Страница 329 из 334
— Пора отсюда валить!
Пётр резко развернулся и направился к воротам. Киллеры спрятали оружие и дружной ватагой двинулись следом. Шаг, два, три, пять, восемь…
— Чёрт!.. Что такое!
12 Киллеров резко встали на месте, пялясь на гранату с выдернутой чекой, что упала на траву, прямо под ноги. Сверху?.. Но Бог не мог её кинуть, Он – вон он сидит в сторонке, пыхает трубкой. Значит, граната прилетела не сверху... Короче, надо начинить свинцом ублюдка-режиссёра. Только свинец – не гарант, вот серебро наверняка здесь в тему, но где ж его сейчас взять!.. Реакция Киллеров сработала слаженно! Мужчины с породистыми лицами синхронно, как один, начали разворачиваться от гранаты к особняку. На ходу вскидывая оружие.
Девять секунд по времени занимают девять мгновений. Слишком мало, чтобы спасти свою жизнь, и слишком просто, чтобы погубить чужую!
Мистер Фэйс неспешно поднялся по ступенькам особняка, когда за спиной раздался мощный взрыв. Театрал не согнулся. И остановился. В глазах замаячила строгая Доброта.
Пётр упал при взрыве на спину, с сильно изрезанным осколками животом. Почему, когда раны терзают живот – твоё горло терзает жажда?.. При ране в ногу тебя заполняет тянущая тупая боль, от которой хочется кричать во весь голос, но не пить... Когда ранена рука выше локтя, боль наступает и отступает произвольно, а от мысли о воде тошнит... При ране в ухо ты вообще ничего не чувствуешь и часто думаешь, что оглох или даже умер... А вот при раненном животе тянет пить… То не Кавказ, то Лос-Анджелес – театральная сцена чертовски умного убийцы! Пётр до крови искусал свои губы: не столько от боли, сколько от обиды.
— За что, мистер Фэйс!? Честная работа – честный расчёт…
На тело Петра надвинулась тень клоуна. Он встал над беспомощным человеком, отрезав его от слабых солнечных лучей.
— Вы ведь джентльмен! – воззвал главный киллер мистера Фэйса.
А разве джентльмены не способны на подлые поступки? Не способны, Пётр прав. «Выстрел в спину» – подлость, как ни тасуй. Придется объясниться!
— Земля – значит ад, компрендо… — тепло улыбнулся кукловод. — Свобода и ад — Понятия несовместимые! — Такие дела, дружок. Тебе и твоей бригаде повезло, вы сейчас умрете. Мистер Фэйс поднял обе руки, каждая сжимала мини-автомат. Нажал на спусковые крючки. Треск автоматных очередей пришел в соприкосновение с протяжным воплем театрала, что эхом заметался среди гибнущих и стонущих тел:
— И хуже ада нет ничего!..
***
При въезде в Санту-Монику, при большом стечении праздного народа, знойный воздух всколыхнули два грамматически простых предложения:
— Не справился с управлением…
— Гнал так, как будто удирал от Возмездия…
«Hummer» находился у мощной бетонной тумбы. Капот — всмятку, лобовое стекло — вдребезги. Тома Литтла крепко зажало между рулевым колесом и сиденьем, сержант умер с отрытыми глазами.
Мистеру Фэйсу о смерти легавого вскоре сообщили. И помогли с транспортировкой трупа в особняк.
La Comedia E Finita
Театральную залу в особняке заливал вечерний свет угасающего солнца. Именно ту залу, где произошла Игра! Шторы с окон-бойниц были сорваны, а по периметру комнаты располагались кресла с трупами бесов. Их здесь гораздо больше, чем на гравюре великого итальянца. Так карта легла.
La Comedia eFinita!
Шестнадцать кресел, в которых шестнадцать трупов:
♦ Мистер Доу-Джонс с миссис Джоди на коленях. Банкир и Барби.
♦ Мистер Мечта с миссис Митчелл на коленях. Наркоторговец и Барби.
♦ Мистер Папа с миссис Mэлoни на коленях. Порноделец и Барби.
♦ Мистер Спирт с миссис Мэри на коленях. Бутлегер и Барби.
Муж и жена – две части одного тела. Четыре козла и четыре драные куклы. Четыре преступника и четыре потаскухи!
♦ Jоссер, в рот всунута тонкая пачка 100-долларовых купюр. Мелкие, неровные зубы. Видны. У трупов мудил всегда видны зубы.
