Крёстная

Глава 2

Виктория Волкова

Я сидела прямо на голом каменном полу, прислонившись спиной к стене. Руки и ноги сковывали пластиковые жгуты, а надо мной навис мужчина, которого теперь я точно никогда не забуду.

Александр Лукрезе выглядел в полумраке, как сам дьявол во плоти. Завораживающий своей необыкновенной внешностью и пугающий до смерти одновременно в каком-то месте похожем на средневековую тюрьму. Только вместо факелов мне в лицо светили фонарики.

И, как и подобает дьяволу он был со свитой в виде десятка крепких мужчин в черных костюмах. Так и не дождавшись от меня ответа, Александр схватил меня за горло и прижал меня затылком к стене.

— ИМЯ⁈

— Волкова Виктория Алексеевна… — хрипло проговорила я.

— На кого ты работаешь⁈

Напуганная до ужаса, я, заикаясь ответила по-английски.

— ООО «Симонян и партнеры».

Недоуменно шевельнув бровью, он задал новый вопрос:

— И чем занимается твой босс? Наркотики⁈ Оружие⁈

— Босс⁈ — всхлипывая повторила я. — О-о-оружие? На-наркотики⁈

Только не это… Ну, надо же было попасть в лапы мафии!

Александр до боли сжал меня за горло и, закрыв глаза от страха, я рассказала все как есть.

— Они работают с бизнес-центрами и ресторанами в России… Ремонт, системы вентиляции и климат-контроля…

— Говори, пока не прикончил, чем на самом деле твой босс занимается! — зарычал он мне в лицо.

Я невольно сорвалась на визг:

— Да, откуда я знаю⁈ Я копирайтер! Пишу статьи для пиарщиков и тексты для блогов начальника, а на Сицилию приехала в отпуск!

Усмехнувшись, Александр отпустил меня и провел пальцем по моим губам, пугая еще больше тем, как наклоняется к моему лицу.

— Я видел, как ты пишешь… — еле слышно выдохнул он мне в лицо. — Виктория, ты очень много написала в своем телефоне… Про наш бизнес и даже какими маршрутами гуляет мой дедушка.

Он до боли сжал меня за скулы.

— Завела его в ловушку и как только вы остались вне зоны наблюдения, активировала бомбу…

С каждым его словом, панический ужас переходил в состояние лягушки угодившей в стакан с сливок, готовой в слепом отчаянии барахтаться до последнего, чтобы взбить до состояния масла. Понимая, что меня явно подставили или пытаются это сделать, я решительно посмотрела ему в глаза и громко закричала:

— ЧТО ЗА БРЕД⁈ НЕТ У МЕНЯ НИЧЕГО! ПРОВЕРЬТЕ МОЮ СУМКУ, ТЕЛЕФОН, ВЕЩИ, ДОКУМЕНТЫ… ЕСЛИ ТЫ И ПРАВДА МАФИОЗИ, ТАК УЗНАЙ КТО Я ИЛИ ТЫ НИ НА ЧТО КРОМЕ ЗАПУГИВАНИЯ НЕ СПОСОБЕН⁈

Черные глаза загорелись недобрым огнем и Александр кивнул своим людям.

— Я сейчас с тебя шкуру живьем спущу, и ты быстрее расскажешь все сама…

Один из парней мгновенно начал доставать что-то из чемодана, пока другой крепыш подошел ко мне и не обращая внимания на то, как я сопротивляюсь, начал рвать на мне рубашку.

— НЕ НАДО! Я НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛА!

В камере зазвонил телефон и мне мгновенно зажали рот, а Александр спокойно взял трубку. Некоторое время он о с кем-то говорил на итальянском, но не прошло и минуты, как он подал знак своим людям отступить.

— А ты везучая, — спокойно констатировал он. — Дедушка пришел в себя.

Дьявол с искренним интересом рассматривал, что у меня под рваной рубашкой, а я со скованными жгутами руками, тщетно пыталась прикрыться.

Мы смотрели друг другу в глаза с нескрываемой ненавистью, долго выжидая, кто из нас первым отведет взгляд. Лишь из-за чувства несправедливости, я не сдавалась и сжав зубы всеми силами пыталась не показывать страх.

Наклонившись к моему лицу, он тихо прошептал:

— Белла, не скучай пока меня не будет. Вдруг что-то вспомнишь полезное и не придется тратить время на пытки. Хотя мне будет очень и очень жаль…

Словно играя со мной, Александр погладил меня по щеке, а я испуганно вздрогнула не зная, что за этим последует. Усмехнувшись, дьявол подмигнул мне и тут же ушел. Следом за ним ушли его люди, и я осталась в кромешной темноте одна.

— Вот тебе и отпуск на Сицилии…

Александр Лукрезе

Стоя за дверью больничной палаты, Сандро спешно читал отчет от начальника безопасности. А сам задавался вопросом, как только это чудо случилось? Дедушка бы погиб, если бы задержался хоть на полминуты на улице, а не пошел во двор следом за этой синьориной.

А так отделался лишь парой царапин на колене и легким помутнением рассудка, судя по тому, как много он болтает последний час и как счастливо улыбался при виде дорогого внука. Если бы врачи не сказали, что дедушка здоров, подумал бы, что старик свихнулся.

— Кто за этим стоит, Фабио? — с ледяной яростью спросил Сандро.

— Как обычно, синьор, — шевельнул бровями Фабио. — Кто еще отправляет бомбы в подарок?

Сжав кулаки, Сандро сухо кивнул, понимая, что больница не лучшее место и время для этого разговора. Про этих людей все слишком хорошо все знают. И мотивы, и методы, и причины старой вендетты.

— Ты уверен, что девчонка не имеет никакого отношения ко взрыву?

— Да, — кивнул Фабио. — На записях с камер видеонаблюдения в аэропорту видно, что с ней столкнулись и подбросили еще один телефон в сумку и фальшивые документы.

— Почему ей? — нахмурился Сандро.

— Забронировала бомбический номер. Буквально, — пожал плечами Фабио. — Подставили короче русскую по полной программе. А что? Удобно. Ни близких друзей, ни семьи. Родные все мертвы. Живет одна, как затворница, работает на удаленке копирайтером, платит кредит за квартиру…

Хотя, просматривая личное дело Волковой Виктории, Сандро так и не мог поверить, что эта сиротка не имеет никаких черных дел за душой на самом деле.

— Проверь ее до вечера, еще раз. Не дай Бог она опасна… — жестко приказал он.

— А что будет вечером? — не понял Фабио.

— Да так… Деду опять что-то в голову стукнуло, — с явным намеком шевельнул он бровью.

— Именно сегодня? — изумился носатый начальник безопасности. — Может… Может мне поговорить с ним?

— Без толку. Дед сегодня в своем репертуаре, — покачал он головой. — Проще алмазы крушить кулаками, чем заставить его передумать.

— Понял, — расстегнул пуговицу на горле Фабио. — Ну, тогда улыбаемся и машем… А я все проверю.

Виктория Волкова

Не знаю сколько прошло часов в темноте.

На каменном полу было холодно до зубной дрожи. А в душе все горело адским пламенем от несправедливости судьбы, превращающееся в такую ярость отчаяния, что сил не было даже рыдать.