Страница 2 из 7
– Я про Кея решил, – смутные опасения, похоже, начали оправдываться. Мальчишка, не шевелясь и не моргая, старался вслушиваться в каждое слово отца. – Толку здесь с него нету, да и не будет. Если ума боги не дали – он и не появится, сколько книг этих не читай. А он на то и годен только. Так вот пусть тем и занимается. Но не здесь, а в столице.
Мать ахнула. Кейрэну показалось, что сердце его перестало биться.
– Да как же его, Гилар, в столицу? – когда Танира, наконец, подала голос, он был ломким, неуверенным, как тонкий лёд по осени. – Здесь-то Кей при нас, при каком-то хоть деле, под присмотром. А там кому нужен будет?
– Ты бы не причитала впустую, а вещи ему собрала в дорогу, – мрачно велел отец. – По мне-то дело решенное.
– Ой, – мать горько вздохнула, и начала тихонько всхлипывать. – Так куда же там он?.. В школу?..
– В школу… да не в школу, – отец усмехнулся, будто горечи в рот набрал. – Гонец-почтовик нынче в деревню нашу приехал. Я когда у старосты был, так и он там. Лист новостей из столицы читали. В этом году снова там учеников берут в Академию их главную, Вент де Россу, и всех смышлёных детей, кто по возрасту подходит, могут взять – не считаясь с чинами, родом и достатком. Мы-то все посмеялись сперва – откуда же в нашем волчьем углу такие толковые пострелята будут, чтобы в столицу самую на учебу отправлять, а там отец Ренан мне и говорит, мол, добрый Гилар, а Кейрэн-то, сын твой, чем не достоин? Вроде как, по возрасту ещё подходит, да лучший ученик его за все годы, что преподаёт. И грамоту знает, и счёт, и всякие науки ему Ренан сам преподавал… Это Кейрэн вместо того, чтобы толку в кузнице набираться, с ним там беседы вёл. Да что о пустом? Дело сказал отец Ренан, даже староста признал. Если возьмут Кея учиться в эту академию – там ему и кров, и стол, и уважение будет – даже всей деревне нашей, лишь как доучится.
– А сколько же там учиться?..
– Год да десять полных лет. Да уйми ты слёзы! Может, хоть там возмужает Кей, да ума наберется. А ты ещё порадуешься, что на один рот в хате меньше стало. Да ненадолго. Сама же, Танира, знаешь, что снова тяжёлая. Уже к зиме и думать о Кее забудешь, а по весне, как родишь, и подавно не до того станет.
Кейрэн не мог поверить своим ушам. В голове у него звенело. Родители молчали – верно, обнимались: отец иногда мог проявить чуткость к матери.
– А если не возьмут его? – беспомощно спросила Танира, и ледяной страх от того, какой ответ может дать Гилар, кольнул мальчика.
– Не возьмут – так пусть хоть сгинет. Или сам в столице ищет, чьим подмастерьем стать, и как добыть себе кусок хлеба. Сама же знаешь – здесь у нас, в Гроссе, он как неприкаянный, будто не тут и рождён. Места под этим солнцем ему не будет – так пусть под столичным ищет. А ты не реви, и вещи собери ему, да мне. Праздничное сложи там – в столице приодеться. Поутру – что из снеди нам в дорогу. Завтра же мы с ним и выйдем, чтобы к сроку в столицу успеть. Ну – будет.
Послышались шаги отца, отходящего в их с матерью спальный угол, да заскрипела кровать, когда он ложился. Мать, тихонько всхлипывая, недолго провозилась, собирая дорожный скарб. Пару раз звякнули замки сундука – там, вычищенная и душистая, хранилась одежда, которую носили по праздникам. Скоро погасли в большой горнице лучины, и всё в доме затихло. А Кей так и продолжил лежать без сна и голоса. Слёзы давили мальчишке грудь, сотрясая тело, будто в лихорадке. Кей попытался унять дрожь. Не сам ли он больше всего на свете мечтал о том, чтобы своими глазами увидеть столицу? Не в его ли радужных грёзах открывала перед ним свои двери магическая Академия? Не ему ли хотелось покинуть деревеньку в горах, и стать частью чего-то великого, сделать лучше жизни простых людей? Ему. И сейчас мечтается, и хочется… Только страшно это оказалось, когда мечты вдруг нежданно-негаданно начали сбываться. Да и то, что поступить в академию нужно своими силами и во что бы то ни стало, а обратной дороги в отчий дом не будет, пугало мальчика. Здесь ждать его обратно никто не станет, по весне родится его младший брат или сестра, и до Кейрэна и его успехов или бед уже никому не будет дела – словно никогда и не существовало этого мальчишки ни в собственной семье, ни в деревне Гросса, что в Солфланских горах…
***
Под самый рассвет Кейрэн всё же забылся прозрачным, болезненным сном. Разбудили его голоса сестёр и матери уже засветло. Они суетились, накрывали на стол, готовились к дневной работе. Средняя сестра, Оллина, собиралась в школу. Туда же, по обыкновению, должен был идти сегодня и Кей. Мальчишке большого труда стоило сделать вид, что он не слышал ночью родительского разговора, и намерен вести себя так, как и в любое прежнее утро.
