Я в очередной раз покорился, искренне не понимая, почему тетушка поступает так жестоко с собственной дочерью.
– Это очень безжалостно, вам не кажется? – не унимался я.
– Закрой свой ротик, и продолжай быть душкой, – прошипела Филиция, отводя меня в сторону от гостей, – если никто не приглашает Роберту на танец это проблема не в ней, а в этих слабаках, что к несчастью окружают ее. Она не должна чувствовать себя сконфужено и униженно лишь потому, что мужчины в нынешнее время находятся во власти собственных страхов, млея перед истинной силой красоты и достоинства, предпочитая выбрать, что попроще под стать себе. Моя дочь об этом прекрасно знает, поэтому не нужно за нее волноваться. Каждый в нашем клане делает то, что говорю я. Ты все понял?