Страница 85 из 104
Земля то и дело вздрагивала — видимо наши корабли иногда посылали и нам выстрел другой.
В какой-то момент погас свет, а потом я заметил, что Дерен повеселел, да и меня оставило последнее беспокойство.
Может, наши нечаянно Агескела пристрелили? Обрушили коридор, завалили бедолагу обломками?
«Дерен? — позвал я. — Что думаешь?»
«Думаю, что это не человек был. Автоматика. Читал о таком. Свет погас. Значит, энергетический контур поместья разрушен. Видимо, сдохла и психомашина».
«А я почему не?..»
Выстрел. Ещё.
«Машина — не человек, чтобы под вас подстроиться. Видимо, не по всем диапазонам били».
Я хмыкнул. Дерену видней, но… Где же тогда Агескел?
Копит силы для личной встречи?
Как мы пробивались по этажам лабиринтов Алдиваара, как шли по своим и чужим трупам я рассказывать не буду. Не умею я такое рассказывать. Пробились и пробились. Навыка у нас было больше. И жестокости больше. И наглости.
Война — это наука уничтожать человеческие массы максимально быстро и эффективно. И выглядит она соответственно. Для тех, кто смотрит снаружи.
А изнутри…
Я часто замечал, что «свои» и «чужие» на войне — это примерно как люди и макеты из симмаркета, которые демонстрируют одежду и даже способны поболтать о погоде, но внутри у них не кишки.
Видимо, так психика защищается от реальности. Социальное давит на нас, ставя табу на неприкрытое насилие. Биологически возможность осуществить насилие — большой соблазн для людей. Мы подвержены этому искушению гораздо сильнее, чем способны представить.
В первый раз стрелять в людей страшно, во второй — ты «исполняешь приказ», в третий — уже способен считать удачные попадания.
Так что или ты забываешь потом самого себя и выкидываешь сделанное из головы (а не умеешь — ложишься на кушетку психотехника и тебе помогают забыть), или ты псих, и всё тебе экшн.
Но я не псих. И смотрю в такие моменты словно бы отстраненными, чужими глазами. И лучше в подробностях не вспоминать, что делал и как.
Только для отчёта командующему: вбурились, ориентируясь по съемкам из космоса и информации, переданной боргелианами, а потом и Энреком Лоо, что было слегка неожиданно, прошли вниз по канализации 45 метров, вбурились в вентиляционную шахту, вышли на верхние уровни подземелий. Там подоспел Неджел, втащили дополнительно третью бурильную машину, подключились к местному кабелю и в течение 18 секунд, пока противник его не обесточил, работали от сети. Потом снова пришлось бурить «на резерве», но мы уже были близко к нужным нам ярусам.
Всего-то 40 секунд наши противники размышляли: взорвать нас вместе с частью своих лабиринтов или нет, и тут взрывать стало поздно — мы провалились в самое сердце внутренних коридоров.
Охрану просто размазали по полу, пустив накатом бурильную машину. За спиной я приказал не оставлять никого. Гражданских тоже, включая женщин. Никогда не знаешь наверняка, кто будет стрелять тебе в спину.
Под визг этих самых женщин, под запах горячего камня и палёного мяса, мы и двигались по норе, где обычно развлекался Агескел.
Скульптуры из сушёных людей в нишах, порнографические картины на стенах… Хватит подробностей?
Кто сегодня в этой норе хозяин, я заподозрил, только увидев возникшее над нами гигантское голо.
Оно не помещалось в узком каменном коридоре: голова ушла в потолок, а весь правый бок — в стену. Однако понятно было, что фигура горбатая.
— Это не гикарби! — Неджел полоснул из гэта по стене, пытаясь найти голотрансляторы.
— Вот раздуло урода, — буркнул Рос.
Пилоты понимали, что тихариться смысла уже нет. Враги нас видят, просто они налажали с изображением.
— Не урода — ублюдка, — поправил я.
И кивнул Келли, чтобы начинали засыпать коридор сублимированным порошком живых кристаллов. Нужно было пробиться ещё ниже, а резервы буровых установок истощились.
Живые кристаллы запрещены к применению на заселенных планетах. Хартия 118-я Совбеза «По вопросам общего обитаемого пространства». Положение о пригодных для жизни мирах номер 224 п.5, приказ Управления по биогенетическим разработкам, параграф 12/4. Наизусть, хэммет та мае, в Академии учили.
Но Колин велел использовать любое оружие. По необходимости. А необходимость была: минуты текли, словно в песок.
Я посмотрел на голограмму. Эрцог красавчиком не уродился. Но самомнение у него оказалось на высоте: метрах в полутора над нами примерно.
— Чего висим, кого ждём? — спросил я голограмму. — Звук заело?
— Недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах, — пошутил Эмор.
Я фыркнул. Шутка была исключительно бородатая. Ещё в учебке её слышал.
Пискнула «готовность к активации». Я нажал «подтверждение», и техники начали распылять воду.
Кристаллический порошок взбухал пеной, проникал в малейшие трещины в камнях и прорастал стрельчатыми друзами. С треском лопался камень.
В какой-то момент «кривая напряжения» была пройдена, и вниз обрушилось сразу полкоридора, а камень продолжал трескаться и рваться.
Живые кристаллы могут и планету превратить в облако каменной крошки. Процесс роста легко становится неуправляемым — ведь вода присутствует и в воздухе, и в системах жизнеобеспечения. Да и живые организмы — тоже вода.
Охраняющим подвалы есть теперь, чем заняться. Участок поражения нужно срочно обозначить, деактивировать. Иначе кристаллы сожрут всё, до чего успеют добраться.
Без распыления воды рост кристаллической массы будет символическим, но он будет.
Мы провалились ещё на один этаж вниз, и голофигура эрцога дома Нарья снова вспухла посреди коридора.
Теперь она совершенно окривела, потому что мы успели выставить электромагнитные щиты, искажающие чужие голосигналы.
— Стойте! Остановитесь! — донеслось сразу со всех сторон.
Голос был один, но в стенах вокруг было не меньше десятка трансляторов.
Эрцогу захотелось поговорить? Удивил, ничего не скажешь.
— Безумцы! Даже если найдёте меня, вы не улетите с планеты безнаказанно! Что вам нужно?
Я выстрелил в стену, и количество трансляторов речи уменьшилось сразу на два.
— Зачем вы пришли?
Я вычислил и выбил ещё один динамик.
— Назовите ваши условия! — Намёк был понят, и «голос» голограмме оставили один.
— Арест твой и брательника, — соврал я.
— Пусть твои люди останутся здесь, а мы поговорим, — предложила голограмма. — Ты спустишься на два этажа вниз, в лифте и без оружия.
— Два этажа мы и сами прокопаем.