Страница 69 из 104
А я понял, что нажил ещё одного врага. Я спас его унижением, а униженному не всегда нужна оплёванная кем-то жизнь.
Но генерал выскочил из каюты и из моей головы тоже. Врагов хватало: одним больше, одним меньше…
— Да… спасибо он тебе не скажет, — понимающе усмехнулся Локьё. И повернулся к Колину:
— Нашему спору конец?
— Конец? — удивился тот. — Ты полагаешь, я не верил тебе? — он усмехнулся и дотронулся до спецбраслета, скрытого широким рукавом кителя:
— Давай его ко мне!
— Ты кого-то привёз? — удивился Локьё.
— А то ты не знаешь, кого. Иначе получится тот же правовой казус, что и при Эскгаме. Я бы тогда повесил вашего Пештока. За ноги. На площади Первого колониста, на Аннхелле. И возможно, мы бы не воевали сейчас. Но на этот раз мы с тобой разрешим все противоречия обстоятельно и до конца.
— А отчего не у Дома правительства? — поинтересовался Локьё. — Там вешать веселее — народа побольше.
— Обзор хуже, — усмехнулся Колин.
Дверь открылась. На пороге стоял иннеркрайт. Немного бледный, но уже вполне вменяемый. Только в глазах застыло что-то дикое.
Я встал ему навстречу, и мы обнялись.
Не ожидал я от него такого сильного объятия. Энрек был довольно рафинирован и изнежен, на мой вкус. И вдруг я ощутил в нём ту отдалённую силу, которая шевелилась иногда и во мне самом.
Ощутил и начал покрываться гусиной кожей, а мышцы вздулись, с треском разрывая ставшее вдруг тесным хэбэ. Угораздило же надеть форменную рубашку вместо обычного бесшовного белья.
— А ну-ка разводи их! — крикнул Локьё. — Это что мы будем делать с двумя психами сразу⁈
— Ничего, я справлюсь, — усмехнулся Дьюп.
Энрек не разжимал железных объятий. Сердце моё стучало, грозя вырваться из груди.
— Ладно, — вздохнул Локьё. — Пусть дети погуляют, они давно не виделись. А мы поговорим с тобой вдвоём, как тебе и хотелось. — Слышали⁈ — взревел он так, что мы отшатнулись друг от друга. — Марш отсюда! Оба! Я с вами позже… — он вдруг улыбнулся. — Поговорю.
Энрек дернул меня за руку, и мы вывалились в коридор: мокрые от пота, ошарашенные и, в общем-то, радостные. По крайней мере — я ему обрадовался точно.