Мерзлая земля

– Мне ничего не нужно, – пожала плечами она. – Всего вроде хватает пока.

– Я вас понял, – кивнул я и удалился с кухни.

Вернувшись обратно в рабочую комнату, я поблагодарил нашего куратора за заботу и сказал, что у нас пока всего в достатке. На этом наше общение закончилось. Болтать с ним у меня все равно не было никакого желания. Слишком уж у него был сухой и неэмоциональный голос, словно он и сам старался побыстрее закончить разговор. Может, мы ему неприятны? Настя вряд ли. Она обычно вызывает у мужчин только положительные эмоции одним только своим присутствием. А уж если учесть тот факт, что она, наверно, единственная женщина в радиусе пары тысяч километров, то никаких вопросов по этому поводу вообще не возникало. Я, в свою очередь, порою мог производить на людей не самое лучшее впечатление, но для этого мне нужно было провести с ними чуть больше времени. Возможно, мы попросту были для него обузой. Двое посторонних людей, с которыми его заставили нянчиться. Мы с Настей, разумеется, не были детьми, но местное суровое окружение изо льда и снега для нас было в новинку, и в понимании опытного полярника кто-то вроде нас был чем-то вроде неразумного дитя, и случится тут с ним может все что угодно. С другой стороны… Не стоило ломать над этим голову. В любом случае, наше общение с этим Андреем было сведено к минимуму. Он не стоял у нас над душой, контролируя процесс и проверяя правильность действий. Не будил нас поутру, выгоняя на мороз для ударного труда. По большому счету, он был просто посредником между нами и нашим работодателем, что меня, как ярого противника любых, так называемых, контролеров, неимоверно радовало. Конечно, грядущий визит вертолета, скорее всего, был чем-то вроде проверки, но он был первым за месяц с лишним. В остальном, у нас с Настей была своеобразная свобода действий, которая ограничивалась лишь задачами, расписанными в плане работ, который не подразумевал никакого распорядка дня.

– Как думаешь, чего им надо? – спросила меня Настя за обедом.

– Да бог его знает, – прихлебывая наваристый гороховый суп, ответил я. – Мадам, это просто восхитительно, – похвалил я ее кулинарное творение.

– Спасибо вам, сударь, – улыбнулась она.

– На нас красивых прилетят посмотреть, – продолжил я.

– Думаешь, проверять что-то будут?

В отличие от меня, Настю всякие проверки обычно нервировали. Возможно, причиной тому был ее род деятельности. Я был человеком скорее творческим, и такие ситуации меня больше раздражали. Настя же чаще выступала в роли администратора, что подразумевало под собой некую ответственность, к которой она всегда относилась серьезно. С тех пор, как у меня появилась собственная студия, мы перестали сталкиваться с подобными происшествиями. Я даже уже и подзабыл, как порою, несмотря на всю свою рациональность, моя подруга побаивается опростоволоситься на какой-нибудь мелочи. Самое смешное, что вся эта нервозность была скорее способом подстегнуть саму себя и лишний раз все перепроверить. Вскоре Настя угомонится и при проверке в комнате не будет более спокойного человека, чем она.

– Хотя что им тут проверять? – продолжила рассуждать моя напарница. – Мы только начали работать. Они сами нам месяц на адаптацию выделили.

– Да нормально все, – продолжая поглощать суп, ответил я. – Приедут, уедут и всего делов.

– Обычно тебя такое бесит, – парировала Настя.

– А я и не отрицаю.

– Чего тогда сейчас такой спокойный?

– Во-первых, я ем обалденный супец, – ответил я. – Во-вторых, вряд ли нам что-то грозит. Раз эти ребята искали кого-то со стороны, значит, у местных желания тут работать особо не было. Не думаю, что сейчас что-то резко поменялось. Да и лишний геморрой с перевозкой нас обратно и завозом новых работников сюда им наверняка не нужен.

– Ну знаешь, – возразила Настя. – Такие деньжищи нам платят, что могут и спросить, как за здрасьте.

– Представь, что на нашу дорогу сюда они тоже немало потратили, а теперь им все по новой начинать, – ответил я. – Не, не стоит оно того, чтоб до каких-то мелких косяков докапываться, которых и нет. Мы только первый день, как что-то делать начали.

– Ну тоже верно, – спустя минуту размышлений кивнула моя напарница.

Ее совсем не смутило, что тоже самое она говорила сама себе буквально пару минут назад.

– И вот кстати… – задумчиво произнесла Настя. – Тебя не смущает все это?

– Что именно? – переспросил я, пытаясь поменьше отвлекаться от тарелки.

– Ну то, что они выдернули сюда кого-то вроде нас, например, – ответила она. – Можно подумать, за такие деньги тут бы не нашлось желающих.

– Может быть, и нашлось, – пожал плечами я, отправляя очередную ложку супа в рот. – Только вряд ли тут есть такие специалисты, как я.

– Скромный ты такой, – усмехнулась Настя.

– Я ж не виноват, что тут у людей обычно другой профиль, – ответил я, отодвигая от себя пустую тарелку.

– У нас с тобой тут работа-то, – сказала моя напарница. – Раскопай, закопай и все. На такое прям десять лет учиться нужно.

– Да какая разница? – спокойно ответил я. – Звук же нужно записывать? Нужно. И вот он я – мастер звукозаписи собственной персоной. Думаю, Санек решил мне удружить по старой памяти, когда узнал, что потребуются такие специалисты. Я его раньше тоже часто выручал. Вот оно добро и вернулось.

– Все равно это странно, – покачала головой Настя. – Еще и эта история про горы от Михалыча из головы никак не выходит.

– Боже, боже… – вздохнул я.

– Ты же сам их видел, – продолжила она. – Не знаю… На меня они жуть нагоняют… Сама не могу понять, почему. Даже лишний раз смотреть туда не хочется.

Я прекрасно понимал, о чем она говорит. До этого момента мне казалось, что все опасения, связанные с этими горами, были лишь плодом моего богатого воображения. Видимо, Настя тоже была впечатлена рассказом Михалыча, что для нее было редкостью. Может, причина наших опасений еще и крылась в резкой смене обстановки? Совсем недавно мы еще сидели в уютном кафе в центре города, где вокруг много самых разных людей, где есть все удобства современной цивилизации… И вот мы уже только вдвоем посреди бескрайней снежной пустыни, где можно пройти сотню километров и не встретить ни единой живой души… Сложно сказать, что для нас стало причиной этой тревоги. Наверно, нужно почаще бывать на воздухе, и эта горная гряда станет для нас привычной частью окружающего нас пейзажа. В любом случае, время должно рассудить.

– Да и шут с ними, – ответил я. – Не хочешь – не смотри. Вспомни, сколько нам платят, и успокойся. Ради такого можно и потерпеть всякие горы, которые, между прочим, очень даже красивые.

– Красивые… – кивнула Настя. – И страшные.

– Деньги, Настя, деньги, – вновь напомнил ей я. – Работа здесь принесет их целую кучу.

Она лишь покачала в ответ головой.

– Ты еще будешь суп? – спросила Настя.

– Разумеется, – кивнул я.

– Ну тогда вон кастрюля, вон поварешка – наливай себе, – улыбнулась она. – Или я его уберу сейчас.

Я мигом очутился возле кастрюли, наливая себе щедрую порцию.

Через пару дней наши праздные будни возле компьютеров нарушил приближающийся шум вертолета. Здесь, в воздухе Антарктиды, звук распространялся очень далеко, так что узнали мы о прибытии к нам гостей задолго до того, как они приземлились на ровной площадке рядом со станцией. Бригада из четырех ниндзя в одинаковых красных пуховиках спешно принялась выгружать из вертолета какие-то коробки. Вскоре они уже заносили их на склады. Странным было то, что эти полярники хранили полное молчание, не переговариваясь даже между собой. Нам с Настей оставалось лишь наблюдать за этими безмолвными трудягами, немного недоумевая от всего происходящего. Через какое-то время от четверки в красном отделился наш куратор. Единственный, кто удосужился показать свое лицо.

– Приветствую, – сухо поздоровался с нами Андрей. – Пройдемте.

Мы прошли в рабочую комнату.

– Как у вас тут идут дела? – спросил он, кивнув в сторону дисплея.