Крёстная

Поправив круглые очки, она глазами показала всем, включая детей, на выход. Начиная не на шутку переживать из-за того, что могло случиться, я сжала одеяло здоровой рукой.

— Знаю момент не самый удачный… — издалека начала она.

— Давай без итальянских заходов, говори лучше прямо, — холодея еще больше прошептала я. — Он при смерти?

— Ах… — улыбнулась она и тут же указала на вторую кровать со смятой постелью. — Нет, как видишь укатил на перевязку.

Я с облегчением закрыла глаза.

— Ты это… Я знаю, что вы поссорились… Но прости его… И если сможешь, то будь с ним помягче, пожалуйста? — неожиданно попросила Летиция. — Он когда тебя вытаскивал из огня ожоги получил, на него крыша упала… Да, и волосы у него обгорели, их пришлось сбрить…

Во рту снова стало так сухо, что я смогла только кивнуть.

Тяжело давит вина… Любимый мужчина, в который раз пострадал, чтобы спасти меня, а я с ним и его семьей накануне разругалась, да, еще и наплела его племянникам историю, которая едва не стоила им жизни.

— Вики, ему стыдно… Да и к тому же он сейчас не выглядит, как герой, так что ты не шути слишком остро про внешность… — тихо просила меня Летиция.

Я уже собиралась кивнуть, как вдруг неожиданно услышала его голос в палате.

— Так-так, а что там не так с моей внешностью?

Я и не заметила, как он появился. А когда увидела долго не могла узнать мужчину в инвалидном кресле в свободном спортивном костюме, черного цвета.

М-да… Не зря говорят, что прическа меняет облик, но, чтобы настолько… Лысым и без бороды, я даже представить себе его не могла!

Но больше всего поражало не это, а ровный, золотистый загар на лице и почти белоснежная кожа на голове и по линии бороды. Правда красные пятна от ожогов несколько портили картину.

— А если сбрить брови, то и вовсе ослепнешь от того какой я белый, — с гордостью сообщил он мне, шевельнув особенно густой теперь бровью.

Я не выдержала и рассмеялась.

Признаться, хорошо, что я его не увидела первым. Не узнала бы!

— Не переживай, — благосклонно кивнул он мне глазами. — Тебе я волосы тоже отрезал, пока ты дрыхла.

— ЧТО⁈

Я тут же в ужасе попыталась нащупать волосы здоровой рукой, а Сандро громко рассмеялся с того, что я так легко купилась.

— Вики, у тебя тоже волосы обгорели, — виновато посмотрела на меня Летти и тут же поспешила подбодрить меня. — Но мы можем их нарастить или сделать модную стрижку. А давай и цвет заодно сменим? Сделаем тебе новый имидж и снимем рекламу в новом амплуа! Я тут недавно видела такие интересные варианты…

— Так, все, Летти, брысь отсюда… — оборвал ее Сандро. — Нам тоже нужно поговорить.

Сандро решительно указал кузине на дверь и медленно подкатил к моей кровати.

Слабость не позволяла мне встать, но я была рада тому, что он сумел пересесть на край моей кровати. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, словно давали каждому время познакомиться заново.

Непривычно было видеть его лысым и без мягкой, густой поросли на щеках. Лицо теперь казалось овальным, черты лица более мягкими, а карие глаза под черными бровями стали еще более необыкновенно темными.

— Прости…

Случайно вышло так, что мы сказали это одновременно и сами по себе губы расплылись в смущенной улыбке. Я уже открыла рот, но поймав взгляд Сандро, решила уступить ему право говорить первым.

— На самом деле я очень виноват, — искренне сказал он. — Я не заботился о тебе как надо и не думал о том, каково тебе рядом со мной. Прости, что я из-за собственного эгоизма позволил тебя довести до такого состояния…

Больно слышать, как близкий человек винит себя. В горле снова стало так сухо, что я и слова не могла сказать и слушала его, чувствуя, как сердце обливается кровью.

— Мне больно видеть тебя больнице… Огнем горит все внутри из-за того, что тебе плохо и сердце разрывается от мысли, что я могу тебя потерять.

Протянув ко мне левую руку, он осторожно погладил меня по щеке и, глядя в глаза, шепотом сказал.

— Вики, я обещаю, что я буду заботиться о тебе. Может быть в начале у меня будет плохо получаться, но я буду стараться… Даю слово, любимая.

Приподняться на постели было и больно, и тяжело, но всей душой я тянулась к нему, чтобы обнять за шею так крепко, как только позволяет одна более менее здоровая рука. Слезы сами по сами наворачивались на глаза, а сердце невыносимо болело из-за понимания, насколько же ему было плохо.

— Я тоже буду о тебе заботиться, любимый. Обещаю… — всхлипнув с трудом произнесла я. — Прости, что тебе снова пришлось из-за меня пострадать, что разругалась с твоими родными и с тобой…

— Кстати о них… — серьезно прошептал он, погладив меня по щеке. — Вики, я все рассказал дедушке о нашем браке по-пьяне и разводе…

— И как все прошло? — сжавшись от недоброго предчувствия, спросила я.

— Хорошо, мои самые родные люди нас примут, — ласково прошептал он. — Но ты не станешь официальным, полноправным членом Семьи Лукрезе, даже если я представлю тебя своей женой. Не потому что я к тебе не серьезен или у меня нет чувств. А потому что…

На миг он замялся, явно пытаясь подобрать слова, а после вдруг закусил губу и покачал головой.

— Вики, прошу доверься мне, — с болью попросил он. — Я не из простой семьи. Я даже не могу подобрать слов, чтобы сейчас рассказать тебе, что могу, а многое просто не имею права. Прошу дай мне время…

— Хорошо… — прошептала я.

Но Сандро будто чувствуя себя еще более виноватым, продолжил:

— Тесоро, я даже не знаю, где мы с тобой будем жить после Пасхи, и какой будет наша жизнь… — с плохо скрываемым отчаянием произнес он. — Вряд ли легкой…

— Выкрутимся, — максимально ободряюще и уверенно прошептала я. — С твоим умом и упрямством, успех неизбежен. Ты даже с того света меня вытащил!

Слегка кивнув на нас обоих, я самоуверенно добавила.

— Не без проблем и ошибок, но мы будем счастливы при любом раскладе. А если поссоримся то, у меня где-то есть наручники и двадцать коробок успокоительного.

— Так вот зачем ты на коробки с конфетами повесила стикеры «успокоительное», — притворно ужаснулся он. — Ты все заранее продумала…

Я постаралась ему светло улыбнуться и показать глазами, что даже ни на секунду не сомневаюсь в позитивном развитии событий. А ведь и правда, смысл переживать, если мы оба живы и получили вполне излечимые травмы? Я по глазам вижу, что его чувства и намерения ко мне серьезны также, как и мои.