♦ Голый Джозеф с золотым крестом на груди. Доброе лицо искажено в очень неприятной гримасе – его истинное лицо. Да-да-да! Священники не умирают без санкции Господа. Истинно.
♦ Мистер Котик. Папка прожил долгую жизнь, прежде чем отправился в ад. Многим из бесов повезло меньше.
♦ Громила. Шестёрка мистера Котика. Дебилы умирают чаще, чем обычные люди. Доказано наукой.
♦ Эмми в подвенечном платье. Невинная шлюха. Так бывает в LA. Мэйкаперы постарались: лицо как чайная роза.
♦ Дик Свайн и Сэмми Пиглет. Из лиц вырваны куски мяса, как будто кусал дикий зверь. Полицейский босс и его заместитель.
♦ Поль Рыбник, на обеих щёках вырезаны кресты. Лейтенант полиции.
♦ Том Литтл, в глазах дикая боль. Мёртвые руки сжимают чемодан. Сержант полиции. Когда Возмездие раздавало подарки – то коп попал под такую раздачу.
Много полицейских трупов не бывает. Аксиома.
♦ Диакон Патрик. В рясе священника. Когнитивный диссонанс.Дилемма Патрика именно в этом!
♦ Агенты Л. Циник и Дж. Грин с разрезанными под улыбку ртами.
ФБР. Аналог дерьма у полиции. Простым гражданам всё равно.
***
Посреди комнаты, на простом деревянном стуле, сидел Арлекин. Он задумчиво курил, рассматривая потолок. Рядом — круглый столик на колёсиках (бывший театральный буфет), на котором подобно увесистому круглышу из каменоломен, покоился алмаз из Тикрита.
В какой-то момент Арлекин отбросил окурок, брезгливо скривил губы и отвел взгляд от потолка. Поднял расслабленную руку, в которой была зажата открытка и уделил ей всё своё внимание. Чёрно-белый оттиск, сделанный в убогой типографии на углу Сэйнт-стрит и подзабытой ныне авеню. Сорок лет назад. Центральное место здесь занимал Арлекин, какового истязали обступившие бесы. Рядом Данте Алигьери. В оригинале оттиск являлся старинной цветной гравюрой театра эпохи Возрождения. Та Самая гравюра!
Послышался звук шагов. Всё явней и явственней!
Арлекин спрятал открытку в кошель и лениво глянул в сторону порога. Дверь комнаты резко распахнулась и взору режиссёра предстал вояка: в красном шелковом костюме, а в руке армейский револьвер.
— Присаживайся, генерал Лоренс, — попросил кукловод.
Смерть имеет запах! Генерал встал на пороге и начал брезгливо кривить лицо: 12 Киллеров мертвы. Кресла с их телами служат проходом от порога к стулу Арлекина. У каждого Киллера в руке мини-автомат, нацеленный на любого, что захочет пройти от порога на середину комнаты. Арлекин – сумасшедший, а его анатомический театр – чудовищен! Но, в конце концов, это головная боль Арлекина и нескольких негодяев. Честным людям не стоит волноваться. Почти. Лоренс сделал десятку твердых шагов, остановился между целью своего визита и пустующим креслом в ряду с покойниками. Наставил револьвер на клоуна.
— Нет, мистер Фэйс, я не сяду. Я не кретин, чтобы сидеть среди трупов! Я прострелю тебе башку, а потом уйду! Забрав то, что принадлежит мне по праву!
— По праву вора, генерал?
— По праву сильного! Ты отморозок, мистер Фэйс! Я не сделал столько трупов за все свои Кампании, сколько сделал ты за пару дней! — Ствол армейского револьвера описал траекторию по периметру комнаты. — Только прежде скажи мне Причину. Мне хочется знать причину, из-за которой Лос-Анджелес потонул в крови! Твою причину!..
— Лос-Анджелес – город греха! Всё Зло мира сосредоточено здесь! Я немного вычистил грязь. Потому что я люблю людей, люблю Америку! И моя любовь привела меня к Алмазу, который ты наглым образом украл из тайника Саддама.
Мартин Лоренс заслужил Алмаз именно тем, что его спёр. Украсть у Саддама Хусейна – не то же самое, что украсть у американского генерала. А отморозкам не место в обществе!
— Поверь, мне будет очень радостно тебя укокошить! – вояка взвел курок.
— Тебе станет легче от моего убийства, генерал Лоренс?
— Мистер Фэйс! Вопрос поставлен неправильно. Я боевой генерал и понятие «легче» мне чуждо!