Страница 39 из 56
Для реализации этого плана были отправлены послы к Жолкевскому. Полякам предложили передислоцироваться поближе к Москве, на Хорошевские луга. Там каждый день бояре встречались с ними, обговаривая условия воцарения Владислава. Наконец, когда текст договора был полностью согласован, его представили патриарху Гермогену. Тот сразу же заявил, что главным и непременным условием возведения королевича на московский престол должно быть принятие им православной веры. Без этого он отказывался его благословлять и проводить церемонию венчания на царство. Кроме того, патриарх потребовал, чтобы поляки не смели въезжать в столицу. Для их пребывания был выделен Новодевичий монастырь.
Поскольку Жолкевский не мог самостоятельно решить вопрос о переходе Владислава в православие, договорились об отправке к королю Сигизмунду представительного посольства. Во главе его поставили бывшего тушинского патриарха Филарета и боярина князя В. В. Голицына. Всего в состав делегации включили больше сотни человек.
Поскольку Лжедмитрий II все еще стоял в Николо-Угрешском монастыре, решили совместными усилиями поляков и московских отрядов выбить его оттуда. Раздосадованный самозванец был вынужден вернуться в Калугу.
Переговоры с Жолкевским закончились 17 августа 1610 года подписанием договора о наречении московским государем польского королевича Владислава. Бояре тут же принесли ему клятву верности и отправили своих представителей для организации крестоцелования жителей столицы. Церемонию провели на широком поле за городом. Естественно, что об этом стало известно бывшим тушинским боярам во главе с М. Г. Салтыковым. Они тут же прибыли из-под Смоленска и захотели вновь войти в состав московского правительства. Однако патриарх Гермоген только немногим из них позволил войти в Успенский собор и принять участие в службе. Михалку Молчанова он обозвал еретиком и повелел с бесчестием выкинуть из храма. Было очевидно, что временное правительство ожидают большие трудности и неизбежные конфликты с теми, кто предложил возвести Владислава на престол и уже начал служить королю Сигизмунду.
Россия на краю гибели
Официально считалось, что с 17 августа 1610 года новым московским государем (пока еще нареченным) стал польский королевич Владислав Жигимонтович (Сигизмундович). В очередной раз вопрос о верховном правителе Российского государства был решен одними московскими боярами. Жителей других городов лишь известили о свершившемся событии и повелели им целовать крест — давать клятву верности Владиславу. Однако самоуправство московской знати очень не понравилось многим городовым воеводам. Категорически против польского королевича были настроены и новгородцы во главе с митрополитом Исидором. Они полагали, что под нажимом отца Владислав откажется принимать православие и будет насаждать на Руси католичество.
Вскоре выяснилось, что жители поволжских городов, в первую очередь Казани и Астрахани, больше склоняются к кандидатуре Лжедмитрия II и готовы перейти на его сторону. Самозванца поддерживали жители Чернигова, Новгорода-Северского и Путивля, боявшиеся польской экспансии. На его стороне были владимирцы, ростовцы, суздальцы, галичане и юрьевцы. Последнее обстоятельство оказалось особенно опасно для москвичей.
Находились и такие территории — на Севере и в Сибири, которые не желали подчиняться вообще никому. Страна оказалась на грани окончательного распада.
В сентябре 1610 года было отправлено представительное посольство к королю Сигизмунду под Смоленск. Его возглавили ростовский митрополит Филарет и боярин В. В. Голицын. Всего в составе делегации насчитывалось 1246 духовных и светских лиц. Им надлежало обговорить условия воцарения Владислава и, став его почетной свитой, привезти в Москву. «Седьмочисленным» боярам казалось, что с воцарением королевича все проблемы сразу же будут решены: юный Владислав окажется в их многоопытных руках, король Сигизмунд из противника превратится в самого верного союзника и поможет разгромить Лжедмитрия II, он оставит в покое Смоленск и разберется со шведами, которые после ухода из-под Клушина осадили Новгород, требуя платы за свою службу.