Протирая глаза он спустился с полатей, и, скрывая всё ещё опухшее от слёз лицо, шмыгнул к рукомойнику – умываться.
– Ты там не очень плещись, Кей, – раздался голос матери, – поешь и собирайся скорее. Отец вернётся – в город поедете.
– В город? – Алвар, старший брат, отдёрнул полог. – Это в который?
– В порт Крелейн, – отозвалась мать, – а оттуда – в столицу.
– В самый Астер де Торонисс? – средний брат Кейрэна, Дитиф, спрыгнул с полатей, и щелчком по лбу отогнал младшего от умывальника. – С чего бы это нашего заморыша в столицу везти? Не много чести?
– Отцу виднее, – мать не поднимала глаз от котелка с кашей.
– А что же они вдвоём поедут только? – Ингаретта, старшая сестра, расставляла на столе деревянные миски. – Что за дело такое там? Может, и мы на столицу поглядеть хотим!
– Да! И на лодке прокатиться! – закивала Оллина, затягивая завязки фартука.
– У тебя, Инга, другое в голове быть должно, – напомнила мать. – Некогда нам на столицы глазеть – дома дел не переделано. И тебе, Оли, здесь занятий пруд пруди. За стол садитесь!
Кейрэн, замерший в уголке, вдруг с неожиданной для себя жалостью посмотрел на сестёр. На Ингаретту, судьба которой уже была решена родителями, на Оллину, которую ожидает такая же участь – если, конечно, в Гроссе не выведутся все женихи, которых родители сочтут достойной партией, и к ней не посватается кто-нибудь из соседней деревни. Но сути это не поменяет – станет так же женой какого-нибудь Микара, да будет хозяйничать в чужой избе под ярмом у свекрови…
– А ты там что прячешься? К столу иди, – мать, раскладывая кашу по мискам, казалось, боялась встретиться с младшим сыном взглядами. – Отец придет, позавтракаем всей семьёй, вместе…
«В последний раз…» – мысленно закончил Кейрэн фразу матери. Вздохнул, вылез из угла, и уселся на своё место за столом. Ингаретта поставила перед ним тарелку каши.
– Куда там его, учиться что ли? – спросил Алвар, макая в кашу кусок хлеба.
– Учиться, – подтвердила мать, наливая всем терпкого ягодного отвара из кувшина. – В саму Академию поступать.
Кей, вовремя вспомнив, что он не может знать этих новостей, замер с ложкой в руках, словно не веря своим ушам. Но он и не верил! Не верил до сих пор, что всё то, что он слышал ночью, не привиделось ему, а прозвучало на самом деле.
– Да куда ему! – фыркнул Дитиф, свысока глядя на брата. – Разве его возьмут?
– Он в школе лучше всех читает, – напомнила Оллина.
– А если и правда не возьмут? – засомневалась Ингаретта. – Грамоту знать там, поди, мало… Это же столица. Там и школы все столичные…
– Он уж постарается, – мать впервые посмотрела прямо на Кейрэна, и скорее отвернулась, словно спеша скрыть слёзы. Кейрэну кусок не лез в горло. Он не знал, что ему делать! Хотелось обнять мать, прижаться щекой к её груди, и стоять так, пока не устанут руки. Но он только молча уставился в свою миску, стараясь не расплакаться и сам. Вот дела! Столько мечтал о столице, о путешествиях, о новых знаниях, так хотел убежать из деревни – а теперь, понимая, что родных ему, как переступит порог, больше не увидеть, вмиг затосковал. Даже по Дитифу, который вечно задирал младшего брата.
В комнату зашёл отец. Едва кивнув приветствовавшему его семейству, наскоро умыл руки и лицо, и, усевшись во главе стола, расправил широкие плечи. Мать скорее поставила перед ним кашу. Оно и понятно – если предстоит тяжёлая работа или долгая дорога – всегда нужно основательно подкрепиться. Гилар не сводил с Кейрэна тяжёлого пристального взгляда. У отца глаза серые, как металл, с которым он возится целыми днями в кузнице. Глаза Кея такого же цвета, но в них нет такого отталкивающего холода.