Будущее уже было

***

Уже почти дойдя до Кирочной улицы, Олег отчётливо услышал впереди пулемётные очереди. Два грузовика, отстреливаясь в темноту, возвращались обратно. За ними, спотыкаясь бежали рабочие и солдаты. Олег сразу понял, что машины нарвались на засаду, а значит и их отряд не сможет пройти вперёд. «А ведь до госпиталя, где, возможно как раз сейчас, находится этот врач Соколов, осталось совсем немного», – настойчиво мучила его мысль.

Дойдя до перекрёстка, отряд остановился. Сквозь сумрак впереди на другой стороне были видны силуэты военного строя. Офицер с казалось бы потускневшим уже бантом на груди, возглавлявший отряд, скомандовал: «Стоять на месте», а сам при этом в полной тишине двинулся навстречу силуэтам, подняв руку вверх и выкрикивая: «Не стреляйте! Я иду к вам!»

***

Улицы совсем не освещались, но было заметно, как со стороны Литейного моста подошёл многочисленный солдатский отряд. Кутепов распорядился приготовиться к бою, однако солдаты стояли на месте, не проявляя никакой агрессии. Навстречу им из темноты навстречу шёл, подняв руки кверху, лишь один офицер. С каждым шагом его приближения к карательному отряду отчётливо проявлялся ярко красный бант на его груди. Каждый стук сапога отдавался в глубине сердца у полковника. В какой-то момент ему вдруг пришла мысль, что это спланированная провокация, он неожиданно вскинул револьвер и, скомандовав: «Стрелять на поражение!!!», сам лично несколько пуль разрядил прямо в грудь приближавшегося парламентёра. Офицер с красным бантом остановился, опустил руки, присел на колени и замертво упал лицом на мостовую. В ответ на выстрелы с той стороны толпа с рёвом и ответным шквальным огнём тут же ринулась через перекрёсток. Завязалась беспорядочная перестрелка. Все стреляли друг в друга и непонятно в кого.

Полковник спешно покинул место боя, направившись к дверям госпиталя. Пробегая мимо Филатова, он, как бы оправдываясь, заявил, что, якобы, нужно немедленно доложить в штаб о сложившейся обстановке. Сергей вошёл в дверь за ним следом. За окнами разгоралась бойня. В госпиталь начали забегать уже смертельно раненые офицеры, истекающие кровью. Кутепов с унынием в глазах смотрел на них и ничего не мог сказать. Санитарки подхватывали раненых. Сам же он быстро кинулся по коридорам в поисках начальства и телефона. Проходя вслед за командиром сквозь многочисленные ряды раненых, находящихся здесь же в коридорах, Сергею хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть этот ужас. Точно такой же ужас и страх читался и в глазах самого полковника.

Найдя на втором этаже кабинет с руководством этого госпиталя, Кутепов попросил связать его с Градоначальством. В ожидании, пока соединят, он нервно прохаживался по кабинету. За окнами сквозь опускавшуюся темноту было видно, как толпа уже хлынула со всех переулков, слышался звон разбитых окон и фонарей. Девушка, что пыталась дозвониться, робко ответила:

– На другом конце провода от штаба нет ответа.

Полковник властно распорядился:

– Срочно выделите большую комнату для моих оставшихся солдат и офицеров и заприте наглухо все входные двери!

На это пожилой, по всему виду профессор и руководитель госпиталя, в очень жёсткой форме ответил незваным гостям:

– Требую немедленно освободить помещение здоровым солдатам, заполонившим коридоры здания!

Кутепову ничего не оставалось, как, молча выйти в коридор. Собрав всех тут же в большом вестибюле, он обратился к оставшимся:

– Мои верные соратники. Увы, но мне ничего не остаётся, как просить вас – сложить прямо тут всё оружие и возвращаться в свои казармы.

Филатов понял, что это уже конец, и, оставив полковника, быстро пошёл искать того самого врача Соколова. Санитарка показала ему, где находится операционная комната, но, там он нашёл лишь другого хирурга, представившегося Иваном Виноградовым:

– Георгий Дмитриевич, вероятно, сейчас оказывает помощь крайне тяжёлым больным, – пояснил тот.

