Страница 13 из 14
«Нет, господин Гордон, я вам не судья», – сняла с себя обязанности духовника, отгородилась.
Даже всепоглощающая любовь в пору моей наивности не делала меня слепой. Гордон всегда поступал по своему произволу, был и оставался циником. Десятилетия борьбы с одержимостью наложили фатальный отпечаток на его характер. «Но жить с этим характером теперь предстояло мне», – отвернулась. Резко. Импульсивно. Бунтуя даже против его присутствия. И провалилась…
Лица беззаботных талантливых парней, флиртующих девчонок, надежда в глазах грузного вампира, его надломленное: «Если бы в меня так кто-то верил…», и контрастом – маски палачей…
Подняла глаза, застала конец монолога:
– …Спрятался за маской высокомерного ублюдка и дезертировал. – он отстранился, поправил на мне одеяло и пошел к темному окну. Меня потряхивало. Перспективы кабального будущего с аномальным психопатом и абьюзером были ужасающими. Смирилась:
– Прости. Вспылила. На двинутом откосе я оказалась по своей вине.
Кутаясь в покрывало, приготовилась к тираде.
– Не оказалась бы, не спровоцируй я тебя. – Гордон не отводил взгляда от окна. – Ты меня не слушала? Я больше ни на что не претендую. Ты свободна.
Еще не веря, шепотом, на ощупь вела дознание:
– Но он говорил, что без меня ты…
Гордон вымучено усмехнулся, но запнулся только на мгновение:
– Он… заблуждался. Вторая половина – это выбор. Я не стану шантажировать тебя. – Слова звучали неубедительно, но дышать стало легче. Он сосредоточенно смотрел перед собой. – Я смогу выжить. Принять твой выбор. Не хорони себя. Будь далеко. Отсюда. От меня. Счастлива. С достойным. Я буду жить уже и этим.
Окрыленная драгоценной свободой, я затаила дыхание:
– Благодарю за честность. – Он метнул в меня хищный взгляд исподлобья. Глаза потемнели до синего марева. Я была готова бежать, но помня про охотничий азарт, приняла тяжелое решение. – Если у меня есть выбор, я им воспользуюсь. Только ради родителей окончу университет и уеду сразу после защиты.
– А пока? – Баритон сломался. – Позволишь тебя видеть?
– Даже не обсуждается. Постскриптум. Я сама подготовлю родителей.
Королевские сапфиры потухли. Но Гордон принял достойно категоричную отставку, ограничился понимающим кивком и вышел за дверь.
Под вечер зима снова заявила о себе морозом, тупой изводящей болью, лихорадкой. Я сопротивлялась. Победили антибиотики, жаропонижающее и куриный бульон, сваренный единственным доверенным лицом – доктором, который стал мне другом. Внимательный, предупредительный, беззаветно преданный делу, тактичный Джорж. Внизу горел камин. Лика дремала на шкуре у окна, скрываясь в моей комнате от малышей. Шум двигателей перед домом: «Разъехались». Молчаливые мужчины освободили гостевую парковку. Остался только черный Nissan Patrol и мой Jaguar.
Звонок. Кира ворвалась в эфир рассерженной Валькирией:
– Почему этот матадор вломился в твою ванную? – «Вопрос заслуженный».
– Кира, ты делаешь неправильные выводы. – Я старалась держаться ровного тона, чтобы не спровоцировать рецидив нервного истощения. Раскрасневшаяся феминистка катала шарики из теста для своих учеников и яростно кидала их на пол.
– Неправильные?! Он. Был. Голый! – Я не собиралась оправдываться, но нетипичное поведение Киры настораживало. – А как же Филя? Твой Филипп! Или ты использовала фрика и весь свой генофонд, чтобы заставить ревновать папика?!
Я пришла в себя и осадила:
– Филипп не фрик! Не смей называть его тем, кем он не является!
– Уже нет? – зло усмехнулась. – Больные бальные, вдвоем что ли лечились? Это твоя терапия танцующей вагины возымела такой невероятный резонанс?
– Кира, остановись.
– Да что ж они все готовы служить тебе? Волшебные золотые глазки? Или твой наивный альтруизм? Стараешься возвысить, видишь в каждом рыцаря. Рядом с тобой даже самый отстойный хмырь чувствует себя героем и стремится соответствовать высокому стандарту. Или… – Кира играла нефритовыми шариками18. – Ты стимулируешь их через секс? – Вопрос конфиденциально решить не удалось. Разговор был доступен ушам заинтересованных ревнивых очевидцев. Пульс зачастил. Я зашипела на девицу с длинным языком:
– Кира, замолчи!
