Страница 3 из 54
Франсис Андре, автор книги «Правда о Жанне д’Арк», писал:
«С 1419 года Жак д'Арк был одним из главных и наиболее богатых нотаблей (знатных лиц) Домреми… Он жил в крепости, владел пастбищем, требовавшим для своего обслуживания четырех лошадей… Ежегодный доход, который он из этого получал, составлял от четырех до пяти тысяч франков. В то время это было настоящим богатством».
Для сравнения: доход каменщика составлял не более тридцати франков. Отсюда понятно, что семья д’Арк, несомненно, имела весьма неплохой материальный достаток.
Жену Жака д’Арка звали Изабеллой де Бутон. Кстати сказать, в большинстве книг о Жанне д’Арк ее называют Изабеллой Роме. Но Роме — это не фамилия в нашем теперешнем понимании, а прозвище, полученное ее матерью благодаря совершенному паломничеству в Рим и перешедшее к ее дочери.
Заметим, что в XV веке к имени человека было модно добавлять не только название местности или населенного пункта, откуда этот человек происходил, но и прозвище. Так, например, Жан Бастард переводится, как Жан Незаконнорожденный. Об этом человеке у нас еще будет возможность поговорить более подробно.
Историк Поль Руэлль говорит об Изабелле де Бутон следующее:
«Ее род был породнен с Бово, Людрами, Неттанкурами и Армуазами, благородными семьями той эпохи, отнюдь не входившими в синдикат бедных землепашцев».
Запомним одно из перечисленных имен (представитель семьи дез Армуаз еще появится в нашем повествовании), а пока вернемся к д’Аркам из Домреми. В истории сохранилось еще несколько имен родственников Жака д’Арка и Изабеллы де Бутон. Их, в частности, называет Франсис Андре: это Симон д’Арк (камергер королевского дворца де Шомон), Пьер д’Арк (каноник из Труа), Мишель д’Арк (кюре из Бар-сюр-Сен) и Анри де Бутон (кюре из Сермеза). Этот последний был родным братом Изабеллы и жил в Сермезе, соседнем городе от Сеффона, родного города Жака д’Арка.
Небеса оказались благосклонны к браку Жака д’Арка и Изабеллы де Бутон: всего у них было три сына — Жакмен, Жан и Пьер — и младшая дочь Катрин.
Так почему же королевской кормилице Жанне д’Арк вдруг потребовалось мчаться в далекий Домреми в дом своего свояка? Что за миссию она выполняла?
Прежде чем ответить на этот вопрос, узнаем, что такое Домреми. Большинство историков почему-то считает, что Домреми — это маленькая деревенька, заброшенная где-то в Лотарингии. По всей видимости, такая трактовка им удобна в качестве дополнительного акцента в версии о «простонародном» происхождении Жанны.
Но это совершенно неверно. Во-первых, Домреми — это не такая уж и деревенька (все-таки в ней было тридцать четыре хозяйства), во-вторых, расположена она не в Лотарингии, а в герцогстве Барруа, а это — по соседству с Лотарингией, на стыке теперешних французских департаментов Мёрт и Мозель, Мёз и Верхняя Марна.
Историк Симеон Люс отмечал:
«Старинный римский путь из Лангра в Верден, проходивший через Нешато, Домреми, Вокулёр, Вуа и Коммерси, был очень известен в Средние века. Нешато служил, своего рода, важнейшим складом при транзите бургундских вин. При перевозке этих вин использовались тяжелые повозки, запряженные десятью или двенадцатью лошадьми. По этому же пути, но в противоположном направлении, везлось сукно из Ипра и Гана».
В связи с этим можно сделать вывод, что Домреми, находившийся на берегу Мааса в двух шагах от Нешато, представлял собой достаточно известный в XV веке город, лежавший в одном из наиболее важных районов Северо-Восточной Франции.
А вот теперь можно вернуться к вопросу о том, почему королевской кормилице вдруг потребовалось мчаться в Домреми и какова была ее миссия.
