Бесконечная. Чужие

Усиленно стараюсь не думать, что сюжет моего сна обусловлен моим выбором профессии.

Нет, сон в легкую мог случиться и из-за того, что вчера я все-таки опять пошла на поводу у этого маленького паразита. Брат, сидя рядом со мной на переднем, принялся рассказывать, что они построили сегодня стоэтажку, но потом их развалили. Пилить с Космоса к отцу в Веддинг порядочно, и ерунды этой я наслушалась вдоволь. Ругала, чтоб свет в пробке постоянно не включал. Так и доехали. Что ж, зато время с братом провела, час целый.

Где-то в доме слышны детские голоса – это соседи собирают своих в школу. Или садик. Не знаю – игнорю возраст их отпрысков, как и тот факт, что они у них вообще есть.

И это смехотворно, я ведь живу в Панкове или, как говорят здесь, Панко. А Панков – это не только Ост-Берлин, озера, зелень и ново-хипповые районы, застраиваемые и заселяемые.

Меня на самом деле давно пора спросить, почему я все еще здесь живу. В Панкове обитают толпы молодых семей с детьми, нигде во всем Берлине столько нет. Чего греха таить, я... мы недаром некогда сюда переместились. Мечтали стать одной из таких семей и чуть было не стали. Но об этом позже.

Уши мои успокоились, глаза тоже. Не в пример вчерашнему дубаку сегодня солнечно и мило. Не знаешь, надолго ли это, да и надо скорее ехать на работу, чтобы не вляпаться ни во что в пути... в плане погоды, оговариваюсь самой себе.

Поглядываю на коробочку из аптеки, сулящую уверенность в том, «плюс» я или «минус», даю сама себе по рукам – рано, рано, и вместо этого в порыве неизвестно отчего проснувшихся чувств – сознательности и ответственности – делаю экспресс-тест на ковид.

С тех пор, как живу одна, по утрам на мне ответственность исключительно за то, чтобы вовремя сесть на метро.

Звонит мама:

- Катюш, ты завтракала?

- Мам Лиль, не смеши.

Мне тридцать «минус», завтракать одной – тоска, за фигурой следить – никогда не лишнее, но от мамы отвязаться – дело нелегкое.

- В офисе позавтракаю, - не вру я, а у самой перед глазами ярко-малиновый в белый горошек термо-кофейник Рози, а на стене – плакат: «Kaffee ist kein Ersatz für ein warmes Essen. Кофе не заменит горячий обед».

- Тебе ж сегодня на встречу с архитектором. Он, кстати, молодой?..

- Молодой. Средне.

- Женат?

- Ма-ма...

Какая ты у меня заботливая и милая. Как я тебя люблю.

- Когда у вас Corona-Schule, это напрягает, - «кусаю», тем не менее, маму – у нее дистанционная корона-школа. Вряд ли она обидится. - И как ты все запоминаешь, у тебя же своего полно.

Напоминания себе ставит. А ее заботливые напоминания согревают меня.

- Опыт не пропьешь, - невозмутимо поясняет мама.

Демонстративно громыхаю на кухне керамикой, вымытой и высохшей давненько, дней этак пять тому назад, чищу «хвосты» у неразобранной посудомойки, сопровождая эту липу халтурными комментами про элементы моей мнимой утренней трапезы.

Хоть мама обо всем догадывается, мы квиты – благодаря заломленной перед ней комедии я безнадежно опоздала на работу. Как хорошо, что архитектор – не жаворонок по натуре.

Затем мама прерывает мои горестные мысли, восклицая, что, пока мы тут болтали, ей пришло двадцать восемь (обалдеть, правда) сообщений от учеников. Ей больше некогда «кормить» меня – с этими словами она бросает голодного ребенка на произвол судьбы.

Люблю я свою маму, думаю совершенно искренне. В этот момент пуш-сервис оповещает меня о том, что сегодня в Берлине метро не ходит из-за забастовки.

Из-за этого и убедившись насчет «одной полоски» на ковид-тесте, криво усмехаюсь и, зажав в кулаке ключи от машины, отправляюсь не на свою станцию «Винеташтрассе», а через три квартала – в подземный гараж.

***

Не зря мне снился кран. Не зря он мне ревел.

