Страница 11 из 54
В сохранившемся подлиннике приказа маршала Бусико, второго лица во французской армии после коннетабля Шарля д’Альбрэ, вполне конкретно названа численность армии — двадцать две тысячи человек. Маршал писал приказ не для историков, поэтому этой цифре вполне можно доверять.
Три часа обе армии стояли друг против друга на расстоянии чуть больше полутора километров. Шарль д’Альбрэ надеялся на то, что англичане нападут первыми. Англичане же хотели, чтобы первыми напали французы.
Раздраженный долгим стоянием, король Генрих V решил спровоцировать французскую атаку и приказал своим войскам осторожно выдвинуться вперед примерно на три четверти километра. Осуществив этот маневр, англичане восстановили прежний строй. После этого солдаты быстро вколотили в землю остро заточенные колья, соорудив тем самым предназначенный для защиты от кавалерийской атаки частокол.
Это английское выдвижение подхлестнуло рвущихся в бой французских баронов, и коннетабль д’Альбрэ, уступив их требованиям, вынужден был отдал команду наступать. Первый отряд спешившихся рыцарей, закованных в тяжелые доспехи, неуклюже двинулся вперед, а с флангов мимо них понеслись отряды кавалерии.
Печальный для французов опыт Креси и Пуатье повторился с точностью до мелочей. Большая часть всадников и их лошадей пала под английскими стрелами, а уцелевшие, смешав ряды, бросились отступать.
Когда первый французский отряд, ведомый самим Шарлем д’Альбрэ, кое-как доковылял до позиций англичан, кавалерийская атака уже была полностью отбита. Французские рыцари к этому времени буквально валились с ног от усталости: сказывался как неподьемный вес стальных доспехов, так и размокшая перепаханная земля под ногами. Да что там — земля, это была мокрая глина, а что такое идти пешком по прилипающей к подошвам мокрой глине знает любой житель сельской местности или городских новостроек.
Валились французы и от мощного огня английских лучников. Когда оставшиеся в живых французы подошли совсем близко, англичане взялись за мечи и топоры и, оставив позиции за частоколами, ударили «железным людям» в тыл и во фланг. Буквально за несколько минут от первого французского отряда не осталось ни человека. Кто не успел сдаться, тот был убит или изувечен.
После этого без всякой координации с предшественниками в атаку по непролазной грязи пошел второй французский отряд. Итоги этой атаки оказались почти такими же плачевными. Сумевшие спастись бегством присоединились к кавалерии третьего отряда и стали готовиться к решающему наступлению.
Третье французское наступление оказалось еще менее энергичным, чем предыдущие, и англичане легко его отбили. Кульминацией этой завершающей стадии сражения стала контратака нескольких сотен английских конников, возглавленная лично Генрихом V. Остатки французской армии были окончательно рассеяны.
Французские потери составили порядка десяти тысяч человек. Погибли коннетабль Шарль д’Альбрэ, герцог Ангулемский и множество других известных бойцов, цвет французского рыцарства, почти все высшие должностные лица королевства, а герцог Карл Орлеанский и несколько маршалов были захвачены в плен. По меткому сравнению историка Олега Соколова, «все эти потери представляли собой примерно то же, как если бы в 1996 году в трагическом штурме Грозного пали не только молодые солдаты и офицеры, а вместе с ними в первых горящих танках погибли бы несколько министров, десятки губернаторов, сотни депутатов, а прочих чиновников высшего ранга — без счета».
После разгрома французов при Азенкуре Генрих V захватил всю Нормандию и приступил к планомерному покорению Франции. В начале 1419 года после семимесячной осады он взял Руан.
Глава Бургиньонов Жан Бесстрашный сначала перешел на сторону англичан, но затем начал вести переговоры с наследником французского престола дофином Карлом, будущим королем Карлом VII. Но 10 сентября 1419 года он был убит на мосту в Монтро приверженцами дофина, как выразился историк Анри Гийемен, «при неясных обстоятельствах».
Сын Жана Бесстрашного Филипп Добрый, стремясь отомстить за убийство отца, в декабре 1419 года заключил в Аррасе союз с англичанами, признал право короля Генриха на французскую корону и объявил войну дофину Карлу. Королева Изабелла Баварская присоединилась к этому договору.
Прошло полтора года, и 21 мая 1421 года в городе Труа был подписан скандальный по своей сути договор между Англией и Францией, согласно которому Генрих V, к тому времени успевший в мае 1420 года жениться на дочери Карла VI Безумного Екатерине, объявлялся регентом и наследником французского престола, а дофин Карл, который, как выяснилось, был рожден королевой Изабеллой Баварской вовсе не от своего мужа, был лишен прав называться дофином. Возмущенный Карл конечно же не признал этот договор, заключенный его полоумным «папашей» и одобренный отказавшейся от него матерью. В ответ на это Генрих демонстративно и торжественно вступил в Париж.
В августе 1422 года король Генрих V внезапно занемог и умер. Ему было неполных тридцать пять лет. Через два месяца у французов умер король Карл VI Безумный. Ему было пятьдесят три года, из которых последние тридцать лет он едва мог управлять страной (лучше бы он этого вообще не делал).
После этого королем объединенных Англии и Франции стал Генрих VI, сын Екатерины Французской, а следовательно — законный внук короля Карла VI. Париж присягнул этому «англо-французскому» ребенку, а отодвинутый на второй план дофин Карл обосновался на юге страны. Конечно же он тоже провозгласил себя королем Франции, но для большей части французов эта коронация ничего не значила. Настоящие коронации испокон веков делались только в Реймсе, а этот город находился под контролем англичан и их союзников бургундцев. В подчинении же Карла остались города Шинон, Пуатье, Бурж и Риом, районы по левому берегу Луары, Пуату, Турень и Лангедок. Франция окончательно разделилась на две части: королем южной части был Карл из рода Валуа, а королем северной части — его племянник Генрих из рода Плантагенетов. Дорогу англичанам на юг преграждал лишь Орлеан.
Писатель Дмитрий Мережковский дает нам весьма жалкий портрет девятнадцатилетнего дофина Карла:
«Был он и с виду не похож на короля: маленький, худенький, на тонких кривых ножках с нерасходящимися толстыми коленами; сонное, одутловатое лицо с оттянутым книзу над тонкими поджатыми губами мясистым носом и узкими под высоко поднятыми бровями щелками таких оловянно-тусклых заспанных глаз, как будто он хотел и не мог продрать их — проснуться совсем».
Его положение было не из легких. Да что там — не из легких, оно было просто катастрофическим. Половина его страны была захвачена англичанами, а в Париже делами заправляло правительство, сформированное подлыми Бургиньонами. В довершение ко всему даже его мать, королева Изабелла Баварская, отреклась от него и официально объявила его незаконнорожденным, поддержав своего английского внука Генриха VI. Но этому Генриху от роду не было еще и года. Какой из него король!
Конкурентом, конечно, мог быть племянник покойного короля, Карл Орлеанский, однако тот, как мы уже знаем, томился в английском плену, где ему суждено было провести еще восемнадцать лет. Следовательно, мало-мальски подходящим кандидатом на престол оставался все же он, дофин Карл. Даже странно, что многие этого не понимают…
Не понимали, прежде всего, англичане, которые назначили регентом при малолетнем Генрихе герцога Бэдфорда. А вот это уже было серьезно.
В 1422 году Джону Плантагенету (он же герцог Бэдфорд, он же граф де Ришмон), третьему сыну короля Генриха IV, было тридцать три года. По тем временам тридцать три — это было уже много. Он был опытным военным и в июле 1415 года во время экспедиции Генриха V во Францию командовал английским флотом. Став регентом (опекуном) юного короля в октябре 1422 года, он собрал сессию парламента в Париже и самым решительным образом заставил всех присягнуть на верность Генриху VI Английскому.