– Думаешь, я не знаю про твое искусство владения интимными мышцами? – Кира паясничала с веерами. – Наша уникальная леди Бриг в совершенстве владеет секретами науки соблазнения. Да за одну ночь с такой искусницей… – Барышню несло. Я не выдержала. Стыдливо отключила звук и, преодолевая страшную крепчающую неловкость и головокружение, опустилась на пол:
– Чтобы стать моим партнером, надо обладать не меньшей уникальностью. – я решилась озвучить свои пуританские взгляды, однажды высмеянные известной личностью. – Меня даже обвиняли в старомодности. Но я ищу моногамных отношений. – Кира саркастично хмыкнула: «Это ты про своего папика что ли?» Я сосчитала до пяти, выдохнула. – Если мой мужчина, то только безраздельно мой. И убереги меня, Боже, от случайного выбора! – Брезгливую судорогу сдержать не удалось: «Он – ошибка. Переживу». Сосредоточилась на Кире. – Что происходит?
Кира очнулась, рассеянно опустила глаза на учиненный беспорядок за столом:
– Я пересмотрела свои взгляды. – Подруга уже размазывала по лицу косметику. – Твой папик прав. Они потенциально опасны. Я не хочу притянуть к себе маньяков. – «Занавес! Он и с ее мозгами поработал», – притупляя потрясение, я проглатывала залпом вторую бутылку воды, а в голове выстраивалась чудовищная логическая цепочка: «Я был везде, где ты могла теоретически появиться…».
– Студия? Филипп?! – Рванула к экрану, захлебываясь водой. – Кира, кто о нас с Филиппом спрашивал? Свои? Чужие?
– Да все! Вы же так отожгли! После бенефиса все думают, вы пара.
– Пара?! Нет! Мы друзья. Между нами платонические чувства.
– Не платонические. Тоник всем кричит, ты его мама.
– Ребенок называет меня феей. Это не значит… – «Фея?!» – грудь прострелило. «Я устранял их засады…». Голова раскалывалась. «Он не угрожал! Предупредил открыто. Береги сына?! Боже, они в опасности!»
– Кирочка, берите Тоника и уезжайте. Пожалуйста! Возьмите отпуск.
– Уже два дня. В студии опять ремонт.
Я схватилась за виски, срываясь на крик:
– Уезжайте! Куда угодно…
Видя мои панику и слезы, покрасневшая Кира не стала задавать вопросов:
– Я за Тоником, – собираясь на ходу, отрапортовала. – Вот и звоню. Сам Филипп не может достучаться. Уезжаем. Срочные съемки для рекламы. Далеко. В замке Гарибальди. Клиент «Риэлтерская палата», организует тур. Филипп без тебя. Как хореограф. – кивнула на мою дверь, виновато прошептала. – Прости, душенька.
Я обернулась. Проем загородил Максим и удивил безапелляционным тоном:
– Уважаемая Кира, Камилла устала. Спасибо за звонок. – подошел, отключил связь. Взгляд на меня, и тон поменялся. Спокойно, доверительно. – Люк в курсе. Он был у Покровских. Первым. – Даже не намек. Я стиснула зубы, проглатывая стон:
– Спасибо. Ты передай ему. – Загнулась на кровати, решила дать волю слезам, скрываясь от реалий в тайной комнате19…
Максим опустил жалюзи, включил теплую золотистую подсветку, укрыл ноги меховым пледом. Выйти не успел. Снова звонок. Судорожно вздохнула, впитывая домашний островок уюта, и ответила под недовольное покашливание:
– Ками-и-лла… – Костя изрядно запинался. Несистематическое употребление наркотиков чудом спасало впечатлительного эксцентрика от зависимости. Подобный стресс грозил оказаться роковым. Я не ошиблась. – Все на кладбище. Вчера Ленку. Сегодня парней. А я не смог. Сбежал…
– Костя! Приезжай! Давай, я вызову тебе такси. Останешься у меня. Ты где?
Скептично скрещенные руки на груди, хмурый взгляд – Максим врос в проем.
18
Один из тренажеров вумбилдинга.
19
Здесь – состояние рефлексии, внутреннее пространство для диалога с Богом, своим Я.