Когда сажусь за руль своего «мини купера», машинешка начинает подозрительно кашлять, советовать проверить масло, пенять, что, якобы, просрочен техосмотр. К слову: «машинешка» — это значит маленькая, но стильная и недешевая, особенно когда дело доходит до ремонта и запчастей.

Затем эта злыдня замечает, что я не думаю вестись на ее заскоки, и посылает меня в резко-ультимативной форме: вместо кашля от нее теперь слышно пренеприятное цыканье – и больше ничего.

Аккумулятор, итит его налево. Знаю точно, что так сказал бы папа – жаль, его сейчас нет рядом. Зато рядом вчера был... ах, говнюк мелкий. Сынуля его. Брательник мой.

хей – наезжаю.

Он: хей сис я в школе

Я: твои проблемы

Он: чт сл?

Я: акку в машине кирдык

Он: сорянсорянсрн не обж

Я: не обижаюсь но при случае припомню

А потому что сказано ему было, чтоб свет без надобности не включал. А он даже оставил его включенным.

Хотя как я ему припомню? Да и на фиг надо...

И что теперь? Вообще никого. Ну дайте ж прикурить. Не может быть, чтобы вы все были на работах – меня же, вон, здесь поймали...

Воняет бензином, одиночеством и в край запоротой встречей с архитектором. Становится вдруг невыносимо холодно и тухло. Совсем как... да. Соображаю, что везет мне на бетонные пространства – или я сама их ищу.

Сейчас неплохо было б появиться какому-нибудь принцу, только, желательно, не на коне, а на чем-нибудь четырехколесном. А то пока отсюда на Ку‘Дамм доскачешь. Хотя – мечу взгляды к себе на наручные, от них – на стену, к «бегущим» неоновым часам – давай хоть на коне, хоть на чем угодно, лишь бы это «что угодно» шло вперед, а не назад. А в остальном договоримся.

- Hallo Kati! Привет, Кати.

Да ну. Неужто принц...

Тут мне бы вздрогнуть да замереть с искусственной улыбкой на лице, но я и не думаю. А потому что голос я узнала и даже оборачиваться не надо. Не принц это никакой, а... Micha... Миха.

А перед Михой я не вздрагиваю и не замираю. Давно уж, месяцев, так, с десять. И ровно столько же времени не находила в себе ни желания, ни физической возможности ему улыбаться. Сегодня тоже не планировала.

- Привет, Мих.

И все-таки сегодня все несколько иначе. Я, например, не начинаю судорожно теребить безымянный палец, боясь, что там – косяк, все еще кольцо его. А потому что кольца там нет уже давно.

- Заглохла?

- Не заводилась.

- Акку?

- Мгм.

Он думает, я за эти десять месяцев автомеханика экстерном сделала?..

Я все же признательна ему, что он не лезет с ходу напоминать мне о своем прощальном напутствии – чтоб долго не держала ее, некогда нашу с ним общую, оставленную мне без скандала. Годик поездила – толкни кому-нибудь. Он сам всегда так делает. Может, он сейчас думает, что мне не на что брать новую. Надеюсь, по мне этого не скажешь.

А вообще, хоть причина нашего развода была классической и душераздирающей, сам процесс таковым не был. Иной совместный бизнес распадается с куда большим обилием слез и нервов.

- Тебе на работу?

- Да, - отвечаю ему как можно равнодушнее.

- Подкинуть?

Признаться, этот вариант я отмела в самом начале, как нечто, находящееся вне зоны доступа. Как если б не досталось путевки куда-нибудь, и ни к чему тогда интересоваться, какая там погода.

К тому же он это, наверное, из вежливости, которой мне уж точно не надо. Или я произвожу-таки впечатление, что у меня нет денег на такси?

Но нет. Миха смотрит спокойно и открыто, как будто виделись мы с ним последний раз вчера вечером и вообще, уговорились ездить на пару, неделю на его машине, неделю – на моей.

Я быстро переопределяюсь, не ощущая уколов гордости, и через минуту уже сижу с ним рядом в его Лексусе. Сидеть тут неудобно, а в «кнопке настроек», как поясняет мне Миха не без некоторого замешательства, я не запрограммирована. Приходится отодвинуть переднее сиденье вручную.

Припоминаю, что... да... Линда – так ее, по-моему, звали? – ниже меня ростом.

Еще ей, судя по всему, нравится ездить полулежа – спинку сиденья мне – также вручную – приходится поднять.