Страница 2 из 6
Она вздрогнула.
«…и сейчас эти нравы…» Примский прервал монолог, ни слова из которого Мадам более не слушала, и озабоченно взглянул на девушку. «Что такое, Мария Александровна?»
«Внизу человек.»
«Простите?»
«Я бы желала спуститься к нему.»
«Что? Нет! Мари! Мари, прошу Вас!»
Но Мари уже обходила толпу и шла прочь от герцога, осторожно и извиняясь расталкивая удивлённых присутствующих. Едва она вышла из залы, её шаг ускорился, и вот она уже перепрыгивала через несколько ступеней извивающихся змеями лестниц замка, и через какие-то несколько мгновений оказалась снаружи. Ею словно управляла неведомая сила.
Мими тяжело вздохнула и закрыла лицо руками, наблюдая за Примским, лицо которого выражало неподдельную боль.
Глава 2
Вечерний прохладный воздух одарил её поцелуем. Луна, словно бы заметив теперь и её присутствие на садовой алее, огромная, словно блин, озарила всё своим светом, давая Мари получше разглядеть мужчину, так и блуждающему туда-сюда, словно одержимому.
Едва завидев её силуэт, он остановился, задержав дыхание. Мари замерла тоже. И так странно ей было, что она вся напряглась. В горле запершило, и она, нервничая, прокашлялась.
«Простите…» начала она, не зная, как начать разговор и видя, что мужчина паниковал. «Я вышла к Вам поздороваться. Моё имя – Мари, я дочь Графа Лиен. Моя семья – гости на балу, который даётся в честь Герцога Примского.»
Мужчина выдохнул и приблизился к девушке.
«Поздороваться? С чего бы это? Какое Вам дело до меня?»
Поморщившись над грубым ответом незнакомца и его несоблюдением приличий, Мари продолжила, выше подняв голову, стараясь звучать как можно более гордой:
«Приятно с Вами познакомиться.» Ответа не последовало, и она робко продолжила, «Я сочла странным, что Вы не на балу со всеми, спустилась пригласить Вас. Сегодня так прекрасно, все танцуют и беседуют. Дамы, как и господа все, одеты просто великолепно, собралось много известных личностей. Неужели Вам неинтересно? Я уверена, что Ваше прек....» Мари на этом месте запнулась и раскраснелась, поняв, что теперь все приличия растеряла как раз она. «…расное лицо стало бы главной новостью, и Вы бы все чрезвычайно пришлись по душе.»
«Ха-ха-ха!» – засмеялся молодой человек, слегка истерически. «На бал? Сумасшедшего? Вы что, действительно не знаете моего лица? А я поизвестнее буду всех ваших ранее упомянутых джентльменов. Но увы! Мне нет места рядом с великолепным Виктором! Только его свет может сиять для других. Мои знания – сущий вздор по сравнению с его военными подвигами. Мои стихи не звучат в залах замка, мои песни не поются в чертогах его жилища, мои мелодии не звучат на роялях его гостиных. Я на троне, но трон пустует!»
Мари непонимающе смотрела на молодого человека. О чём он говорил? Его голубые глаза блестели, отражая лунный свет; его нервная улыбка играла какую-то странную мелодию на сердце Мари; его тёмные, густые волосы растрёпывал ветер; его жесты сбивали с толку своей красотой и тайной. Когда она рассмотрела все его черты, то с изумлением признала, что он был так красив!
Увидев замешательство на её лице, он произнёс, уже более вежливо, ставя ударение на словах как можно чётче:
«Я не гость на Вашем балу, любезная барышня. Мне там никто не рад, увы. А всё потому, что все на сём балу слепы и глухи. А я слышу и вижу! Ха-ха-ха!»
«Мария Александровна!!!» – сзади раздался голос подбежавшего Виктора Примского. «Мари, отойдите от него! Умоляю, Мари! Он опасен!»
«Опасен?» Незнакомец подёрнул уголком губы и сверкнул глазами. «Вот у Вас манеры, Ваше Превосходительство. Так обо мне отзываться в присутствии столь прекрасной девушки.»
«Оставьте графиню, Михаил Георгиевич, сейчас же!» – Виктор повысил голос.
Мари повернулась на голос, и в тот же момент незнакомец вплотную подошёл к ней и завыл прямо ей в ухо, «Ауууууууууу!!!!!!»
Вскрикнув то ли от страха, то ли от отчаяния, Мисс Лиен отпрянула от мужчины и, взглянув ещё раз в его великолепные глаза, быстрым шагом пошла от него прочь, не добавив более ни слова и лишь закусив алую губку.
Примский настиг её.
«Мари, что Вы делаете! Зачем Вы побежали к нему, оставив всех гостей?» Его голос дрожал.
