Страница 12 из 16
– Тогда я не спас её. Не смог… Но, к счастью, этот ужасный момент не воплотился в стенах Лабиринта. Почему?
– Потому что в глубине души ты знаешь, что не виноват.
– Я виноват!
– Значит, она постаралась, чтобы этот эпизод не повторился в стенах Лабиринта.
– Как? Ты же сказал…
– Лилия необычный призрак. Но об этом позже! – проводник заметил, что я хочу возразить и повысил голос. – Сначала я закончу рассказ об этом месте. Потом ты поведаешь мне свою историю.
– А ты ответишь на мои вопросы. У нас достаточно времени?
– Да. Твоя гостья ещё не прибыла. А после того, как иссякнут вопросы и любопытство, вернёмся к Ли.
Разумеется, я хотел бы вернуться к Ли уже сейчас, но что-то подсказывало мне, что мой собеседник редко меняет свои решения. Поэтому я только кивнул и решил слушать его дальше.
Сложно пройти Лабиринт. Очень сложно. Для этого нужно обладать некоторой долей смирения. Приходится видеть и слышать то, что творят вокруг призраки и стараться принять это. Принять то, что было. Здесь невозможно убежать от прошлого, здесь с ним можно только смириться. И раскаяться – это поможет пройти Лабиринт.
– А как же предательство Атлантиды? – вновь не вытерпел я. – Почему я не вижу атлантов, почему снова не повторяется то, что произошло когда-то?
– Потому что это тебя убьёт. – спокойно ответил Валентин. – Ты пошёл на это по своим личным мотивам, которые не оправдались. И так прокручиваешь случившееся в голове… Сожалеешь. Некоторые воспоминания лучше не допускать в Лабиринт, и я закрыл для тебя те дороги, которые могли их вызвать.
– И почему ты такой ко мне добрый?
– Не из личной симпатии. – усмехнулся собеседник. – За всё благодари свою жену.
– Она просила за меня? Но она же не разговаривает с людьми! Или я чего-то не знаю?
– Позже! Если ты меня собьёшь – я начну сначала.
Прикусив язык, я кивнул.
От путешествия по Лабиринту можно отказаться. И это делали те, кто не чувствовал в себе силы вспоминать прошлое. Вот только воспоминания – процесс необратимый. Поэтому, даже покинув Лабиринт, эти люди продолжительное время мучились угрызениями, которые вызывала проснувшаяся совесть. Таково наказание за малодушие.
Кто-то решался пройти Лабиринт. Для этого, как уже говорилось ранее, не надо было даже двигаться. Достаточно просто стоять на месте и смотреть… Смотреть так долго, как позволит Лабиринт. Именно он определяет, что по силам каждому. Правда, бывает и ошибается. Некоторые, насмотревшись, сходили с ума или просто убивали себя, не в силах вынести того, что происходит вокруг, чувствуя свою беспомощность, и невозможность что-либо изменить.
Но тех, кто справлялся с воспоминаниями, ожидало финальное испытание. Самое большое и непоправимое горе человека. Ему давался иллюзорный шанс исправить то, что произошло когда-то. Единственный момент в путешествии по Лабиринту, когда появляется возможность вмешаться в происходящее. Вмешаться, конечно, условно: основное действие происходит в голове испытуемого, но никак не в прошлом, где оно уже свершилось. Гость Лабиринта мог исправить свою главную ошибку. На реальность это никак не влияло, однако воздействовало на того, кто находился в этой психологической аномалии. Не исправил, не захотел это сделать? Значит, будешь терзаться всю оставшуюся жизнь. А муки совести подчас страшнее мук телесных… Справился? Лабиринт в награду даёт возможность примириться с произошедшим. Нет, ничего не изменить, и горе не станет меньше от иллюзорной победы… Но покроется пеленой времени, позволяя жить дальше, и меньше думать о том, что было. Победителя время лечит.
– Получается, я прошёл только финальное испытание…
– Да. Лилия так хотела.
– Хотелось бы испытать себя и в остальном – я вполне заслужил угрызения совести!
– Ты бы этого не выдержал. Поверь, я научился разбираться в гостях Лабиринта. С тебя и финала достаточно.
– Там не было ничего сложного. Я защитил её. Я готов это делать снова и снова, и всегда был готов. Даже жертвуя собой. Но в самый ответственный момент у меня не получилось.
– Ты мог понадеяться на свои силы, и попытаться справиться с опасностью, не заботясь о защите… Как сделал это в прошлый раз. Но ты выбрал её, пожертвовал собой. Как мог бы сделать это и тогда. Но не сделал.
– Тогда я многому научился.
***
Валентин кивнул, задумчиво посмотрев на Париса. Да, несомненно, жизнь многому научила этого парня. Возможно, не стоит судить его слишком строго. Ведь каждому ближе своя жизнь, своя печаль. И за реальный шанс исправить ошибку что только не отдашь… Уж это он хорошо знал и понимал: сам бы многое отдал за то чтобы исправить собственную ошибку. Но это невозможно даже тут, в Лабиринте. Даже иллюзорно…
Глава девятая. Дар в наказание
Я посмотрел на почему-то погрустневшего проводника. Впрочем, возможно, он сейчас встречается со своими призраками…
Почувствовав мой взгляд, мужчина вопросительно изогнул бровь.
– Я ответил на твой вопрос?
– Да. – кивнул я. – И у меня созрел следующий: кто ты?
– А кто ты? – в этот момент он мне напомнил смешную гусеницу из старой земной сказки…
– Не надо отвечать вопросом на вопрос.
– Не надо задавать неудобных вопросов. Я проводник. Поверь, подробная информация тебе ни о чём не скажет, ибо я жил так давно, что это просто невероятно. Так что не будем обо мне. А тебя прошу рассказать о себе.
– Разве ты не знаешь?
– Я хочу выслушать первоисточник.
Вздохнув, я подчинился.
***
Вэл внимательно смотрел на Париса и думал о том, что ему всё-таки жалко парня. Слишком много выпало на его долю. При этом проводник ловил себя на мысли, что не хотел бы часто общаться с ним: предатели всегда были противны Валентину, даже если плохой поступок они совершали во имя своей благой цели. Нельзя делать подлость во имя счастья… Тем не менее, Валентин действительно жалел этого человека: возможно, из-за Ли, которая стала ему как дочь. Но и неприязнь к нему испытывал. Такой вот когнитивный диссонанс, с которым ему ещё предстоит разобраться.
Парис, тем временем, вёл повествование. Появившись на свет в семье учёных, он почти не был знаком со своими родителями. Те активно изучали новую планету, проводили эксперименты по проживанию под землёй, и редко бывали в Атлантиде. Мальчика воспитывал дед, тоже учёный, однако в силу возраста уже не путешествующий, а осевший на одном месте.
Парис прекрасно понимал, что наука его родителям важнее собственного сына. Куда охотнее они спешили в новую пещеру, чем к малышу, оставленному на попечение Нестора. Когда же пятилетний мальчик попросил их взять его с собой, родители категорично покачали головами, отказавшись. Хотя, стоит заметить ради справедливости, о своей науке они сыну рассказывали охотно.
Валентин вздохнул. Как глубоко сидят в нас детские обиды! Вэл прекрасно помнит, как после рассказа Лилии, сам решил проследить историю Париса, отправившись в его мысли, просматривая память парня – всё, что было в его жизни. Как призраку и проводнику Лабиринта, ему сделать это было не слишком сложно.