Будущее уже было

– Я – градоначальник, меня зову Александр Павлович Балк. Арестуйте меня и ведите в Государственную Думу!

Сказав это, генерал тут же сам, закинув руки за спину, уверенным шагом вышел из комнаты. Толпа послушно расступилась, раздались радостные крики, выстроился живой коридор. Офицеры проследовали за градоначальником, Бероев присоединился среди них. Из толпы закричали: «Надо у них отобрать оружие!»

У Балка и на этот возглас нашёлся ответ:

– Оружие всё уже собрано, – указывая по пути на сваленные винтовки в коридоре.

Народ кинулся разбирать эти кучи, дальше сопровождать офицеров уже никто не собирался. Откуда-то с прилегающего коридора перед Виталием вдруг пристроилась фигура старого генерала Хабалова, незаметно присоединившегося к строю арестантов.

Быстро пройдя через ворота со стороны адмиралтейского сквера, что как раз напротив здания Градоначальства, офицеры повернули налево, но, тут же были остановлены. Вдоль дороги стояли два больших грузовика. Кто-то из контролирующих процесс скомандовали: «Грузиться». Генерал Балк с трудом взобрался через открытую дверь в кабину и расположился рядом с водителем. Ему рядом под дикий крик и хохот буквально впихнули другого грузного офицера. Остальные начали грузиться в открытый кузов. Виталий ловко запрыгнул сам. Других же, кто не мог справиться самостоятельно, под всеобщую ругань стали забрасывать, словно мешки. Дошла очередь и до генерала Хабалова, но тот, вдруг почему-то назвался «поручиком Преображенской роты» и попросился в отряд к своим солдатам. Рабочий с повязанной красной лентой на рукаве, что регулировал погрузкой, спокойно согласился и отправил генерала восвояси. Хабалову даже на миг показалось, что он и сам не поверил, что его обман может так сработать. С удивлённым видом он попятился, но возле второго грузовика один из младших офицеров с таким же бантом на груди вдруг крикнул: «Так это же сам Хабалов!» Не замеченным генералу всё же уйти так и не удалось. Его тут же опять скрутили и забросили во второй грузовик.

Как только погрузка завершилась, первым с места рванул именно тот грузовик, и очень быстро скрылся за поворотом. Следом тронулся и второй. Но, в этот момент с Гороховой улицы неожиданно выскочил легковой автомобиль и прямо из машины пулемётной очередью с оглушительным грохотом прошёлся поверх голов. Толпу охватила паника, многие просто бросились на землю. Офицеры в кузове залегли. «Господи, хоть бы скорее прикончили», – глубоко вдохнув, прямо в ухо Виталию произнёс, сидевший рядом, полковник. В планы Бероева такое не входило. Отовсюду доносились стоны и ругательства.

Автомобиль, буквально подрезав грузовик, резко затормозил. Тот, не ожидая такого манёвра, налетел на чугунную тумбу и замер на месте. На заднем сиденье легкового автомобиля важно восседал офицер с алой повязанной лентой на груди. Из дула пулемёта, что он держал в руках, ещё продолжал клубиться дым.

Из-за руля с важным видом, громко хлопнув за собой дверь, выскочил высокий холёный с длинными до плеч засаленными волосами и стильной бородкой плотного телосложения мужчина в чёрной кожаной куртке и двумя револьверами за поясом. Не спрашивая ни слова, он с ходу, сунув буквально в лицо какую-то бумагу с печатью первому же, кого посчитал среди толпы главным и быстро пробежался взглядом по набитому битком кузову.

– Этого… этого… и этого, я забираю с собой, – коротко и надменно произнёс он, ткнул пальцем на Бероева, затем, переводя взгляд в кабину, на градоначальника и сидящего рядом с ним соседа.

«Главный» из толпы мятежников совсем и не возражал, только лишь спросил:

– Куда их?

– А ты сам-то как думаешь? Конечно же, в Думу, – ответил важный представитель революционного начальства. – По личному распоряжению товарища Керенского.

При таких веских аргументах тот лишь решил поторопить процесс, ткнув выбранных офицеров винтовкой в бок с требованием:

– Живо пересаживаться.