Сергей спешно продолжил поиски, заглядывая в каждую комнату. В одной из таких палат он неожиданно натолкнулся на своего приятеля Емельянова, сидевшего на кровати с перевязанной ногой. Прапорщик восторженно встретил знакомого и объяснил:

– Рана незначительная, пуля прошла навылет и совсем не задела кость, а значит, я готов обратно в строй.

На что Сергей лишь ответил:

– Так некуда уже больше идти, никакого карательного отряда больше нет.

Опираясь на костыль и плечо товарища, Емельянов приподнялся. Так вместе они прошли по коридору до того кабинета, где на этот момент уже находились полковник с несколькими другими оставшимися в живых офицерами. На столе лежал тот самый хлеб и колбаса, закупленные ещё по дороге для солдат. Кутепов сразу предложил:

– Присоединитесь, господа. Не стесняйтесь.

Емельянов, пренебрежительно посмотрев на стол, вдруг ответил:

– Несмотря на то, что все действительно сильно голодны, в таких обстоятельствах как-то совсем кусок в горло не лезет.

На что командир лишь пожал плечами, продолжая спонтанную трапезу.

***

Вся уже перемешанная толпа из солдат, рабочих и просто горожан с оружием с криками и беспорядочной стрельбой в непроглядную темноту на другой стороне перекрёстка ринулась вперёд, обгоняя Олега, который бежать под пули не стремился. Нескончаемая масса народа бежали и слева и справа, не замечая перед собой никого и ничего. Васильев же неспешным шагом мимо догорающих грузовиков вышел к центру перекрёстка и натолкнулся на лежащее на земле тело того самого отважного офицера, с которым ещё несколько минут назад сам разговаривал. Его китель уже полностью побагровел, сливаясь одним цветом с тем самым бантом, приколотым на груди. Опустившись на колено, Олег ещё некоторое время смотрел в эти открытые «живые» искренние глаза, и медленно, накрыв своей ладонью, закрыл их.

Вокруг в его ушах в этот момент, как будто бы всё затихло, весь гул и стрельба превратились в одно очень отдалённое эхо. Олег всё никак не мог понять – «Зачем это всё? Зачем столько смертей?» Все куда-то бегут. Все чего-то хотят. Краем глаза в этот момент он заметил, что у тела офицера он не один. Рядом также присел один ещё совсем молодой солдат. Васильев заметил, как тот неумело пытался расстегнуть кобуру.

– Ты что делаешь? – возмутился Олег.

– А что? Ему уже всё равно не нужен, а я о таком давно мечтал.

Солдат нервно достал револьвер и быстро сунул его себе за пояс.

– Такое оружие солдату не положено. Это только для офицерского состава, – вдруг почему-то попытался протестовать Васильев.

– А я, может быть, и стану когда-нибудь офицером. Обязательно стану! – твёрдо заявил юнец.

Внимательно осмотрев этого солдатика, Олег, сменив строгий взгляд на более благосклонный и улыбнувшись, спросил:

– Тебя как звать-то, малец?

Тот робко ответил:

– Вася.

– Разве пристало так представляться будущему офицеру?

– Василий Казаков! – тут же отчеканил тот.

– Вот, то-то, Василий. Ну, значит, точно станешь. А ну-ка подай-ка, – тут же попросил его Васильев, указывая на валявшуюся возле обгоревшего грузовика шинель.

Солдат быстро метнулся и, притащив, они вместе накрыли убитого офицера с головой.

– А я вас узнал. Вы ведь тот самый?..

– Тот самый, – лишь и смог ответить Олег.

«Знал бы ты, ещё какой именно тот?», – с усмешкой подумал он, поднявшись и продолжив путь уже вместе с юным товарищем.

В первом же здании от перекрёстка, которое Васильев ещё с детства знал, как библиотеку, сейчас он увидел тот самый госпиталь, к которому так стремился. Не раздумывая, он тут же вошёл в дверь, куда уже зачем-то ломилась большая толпа бунтующего народа. Молодой солдат теперь уже следовал за ним. Пробираясь сквозь эту массу, Олег вдруг почувствовал, как кто-то рукой останавливает его за плечо. Он уже хотел было оттолкнуть сдерживающего его от целенаправленного желания добраться до того помещения, где находится врачебный персонал, и встретиться наконец уже с тем самым доктором, но, обернувшись, был крайне удивлён увидеть перед собой того самого Дёмина, который ещё утром спас его от верной гибели.