Объяснение этому одновременно с версией о незаконном рождении Орлеанской Девы от королевы Изабеллы Баварской и герцога Людовика Орлеанского, брата короля Карла VI, уходит своими корнями к началу XIX века.
Сейчас можно сказать, что доподлинно известно, что 10 ноября 1407 года королева Изабелла родила ребенка, который, согласно хроникам, умер вскоре после рождения. Однако могилу и останки этого младенца обнаружить не удалось. При этом во «Всеобщей истории Французского королевского дома» издания 1764 года говорилось о мальчике, названном Филиппом. Удивительно, но в двух последующих изданиях этой книги — 1770-го и 1783 годов — говорилось уже о девочке, названной Жанной.
Как бы то ни было, событие это представляло большую проблему для королевы. Большинство историков сходится в том, что ребенок (не важно, мальчик или девочка) никак не мог быть ребенком от короля Карла VI, страдавшего безумием, фактически не управлявшего страной и не «общавшегося» со своей женой много лет.
В те далекие времена незаконнорожденные дети у королей и принцев были делом весьма ординарным (ребенка воспитывали вместе с другими, и он получал достойное положение в обществе), но подобный ребенок у королевы ставил ее в неудобное и даже опасное положение. Единственный реальный выход из такой ситуации — уничтожить следы ребенка, объявив его мертвым и отправив к кормилице.
Желательно куда-нибудь подальше… Например, в Домреми…
В любом случае доподлинно известно, что королева Изабелла недолго печалилась по поводу «смерти» своего ребенка и на тринадцатый день уже вовсю пировала в обществе своего любовника. А отец, герцог Людовик Орлеанский, в тот же вечер, едва расставшись с королевой, был злодейски убит людьми своего противника герцога Бургундского. Это, кстати, положило начало многолетней и кровопролитной гражданской войне между Бургиньонами (сторонниками герцога Бургундского) и Арманьяками (сторонниками герцога Орлеанского), но об этом мы поговорим позже.
Историк Поль Руэлль отмечает такой интересный факт: в семействе д’Арк было еще два человека — некие Гийом и Ивон. Оба они в 1423 году станут опекунами и советниками родившегося дофина (то есть наследного принца, еще не коронованного на престол) Людовика, сына короля Карла VII и Марии Анжуйской. Помимо того, что это лишний раз доказывает непростое происхождение семейства д’Арк, это еще и говорит о следующем: нет никакой принципиальной разницы между одним королевским ребенком, отданным на попечение представителей семейства д’Арк, и другим королевским ребенком, также отданным на воспитание в то же самое семейство. Поль Руэлль пишет:
«Разница состоит лишь в огласке, возможно, связанной с двусмысленностью констатации пола ребенка, который останется под сомнением до момента полового созревания. Если бы точно речь шла о девочке, не было бы никаких проблем: ее поместили бы в монастырь, а затем подобрали бы ей мужа, «рентабельного» с точки зрения королевской политики. Как говорится, баба с возу, кобыле легче! Но если бы это оказался мальчик, нужно было соблюдать минимум приличий. Поэтому нужно было доверить ребенка семье, традиционно отвечающей за королевскую опеку, но нужно было сделать это по возможности тайно».
С ребенком, родившимся у Изабеллы Баварской в ноябре 1407 года, ясно далеко не все. Непонятно даже, какого он был пола, потому что его называют то мальчиком, то девочкой, то Филиппом, то Жанной.
Хронисты того времени сходятся во мнении, что этот ребенок умер, не прожив и суток, — так не все ли равно, какого он был пола и как его звали? Но с другой стороны, существовал якобы один любопытный документ — своего рода «командировочное удостоверение», выданное законному сыну Людовика Орлеанского Карлу с предписанием доставить из дворца Бар-бетт (покоев королевы Изабеллы в Париже) в Домреми некоего младенца. Удостоверение это датировано поздней осенью 1407 года. Все даты сходятся, и нет сомнений, что это был тот самый младенец — то ли Филипп, то ли Жанна. Но, увы, документ этот сгинул, что дает сторонникам канонической версии уверенность в том, что его никогда и не существовало.