Виталий сначала даже и не мог понять, почему выбор пал именно на него, пока, поднял голову, не узнал перед собой в этом самом «важном»…Тараса. Приблизившись же к автомобилю, и уже совсем с нескрываемой улыбкой, буквально бросился на заднее сиденье с криком: «Борман…»

Филатов, уже к тому времени отложив в сторону пулемёт, с угрожающим видом, быстро зажав другу детства рот перчаткой, резко впихнул того в салон. Виталий от боли даже вскрикнул, и, с обидой уткнулся в окно. Генерала Балка разместили на переднем сиденье рядом с водителем. Третьим оказался тот грузный генерал Казаков. Не успел Тарас двинуть автомобиль с места, как на подножки с обеих сторон машину облепили какие-то подвыпившие солдаты с винтовками. Тот же самый «главный» из бунтовщиков с хитрым взглядом крикнул Тарасу: «Они проводят вас до места!» Возразить было уже не чем.

Машина рванула с места, разнузданные солдаты начали кричать и размахивать оружием, стреляя в разные стороны. Только один из них неистово орал им, пытаясь перекричать звук мотора: «Да, не стреляйте же вы, товарищи. Берегите же патроны. Они нам ещё пригодятся». Однако, его мало слушали и продолжали беспорядочно палить. С такой канонадой автомобиль, скрипя и лязгая рессорами по ледяным наростам на дороге, пронёсся по пустынной Дворцовой Набережной мимо величественно возвышающегося багрового Зимнего Дворца и грациозной строгой линии других величественных зданий.

С приближением к Таврическому Дворцу народу на улицах становилось всё больше и больше. Уже целые солдатские кавалькады вышагивали, красуясь перед девицами и радостно приветствуя многочисленные гуляющие толпы народа. У въезда в ворота на площадь перед зданием образовался затор, с обеих сторон решётки стояли людские массы. Автомобиль пришлось остановить. Толпа тут же с дикими нечеловеческими воплями ринулась и со всех сторон облепила автомобиль, с любопытством заглядывая в окна. Совершенно безобразные, опухшие и искорёженные лица в упор глазели на офицеров, пытая даже пальцами дотянуться до их глаз. Пьяный охранник внимательно рассматривал пропуска у предыдущих въезжающих. Продвинувшись к въезду Тарас, не выходя из машины, протянул ему бумагу. Тот, казалось, совершенно ничего не понимая, пытался что-то прочитать. «Грозный водитель» долго ждать не стал, и, выдернув из рук листок бумаги, злобным и нетерпимым тоном громко заявил:

– По личному распоряжению Керенского важных арестованных доставили, не видишь, что ли? В следующий раз знай, кого останавливаешь!

С этими словами Тарас нажал на гашетку и автомобиль дёрнулся вперёд. Охранник, учтиво поклонился, развёл руками и дал отмашку толпе, чтобы расступилась. Автомобиль рванул и, сделав полукруг по площади, остановился у главного входа.

Под конвоем всё тех же солдат «арестованных» провели по многолюдному коридору Государственной Думы. Тарас здесь чувствовал себя, уже как дома, отлично ориентировался, поэтому именно он указывал дорогу. Виталий, совершенно ничего не понимая, приняв свою участь, как есть, вместе с другими важными генералами, склонив голову, плёлся следом. Для Филатова же обстановка была пока также в новинку. Он с любопытством глазел по сторонам на толчею всякого рода публики. Почти сразу, только ещё войдя в здание, пришлось с ужасом наблюдать за тем, как несколько солдат штыками прямо на стене раздирали в клочья огромного размера портрет императора в золочёной раме. Другие рядом громко гоготали и острили. Неожиданно кто-то узнал градоначальника.

– Неужели, сам Балк? – с негодованием крикнул этот нагловатый революционер, беспардонно потрепав того по щеке. – Вы бы, генерал, отдали сейчас же приказание вашей полиции прекратить расстрелы безоружного народа из пулемётов.

Балк в ответ совершенно озадаченно посмотрел и, не понимая, переспросил:

– Из каких ещё пулемётов?

– Вам лучше знать, из каких, – возмущённо воскликнул представитель новой власти.

– Товарищ, товарищ, у нас полная свобода слова и действий. Не оказывайте давления на градоначальника, – вдруг послышалось из-за спины.

Сделав шаг вперёд, в центре оказался невысокий стройный интеллигентный опрятно одетый депутат. Он вдруг протянул руку Тарасу со словами: