Страница 5 из 32
– О службе, о девочках. В основном, о всякой ерунде. – Лагари будто засомневался, но все же решился. – Они упоминали мотылька. Мне показалось, это важно. Они его ищут.
– Мотылька? В смысле такую бабочку? – Упоминание в одном разговоре военных и хрупкого недолговечного существа вызвало неясную тревогу. Что может их связывать?
– Вряд ли. Мне кажется, они говорили о человеке, а это что-то вроде прозвища.
– Они ищут человека с прозвищем Мотылек? – Да уж, кем бы он ни оказался, но отчего-то остро не хотелось отдавать его военным.
– Похоже, – Лагари кивнул, – но пока не пойму, как это связано с нами и как они нас нашли. Кто знал об этом доме?
– Курт, я и ты. Никто из нас не сказал бы военным. Если это военные. Ты точно уверен?
В воздухе повисло напряженное молчание.
– С этой семьей ничего не случится, – твердо произнес Лагари.
– Не случится! – Я-то уж точно этого не хотела и лихорадочно соображала, как выйти из ситуации. – Перевези их. Документы пока не готовы, придется еще посидеть взаперти. Поезжайте на виллу на озере Лёф. Мы не выезжали туда больше года, даже смотритель бывает там раз в месяц. Я уберу оттуда садовника и отключу сигнализацию, а потом дам вам команду. Посидите там несколько дней, потом Курт привезет документы, и отвезешь своих подопечных, куда они захотят.
– Слушаюсь, моя королева. – Лагари снова поклонился и теперь, похоже, на полном серьезе, хотя я много раз просила его не тратить силы на формальности там, где они не нужны. Он выпрямился и печально улыбнулся: – Носители не должны так жить, ты ведь понимаешь?
– Не должны. Но точно должны остаться в живых, поэтому пока спрячьтесь и ждите Курта. Я обещала вам помочь, значит, помогу. Попробую выяснить что-нибудь об этих любопытствующих.
– Скоро мы отрубим голову гидре. – Лагари чуть изогнул губы, выразительно демонстрируя презрение к врагу. Гидрой он называл Орден и был одержим его уничтожением еще больше Курта. – Прошлые наводки оказались пустышками. Если у тебя есть еще кандидатуры, я буду счастлив их проверить.
– Проверь вот этого человека. – Я снова забрала у Лагари телефон и написала имя в приложении «Заметки». Обычно я все запоминала, чтобы лишний раз не копировать информацию, и уж точно не оставлять следы в моем телефоне, который постоянно мониторила служба безопасности. – Это датский замминистра иностранных дел. Он много путешествовал, пару раз его визиты совпадали с нападениями. Но мы с Куртом сомневаемся, что он может оказаться частью Ордена. Все улики косвенные.
– Веиты хорошо прячутся. Ты думаешь, что обезопасила себя, но они уже сидят в твоей гостиной, – весомо заявил Лагари, пряча телефон в карман, и я поежилась.
Эта мысль посещала меня постоянно с тех пор, как я узнала о веитах. О них не писали в учебниках, и прятаться они точно умели, вполне возможно, что у меня под носом, и это стало еще одной причиной бессонницы.
В кармане завибрировал телефон. Я ставила себе напоминания, чтобы ничего не пропустить.
– Мне пора возвращаться. Когда вилла будет готова, я или Курт напишем, и вы сразу переберетесь.
Лагари склонился в легком поклоне:
– Слушаюсь и повинуюсь, моя королева.
Как в такой ситуации он умудрялся сохранять ясную голову, оставалось загадкой. Я жила на нервах уже несколько лет и, кажется, совершенно разучилась смеяться и расслабляться. Каждый раз, когда я думала, что стало спокойнее, происходила очередная катастрофа. Рассказ Курта о том, что происходит с такими, как я, оказался не последним, а очередным испытанием самообладания.
Лагари развернулся и шагнул к дороге.
– Стой, не туда. Там водитель и охрана. – Я подняла руку, чтобы его остановить, но Лагари лишь укоризненно улыбнулся, и я сконфуженно поморщилась. – Забыла о твоих фокусах. Прости.
– Тебе пора обзавестись своими, – рассмеялся он.
– Нет уж, спасибо, – пробормотала я, ведь от них все равно никакого толка, но Лагари вряд ли услышал, шагая по подлеску к грунтовой дороге.
