Страница 15 из 102
Позже Геринг сыграл одну из ключевых ролей в ликвидации руководства штурмовиков, но это не помешало ему в 1936 году назвать именем Хорста Весселя одну из истребительных эскадр люфтваффе. После прихода Гитлера к власти и устранения Рема фигура Весселя уже не ассоциировалась с опальными штурмовыми отрядами, а только с национал-социалистской партией и с Германией в целом, на всех улицах которой теперь развевались гитлеровские знамена. В первые же годы своего культа Хорст Вессель вдохновлял штурмовиков на последние решительные схватки с полицией, коммунистическими ротфронтовцами, с социал-демократическими шюцбундовцами.
Мифологизации Весселя в первую очередь способствовал Геббельс. Смертельно раненный, Хорст более месяца пролежал в больнице. Газета Геббельса «Дер Ангрифф» ежедневно помещала бюллетени о его состоянии. Будущий министр пропаганды так описывал свое посещение мученика:
«…Вхожу в узкую больничную палату и ужасаюсь от этого трагического взгляда. Лицо искажено, и я едва узнаю его. Но как светла голова этого мужественно держащегося юноши! Он приветлив и полон счастья. Я находился у его кровати в тот момент, когда пришла целая толпа посетителей и до рассвета стояла под его раскрытым окном. Он полулежал и рассказывал. О чем? Глупый вопрос. Конечно, о своих друзьях, о нашем движении. Тогда все еще верили, что беды удастся избежать. Придя на другой день, товарищи, стоя в дверях с вскинутыми руками, приветствовали своего юного вождя. Это зрелище невозможно было выдержать. В тот миг я бросил взгляд на его узкие белые руки, оставшиеся невредимыми, на осунувшееся лицо и с удивлением заметил, как искрятся его светлые глаза. Воля к жизни, желание борьбы было сильнее смерти.
Но произошло самое страшное — заражение крови. И без того призрачные надежды стали таять, как утренний туман. К нему приходят врачи, но помочь ему они уже не в силах. Умирающий герой смутно догадывается, что пытаются скрыть от него, и в последний раз просит всех уйти. «Ему так спокойнее», — поясняет сестра. Мужество- не может проиграть. «Приходите опять», — будто умоляют вслед его глаза, руки, высохшие губы. Я уходил с болью в сердце. Смутное предчувствие говорило мне, что это — прощание навсегда.
Субботнее утро. Его состояние безнадежно. Врач больше не разрешает посещений. Впрочем, в них нет необходимости. Наступила предсмертная агония. Он умер ранним воскресным утром в половине седьмого, но даже тогда он не изменил себе. Смерти тяжело далась победа над ним. Спустя два часа я стоял у его кровати и не мог поверить в то, что это — Хорст Вессель. Лицо его сделалось желто-восковым, чернота покрывала узкое небритое лицо, его бездонные глаза оставались полуоткрытыми. В них отражалась бесконечность, и казалось, что они продолжают жить и еще грозят врагам.
Хорст Вессель ушел от нас, оставив лежать безмолвно и неподвижно среди белых и красных тюльпанов то, что олицетворяет смерть. Но, несмотря на это, я ощущаю его почти физически — ведь его Высокий Дух не покинул нас, он всегда будет жить меж нами».
Хорсту были устроены пышные похороны. В последний путь гроб провожала колонна штурмовиков. Геббельс произнес проникновенную речь, в которой, в частности, утверждал:
«Это был и социалист, и святой! Один из тех, кто мог сказать — «идите за мной, я искуплю ваши грехи!» — и закончил речь возгласом: «Хорст Вессель!» Штурмовики гаркнули в ответ: «С нами!»
На этих похоронах и состоялось первое публичное исполнение песни на его стихи. Геббельс заявил:
«Мы добьемся того, что через десять лет ее будут петь дети в школах, рабочие на фабриках, солдаты в походе. Она обессмертит его имя!»