Но этим надеждам не суждено было сбыться. Сигизмунд очень скоро понял, что Русское государство настолько ослабело, что будет легкой добычей и для него самого. К тому же он опасался за юного Владислава. Через своих бывших тушинских сторонников он велел передать московским боярам, что желает сам взойти на царский престол и под своей рукой объединить два государства.
Тушинцы побоялись сразу высказать королевскую волю и решили сначала подготовить для этого почву. Они настоятельно советовали членам временного правительства ввести в Москву польский гарнизон. Это, по их мнению, нужно было для защиты города от Лжедмитрия II, неожиданно получившего поддержку от жителей многих городов. Бояре возражать не стали и уже в сентябре приняли в столице польских воинов из полков Жолкевского. Они надеялись, что те будут подчиняться им и выполнять их требования.
Однако все вышло по-другому. Начальник польского гарнизона А. Гонсевский потребовал ключи от городских ворот, всюду расставил польскую стражу и принялся наводить свои порядки: горожанам запретил носить оружие, привозить дрова, которые можно было использовать в качестве дубинок, и передвигаться по улицам в ночное время. Кроме того, шляхтичам и гайдукам следовало платить очень высокое жалованье из царской казны.
После того как власть в столице оказалась в руках у поляков, сторонники короля сообщили боярам о его желании объединить Россию с Польшей под своей рукой. При этом ни о каком принятии им православия не было и речи.
Следует отметить, что Сигизмунд уже давно подумывал о том, чтобы заполучить московскую корону. В разработанном в сентябре 1609 года «Универсале» писалось о том, что король является ближайшим родичем прежних российских государей и потомком великого князя Литовского, сына русской княжны и женатого на русской княжне. Поэтому он вполне мог считать Российское государство своей вотчиной и носить царский венец. Вступая на территорию России, король якобы ставил перед собой только одну цель — защитить престол от посягательств недостойных людей: Бориса Годунова, самозванцев и Василия Шуйского и установить в государстве мир и покой. Он клятвенно заверял россиян, что «веру православную, правдивую, греческую, все уставы церковные и все обычаи старинные целыми и нерушимыми будет держать». При этом не только оставит все пожалования монастырям и церквам, но и одарит новыми землями, честью и вольностью.
Некоторые люди поверили обещаниям короля и посчитали его избрание на престол вполне возможным. В числе сторонников Сигизмунда оказалось немало бывших тушинских бояр: М. Г. Салтыков (выдвиженец Годунова) с сыном Иваном, В. М. Мосальский Рубец (бывший фаворит Лжедмитрия I), Ю. Н. Трубецкой (конюший Лжедмитрия II), окольничие М. А. Молчанов («заводчик» авантюры Лжедмитрия II) и Т. В. Грязной, а также тушинский казначей Ф. Андронов, которого в Москве подозревали в разворовывании царской казны. Вскоре эти люди начали верховодить в московском правительстве, оттесняя на второй план «седьмочисленных» бояр.
Несомненно, Сигизмунд был хорошо осведомлен о ситуации в Москве. Верные ему люди постоянно курсировали между его лагерем под Смоленском и столицей, поэтому во время переговоров с русскими послами он всячески демонстрировал свое нежелание выполнять условия, согласованные в договоре с Жолкевским. В вопросах выбора веры, по его мнению, Владислав должен был быть свободен; никто не вправе указывать, на ком ему жениться; он может беспрепятственно переписываться с любым адресатом и так далее. Сам Сигизмунд отказывался отойти от Смоленска под предлогом того, что городской гарнизон держит сторону Лжедмитрия II.
Наконец, после всевозможных отговорок и проволочек, 15 октября 1610 года король заявил, что отпустит сына в Москву только тогда, когда в государстве будет покончено со смутами. Для наведения порядка он готов предоставить войска, которые должны войти в главные российские города. По существу это означало, что Россия должна была согласиться на добровольную оккупацию.