Я моргнула, и он исчез. Только что был у осины и в следующую секунду пропал.
На самом деле, он никуда не делся: не растворился в воздухе, не перенесся в пространстве, а просто обманул мой мозг, убедив, что передо мной никого нет. Я прислушалась: даже звука шагов не слышно. Когда Лагари хотел спрятаться, он действительно прятался. Он мог бы исчезнуть, веиты никогда бы его не нашли, но он выбрал другой путь, и я уважала его решение.
Они с Куртом искали главу Ордена уже много лет: Курт предлагал кандидатуру, а Лагари проверял – следил, слушал разговоры, чуть ли не стоя в гостиной, выяснял всю подноготную, а иногда, как я подозревала, тихо кого-то убирал. С моим доступом к информации им стало проще, но за три прошедших месяца мы не особо продвинулись.
На обратном пути в глаза бросилось старое птичье гнездо. Оно лежало в куче прелых листьев и выглядело печально: прутики торчали в разные стороны, а на дне разошлись, образовав дыру. Я оглянулась на вековые деревья и подлесок. Слишком много сухих стволов, больше, чем положено, да и лес непривычно тихий – будто осталось совсем мало птиц. Местные орнитологи писали на форуме, что некоторые виды птиц больше не прилетают в Оленбах вить гнезда. Надо спросить у специалистов, что творится с лесом. Я подобрала с земли длинную сухую палку. В Холлертау знают, что я много занимаюсь экологическими вопросами, моя озабоченность состоянием леса никого не смутит и отвлечет от вопросов о неожиданной поездке.
У грунтовой дороги ждала машина. Охранник увидел меня и сразу открыл пассажирскую дверь.
При въезде в Холлертау у ворот, как обычно, дежурили репортеры, караулили ради одного кадра. Сквозь тонированные стекла толпа вытягивающих шеи журналистов казалась ненастоящей, но я знала, сколь упорны они порой бывают. Пресс-служба много раз убеждала в бессмысленности пряток: чем больше скрываешься, тем упорнее тебя пытаются достать. Существуют ли журналисты, которые ищут правду, а не сенсацию?
Ворота Холлертау закрывались за нашей машиной, а из толпы на меня посмотрел Чарли. Я вздрогнула, сердце забилось часто-часто, но это оказался не Чарли, просто кто-то неуловимо похожий.
Тонкую фигуру на ступенях Центрального корпуса я заметила издалека. Катарина нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и вытягивала шею, изнывая от готовности броситься в работу. Не дожидаясь, пока мы остановимся, она резво сбежала по ступенькам и, опережая водителя, распахнула мне дверь. Она представляла идеальный тип секретаря: никогда ничего не забывала, не путала и находила выход из любой ситуации. Не представляю, что бы я без нее делала эти три года.
Я выскочила из машины, собираясь ринуться в парк и хотя бы пять минут посмотреть, как играет Рик, но тут же остановилась: совет начался, а опаздывать – дурной тон.
– Ваше Величество, – Катарина прижала к себе электронный планшет и понимающе улыбнулась, – я сдвинула расписание. Совет начнется через пять минут. Но если вам нужно еще время, я предупрежу советников и канцлера, что вы подойдете позже.
– А они уже собрались? – Как же заманчиво. Я шагнула в сторону парка.
– Да, Ваше Величество. Но зато я выкроила вам два часа перед ужином – вы будете совершенно свободны.
– Спасибо, фрау Хафнер. – Дорожка в сад манила, но все же я шагнула к лестнице. Пять минут нужны как раз на то, чтобы преодолеть путь до зала заседаний. – Почему Его Светлость не открыл совет?
Отец иногда так делал, не дожидаясь меня, если предполагалась рутина.
– Его Светлость уехал в Лангдорф к Верховному судье и вернется часа через два.
Плохо, что отца не будет на совете и он не поможет, но, с другой стороны, это означает, что сегодня не планируется решение безумно важных вопросов.
Перед смертью король назначил регентом моего отца. С тех пор он сидел рядом на совете и в Парламенте, визировал все указы неопытной королевы, но еще по какой-то причине король решил, что по достижении двадцати двух лет я преисполнюсь мудрости и благоразумия, и регент мне больше не понадобится, что и зафиксировал своим наивысшим указом, а это означало, что через месяц мой период ученичества закончится.