К дальнейшей мифологизации Хорста Весселя приложили руку и люди из окружения Геринга. В сентябре 1933 года по распоряжению имперского министра народного просвещения и пропаганды и при участии Августа Вильгельма Гогенцоллерна, принца германского и прусского, сына Вильгельма II, члена НСДАП и СА и друга Геринга и Карин, был снят художественный фильм «Ханс Вестмар — один из многих». В массовых сценах фильма снимались бойцы СА из подразделения, которым командовал Хорст Вессель. О прототипе главного героя спорить не приходилось.
Культ Германа Геринга, развившийся в нацистской Германии, на самом деле был как бы оборотной стороной другого культа — Хорста Весселя. Вессель служил героем для масс, символизируя жертвы, принесенные в борьбе за будущее национал-социалистическое государство, где на всех хватит хлеба и свободы.
Геринг был героем как для масс, так и для элиты. С одной стороны, его образ жизни демонстрировал успех, реализацию германской мечты, которая должна была вдохновлять миллионы сторонников нацистов. С другой стороны, Геринг демонстрировал аристократии и бизнесу, что никто не будет покушаться на их жизненные блага, что богачи останутся и при нацистской власти, раз второму человеку в партии и государстве позволено демонстративно жить на широкую ногу и безудержно богатеть.
Будни Геринга проходили во встречах с представителями высшего света, в выступлениях в рейхстаге и на партийных митингах. Карин запечатлела их жизнь в письмах к матери. 28 февраля 1930 года она сообщала ей:
«Виды уехали на несколько недель отдохнуть в Тироль. В начале марта они уже вернутся, и я буду этому очень рада. Я их обоих просто обожаю. Они преданы нам и много помогают. Виды свели нас с очень приятными семействами. В последние недели мы были так заняты, что появлялись дома лишь тогда, когда у нас бывали гости. Все это отнимает силы и у Германа и у меня, но мы их не жалеем. Обыкновенная жизнь — не для нас, и если потребуется, мы отдадим делу все, что сможем».
Карин продолжала:
«Виды хотят, чтобы все их знакомые узнали про движение Гитлера. Германа все время засыпают вопросами. Многие критикуют программу партии, ищут уязвимые места в политической концепции фюрера, и Герману приходится разъяснять, растолковывать, отвечать на критику до полного изнеможения. Но все идет к лучшему, и мы склоняем все больше людей на сторону Гитлера и его дела. Теперь с нами и Август Вильгельм, и Виды, и много других интересных людей. Вчера мы обедали с князем Хенкелем-Доннерсмарком, ему всего сорок лет, но он парализован и прикован к креслу-каталке. Его очень жалко. Тем не менее князь посещает все митинги, на которых выступает Герман. Мы все любим князя, он такой умный и добрый. Пару дней назад у нас на обеде был барон Коскулл вместе со шведскими дипломатами. Он застал у нас фон Баров, Августа Вильгельма и двух рабочих, национал-социалистов, приехавших из Мюнхена и остановившихся у нас. Во время обеда прибыли еще граф Коме с супругой и герцогиня фон К. с дочерью. Представляешь глаза шведов при виде такой сборной солянки!»
Толстяк Герман в те годы был одинаково мил и утонченным аристократам, и циничным бизнесменам, и простым рабочим, умея разговаривать и с теми, и с другими, и с третьими. Он успешно вербовал приверженцев национал-социализма во всех слоях и классах германского общества. По мнению Ричарда Оувери, «Геринг сыграл ключевую роль в формировании необходимых связей и взаимоотношений между нацистским движением и немецким капитализмом, благодаря которым стало возможным осуществление захватнической политики».
Карин неизменно сопровождала мужа почти во всех поездках и в жару, и в холод, чем основательно подорвала свое и без того слабое здоровье. Весной 1930 года она слегла и с тех пор практически не выходила из больниц и санаториев. Геринг, видя, насколько серьезно больна жена, написал Нильсу фон Кантцову и попросил отпустить к ней сына. Томас приехал в Германию в июле и пробыл с матерью десять дней. Он катал мать на кресле-каталке по аллеям санатория Кройте в Баварии или возил ее в горы на автомобиле. К началу сентября Карин стало немного лучше, она уже могла читать газеты и журналы, но чтение книг оставалось для нее еще слишком сложным делом. Она сообщала матери: