Страница 4 из 16
Мои глаза расширились.
Даже дядя не зашел бы так далеко. Но его школа, определённо.
Влад смотрел на меня в упор холодно и уверенно.
Напряженное молчание за столом.
Это оскорбление!
Мерзкое и гадкое оскорбление!
Я же ничего им не сделала. Почему на меня смотрят, как на существо низшего круга?
Просто невозможно было подобрать слова от обиды. Влад вопросительно вскинул брови, как бы желая сказать: «Что, кишка тонка ответить?» и безразлично отвернулся.
Я же вылетела из кухни, ударившись локтем о дверной косяк.
Щеки горели, словно меня по ним отхлестали.
На ходу скинула косынку, рванула пуговицы халата и высвободилась из него. Брезгливо отшвырнула тряпку от себя и теперь шагала по коридору в одном нижнем белье.
То, что кто-нибудь может выглянуть из кухни и все увидеть, меня не волновало.
К чертям собачьим и дядюшку и его гостей!
Не подозревала, что люди могут быть такими… Такими высокомерными и предвзятыми!
Я подошла к двери своей комнаты и рывком дернула её на себя. Прежде, чем войти, все же оглянулась.
Уже начиная жалеть о сделанном, я понадеялась, что никто не видел моего демарша.
Напрасно.
В дверях кухни, прислонившись к косяку, стоял Влад.
Ни о чем не жалею. Ни о чем. Надо было этот халат вообще ему прямо в рожу швырнуть!
Я отвернулась и затворила дверь.
Да пошел он!
В конце концов, ничего страшного не произошло.
Белье у меня самое обычное, вроде купальника, только немного с кружевом. Фигура тоже ничего.
А этот мерзкий Влад – надеюсь, больше его не увижу.
И вообще, как можно меньше контактов с дядей – и все будет хорошо.
И пусть эти гости на меня смотрели, как на пустое место, или вернее, как на какую-то провинциальную матрешку. Для них я – глупая провинциалка. Ну и что с того?
Переживем. Я здесь всего лишь первый день.
Чуть-чуть осмотрюсь, и сбегу из этого бонтонного дома, обязательно сбегу!
Главное, что основная проблема решена. А остальное можно и потерпеть.
Не включая света, я подошла к окну.
В этих краях смеркалось рано. Передо мной стоял лес. В почти сгустившейся темноте казалось – он намного ближе.
По кронам деревьев пробегало легкое движение, но страха оно у меня не вызывало. Я слышала, что в здешних лесах водятся дикие звери, но какими бы дикими они не были, они не станут ломиться в дом.
Вскоре на траву легли ночные тени, а я легла в постель.
Из гостиной слышались голоса и звуки вальса. Кажется, они устроили танцы. Надо же, просто какое-то светское общество.
Куда я попала?
Вставила наушники плейера в уши и закрыла глаза.
Как же я скучала по дому! Он не был похож на музей.
Это был просто… дом. И там была настоящая ванная. Мои любимые книги. Мой кот Манчкин. Он такой беззащитный и, наверное, страшно по мне скучает. И он не дома, а у знакомых.
Когда чуть-чуть освоюсь в Белом Логе, то обязательно заберу его.
А дома сейчас пусто, темно и тихо.
Лишь по одному я не испытывала никакой грусти. По одинокой фигурке соседа, сидящего на ступеньках лестничной клетки напротив моей двери.
Он уже понял, что я сбежала.
Ну что ж, ему давно пора осознать, что никакая мы не пара!
ГЛАВА 2
Поступление в академию
Июль перевалил за средину, и уже ни о чем, кроме конкурса в академии «Согинея», я думать не могла. Мама говорила, чтобы я получила высшее образование, да и сама я чувствовала потребность учиться дальше. А ещё очень хотелось показать дорогому дядюшке, что выиграть конкурс в моих силах.
Дома, просматривая в Интернете информацию о Белом Логе, я совершенно случайно наткнулась на сайт академии и удивилась, что такое престижное учебное заведение есть в таком далеком от столицы городе. Впрочем, судя по тому, что я прочитала, Белый Лог был местным областным центром и считался весьма богатым городом. Его даже называли жемчужиной Сибири.
Вот только времени оценить его достопримечательности у меня пока что не было.
Я только и делала, что усердно готовилась к конкурсу. Два первых экзамена были выдержаны на проходной балл. Предстоял третий – экзамен по литературе.
Это я считала самым легким. Уже почти выдохнула и поздравила себя с победой, но тут…
Удача отвернулась.
Стены обшиты панелями вишневого цвета. Окна распахнуты, но в них не видно ничего, кроме верхушек деревьев. Аудитория забита до отказа – человек сто тут точно есть, и это только первая группа сдающих экзамен по литературе.
Претендентов на несколько благословенных мест в «Согинее» почти, как в МГУ. Здесь призеры всяких олимпиад и вообще различные умники.
Я жду, когда члены жюри дадут мне листок с темой сочинения, и стараюсь не пасовать перед призерами и умниками.
Меньше всего я боялась последнего экзамена, потому что читать любила, и в школе сочинения ниоткуда не списывала. Всегда имелись какие-то свои мысли.
Учитель по литературе даже находил их оригинальными.
Но всё рухнуло, когда я увидела надпись на своём листке.
«Л.Кэрролл. Алиса в Стране Чудес. Эссе на вольную тему».
Льюис Кэрролл не вызывал у меня даже малейшей симпатии. Так же, как и его знаменитая книга, до которой мои руки дошли очень поздно, а именно в поезде по дороге в этим края.
Знаменитую «Алису» я даже не дочитала.
Просто не выдержала этого бреда с претензией на занимательность и своеобразие, с бессмысленными диалогами и противными героями.
Дойдя до сцены, где разумная девочка то увеличивалась, то уменьшалась, я даже почувствовала головную боль, как будто это со мной происходили такие неприятные метаморфозы.
Полистав в конце биографию Кэрролла, отнесла книгу в разряд дурацких, тут же удалила с читалки своего телефона и со спокойным сердцем развлекалась милым романтическим фэнтези с сайта самиздата.
И вот – такая незадача.
Что писать в сочинении по оной, я совершенно не представляла, так как даже не узнала, чем там закончилось дело.
До конца экзамена оставалось около пятнадцати минут, когда я наконец-то выжала из себя первое предложение.
Я пыталась быть объективной, но понимала, что из сочинения получилась лишь одна злостная, необъективная и свариливая критика.
Не люблю переживать раньше времени.
Однако, кладя свой мало исписанный листок на толстую стопку сильно исписанных листков, я подумала, что этот экзамен, скорее всего, бесславно провален.
Стало втройне обидно, потому что мои результаты за первые два испытания были одними из лучших. И кто придумал включать в третий экзамен сочинение по бестолковой детской книжке, которая все испортила?
Я была согласна даже написать критическую статью на сатиры Антиоха Кантемира! Да хоть, на Салтыкова-Щедрина! Да даже Некрасова!
Но этот неадекватный заморский Кэрролл?
Посоветовав себе не злиться и философски отнестись к этому фиаско, я заспешила, так как дел на сегодня запланировано было много.
Дядюшка признавал свежие натуральные продукты, которые продавались, как он считал, только на рынке.
Два раза в неделю я ездила туда с пересадкой, возвращаясь усталая, с тяжеленными пакетами, от которых потом крутило руки. Поэтому мысли быстро переключились на то, чтобы ненароком не забыть взять какой-нибудь несчастный чек, наличие которых дядя строго проверял.
Внезапно мое внимание привлекла деревянная дверь, вернее, даже не дверь, а коричневые буквы, выбитые на золотой табличке рядом с ней.
Там говорилось, что за этой дверью скрывается кафедра словесного искусства, рядом же с должностью заведующего кафедрой стояли фамилия, имя и отечество дяди.
Черт!
Нет, не так…
Не просто черт, а че-о-о-о-орт!