«Я… Я…» задыхалась она. «Я хотела пригласить его… Он был совсем один. Отчего он, бедолага, бродит там совсем один, когда внутри Вашего владения гремят стаканы и слышится смех, не умолкает музыка и в окнах видятся танцующие пары? Мне больно было видеть его! Что он сделал Вам? Ах, оставьте меня, Ваша Светлость!»
«Пригласить его? Он сумасшедший, Мари! Это мой родной брат, Микаэль, и уж поверьте мне, если я говорю, что ему не место в цивилизованном обществе! Он любой праздник способен перевернуть и завершить трагедией, дорогая. Вы не знаете его, как я. Вы лишь увидели его тень сейчас. При свете дня, он будет Вашим испугом, поверьте. Я лишь обязался ухаживать за ним, и знать, что он ни в чём не нуждается. Но видеть его пляшущего вальсы перед моим носом и распивающего вино я не позволю.»
Мари одёрнула руку, которую легко сжимал герцог.
«Как Вы можете? Не пускать на такой громкий праздник собственного брата?»
«Он болен, Мария Александровна. Он совершенно не в себе, и растерял остатки доблести!»
«В чём же его болезнь? В том, что он красивее Вас?»
Примский отпрянул в ужасе. Слова юной Лиен больно ударили его в самое сердце. С минуту посмотрев в её глаза, он, всё поняв, произнёс:
«Он слышит голоса и видит призраки. Его ночи – кошмары, снящиеся до самого рассвета. Его поведение среди людей подобно дерзкому щеглу, думающему, что он знает что-то и слышит что-то, что не видят и не слышат остальные. Но я полагаю, Вы уже под его чарами. Прошу извинить меня, мне надобно возвращаться к гостям.»
И его фигура скрылась в дверях замка, оставив Мари у входа вытирать слёзы, выступившие на её холодных, бесконечно целуемых ветром щеках.
Она обернулась назад, будто бы ища поддержки.
Микаэля нигде не было.
Глава 3
«Даже слышать не хочу!» – отрицательно качая головой, бурчала Графиня Лиен на мольбы дочери вернуться в замок Примского с визитом. «Ты такого шуму наделала своей ветреностью, что Его Светлость даже имени твоего знать не желает. О, позор нашему роду!»
«Maman! Полно Вам, ну за что!» – продолжала настаивать Мари жалобным голосом. «Отчего Вы хотите окончить мою жизнь, сделав меня женою Примского? Он не пара мне, он не мил душе моей! Так отчего же вы, мои родители, кто более всего важен сердцу моему, так хотите жестоко поступать со мною?»
«И оттого ты рвёшься в его владения с визитом лишь, чтобы увидеть его полоумного брата? Ох, и слухи поползут после вчерашнего бала о нашей семье! Как могла ты!»
«Maman! Я ехать хочу, чтобы принести извинения, ибо я обидела герцога своей речью вчера, и мне совестно. Я не могу ни спать спокойно от этого, ни взять крошки в рот. Это так не может продолжаться!» Тут, глаза Марии погасли, и она понурила голову так низко, что мать, боясь предположений, закрыла лицо руками. «Но и лгать, что видеть его брата я не желаю, не стану Вам», – сказала, наконец, девушка, и графиня издала истошный крик отчаяния.
Мари опустила голову и заплакала. Взяв себя в руки, Графиня Анна смягчилась, видя прозрачные слезинки, предательски стекающие по розовым щекам дочери.
«Микаэль не ровня Виктору, моя дочь. Сколько позора претерпел Его Светлость от выходок кровного брата! Всё королевство гнушается его сумасбродства. Но верно, тебя в секунду ослепила его красота. Он словно греческий бог какой, поговаривали. Ни одна не может пройти мимо, не влюбившись. Он самый завидный жених, и именно с ним ты только будешь счастлива. В свете он всегда обожаем, и его ставят в пример прочим молодым людям, а уж о том, то Герцог – человек со светлой душой и сердцем и глубокий, одухотворённый правитель, и говорить не смею. Он – твоя лучшая и единственно возможная партия, не разрушай же таких высоких перспектив на доброе будущее своей семьи, дорогая. Ты – наша единственная дочь, и о нас не будет кому заботиться в старости, а уж в теперешнем положении…» Графиня прослезилась и замолчала, нервно обмахиваясь ажурным светло-зелёным испанским веером. С минуту помолчав, собираясь с мыслями и переводя дух, она всё же добавила веский, как ей виделось, аргумент в пользу герцога. «Но подумай же, Виктор Георгиевич ничем не уступает в лице своему брату – он так же красив, да только ум при нём и отвага!»