Не тихоня

Даня в задумчивости проводит пятернёй по своим чёрным кудрям на макушке и понимающе кивает.

— Ладно, — кивает, — я тебя понял. Посмотрю какие книги у меня дома завалялись, хотя и не уверен, что среди них есть те, что с синей обложкой.

— Спасибо.

— Я это говорю не потому что я староста группы и всё такое… Не пытаюсь показаться хорошим.

— Я и не думал…

— Просто ты ровный, адекватный человек, и я тебя уважаю.

— Ну, — усмехаюсь, — не трудно уважать кого-то в компании, где есть такие кадры, как Стёпа- шалун или Кирилл.

— И правда, — смеётся Даня.

Кажется, я только что понял, что у меня есть друг. Не коллега по работе или просто знакомый из прошлой жизни, а целый друг, с которым у меня много общих интересов. Как же всё-таки я рад тому, что в какой-то момент своей жизни решил перевестись на очную форму обучения. И друзья, и даже девушка появилась…

Она и сейчас появляется в поле моего зрения. Надо же, думал, что Одария с Машей всю первую перемену проведёт, как и собиралась. Они там парня Мартыновой вроде как обсуждать собрались сегодня утром.

Крылова, очевидно, из буфета, так как в её руке два стаканчика кофе: один для себя и другой, видимо, для подруги.

— Пойду тоже за кофе сгоняю, что-ли… — засобирался тактично слинять Даня, и я согласно киваю.

О, да, Рия. Сейчас ты увидишь, чем я тут занимаюсь. Волнение и жадное ожидание охватили меня, когда девушка оказалась рядом. Думал, сделаю сюрприз, но теперь уже вышло, как вышло.

— Я думала ты с парнями, — недоумевает. — Что это у тебя в руках? — спрашивает, глядя на листовки, которые я держу.

— Возможно, твоё спасение.

— Что? Что за пафосные слова? — хмурится. — Что там такое написано?

Крылова кивает головой на мои руки, и я размещаю перед её лицом стопку листов таким образом, чтобы она могла прочесть напечатанное объявление.

Я вижу, как двигаются её глаза при чтении, как приоткрываются пухлые губы, как сжимаются пальцы на стаканчиках с кофе.

— Интересно будет посмотреть, что из этого получится, — говорю.

Девушка смотрит на меня такими странными глазами, что я не знаю какой реакции ожидать. Разозлится? Пошлёт меня в далёкое пешее путешествие? Порвёт со мной отношения?

Глава 41

Одария

Горячий кофе обжигает мне ладони, и я несусь по коридору, чтобы скорей юркнуть в аудиторию и поставить горячие стаканчики с напитком на аудиторный стол передо мной и Мартыновой.

— Мне нужно кое-что показать тебе… — бормотала Машка ещё несколько минут назад, лазая в своём телефоне. — Да где же это фото…

— Может, удалила случайно и забыла об этом? — начинала я скучать.

Мы с Артёмом приехали сегодня слишком рано, и я не понимаю почему. Он прямо спешил, словно мы не на учёбу собираемся, а на увеселительное мероприятие. Весь взъерошенный, возбуждённый. Говорил, с парнями договорились раньше встретиться. Ну, я поворчала, ведь даже кофе в себя влить не успела, да смирилась. Только вот потом еле дождалась свою верную подружку в практически пустынном коридоре учебного корпуса. А теперь и она где-то не со мной, а в своём гаджете.

— Нет, точно не удаляла. Хотела парня тебе своего показать… ты ведь интересовалась.

— О, это интересно, — я сразу воодушевилась и начала краем глаза поглядывать в мелькающую карусель фотографий на экране мобильника своей подруги. — Ладно, ты пока ищи, а я за кофе. Тебе взять?

— Да, — кивнула Маша, не отрываясь от телефона.

— И чтобы я пришла, — начала грозить я пальцем, — а фото уже было найдено!

И вот я несусь обратно из буфета с этими стаканчиками для нас двоих, минуя других студентов, но взгляд спотыкается об Артёма.

Что делает здесь? Сказал же, что с друзьями будет, а сам стоит у стенда. Рядом только наш староста, и никаких парней с ними нет.

Угольников и Рыжков тоже замечают меня, я направляюсь прямо к ним. Даня при виде моего приближения едва заметно кивает и как-то сразу уходит, оставляя нас с Артёмом одних. У него, как и у меня, руки тоже не пусты: он держит тонкую стопку печатной бумаги, на которой имеется невидимый мне текст.

— Я думала ты с парнями, — я прямо на грани того, чтобы вновь начать ворчать. — Что это у тебя в руках?

— Возможно, твоё спасение.

Парень явно не думал, что мы можем вот так увидеться, но бумаги не прячет. Даже с какой-то намечающейся гордостью на лице поглядывает на свой груз.

— Что? Что за пафосные слова? — хмурюсь. — Что там такое написано?

Угольников без колебаний размещает перед моим лицом стопку листов таким образом, чтобы мне был виден текст. И я читаю.

«Принеси в эти выходные вузовские книги с синей обложкой в библиотеку и получи двести рублей на телефон».

— Интересно будет посмотреть, что из этого получится, — звучит довольный голос Угольникова.

Так сильно я в жизни не удивлялась. Как вообще до такого додумался?

Так вот в чём дело. Теперь мне ясно, куда так спешил это идиот и почему он такой взбудораженный. Поднимаю глаза на парня, а он смотрит так настороженно, будто думает, что я его сейчас покусаю. Мне же хочется…

— Какой же ты дурачок всё же! — громко смеюсь, а затем делаю шаг вперёд и звонко целую в мужские губы.

Артём охотно отвечает мне, не смущённый в этот раз свидетелями. Мы не обнимаемся, касаясь лишь губами, и есть в этом что-то особенно эротичное сейчас. Ах, вот как не иметь таких мыслей рядом с этим смазливым красавчиком с настойчивыми губами… Даже кофейные стаканчики не кажутся более такими горячими, как тело того, к кому не имею сейчас возможности прикоснуться без страха пролить напиток.

Спустя бесконечно сладкую минуту прерываем поцелуй, и я с удовольствием отмечаю огонь в карих глазах парня.

— А если людей много придёт? — засомневалась я. — На каждого двести рублей… Может приличная сумма набежать. Должников не мало, много студентов с книгами на руках. Ещё больше тех, кто был бы не против за просто так получить пусть небольшие, но деньги.

— Об этом не думай, — Угольников обеспокоенным вообще не выглядит.

Он светится от облегчения, от довольства за свою идею. Какой он… милый в этот момент. Меня затопило тёплой волной нежности. Я просто таю…

Мы, как заворожённые уставились друг на друга, словно впервые увидели что-то новое друг в друге. Уж я-то точно. Чем больше времени я провожу с Артёмом, тем более неоднозначным он мне кажется. Не пустым, а наполненным всяким разным. Я и ранее об этом задумалась, но сейчас я оказалась просто поражена поступком парня. Заморочился, взялся помогать решать мою проблему, хотя я не просила.

Угольников медленно склоняется ко мне, не прерывая наш контакт глазами, и я затаила дыхание в ожидании нового поцелуя.

— Какой из них твой? — шепчет он вместо этого мне на ухо, опаляя своим дыханием чувствительную кожу.

— Кто? — выдыхаю.

— Стаканчик.

— Любой, — в растерянности пожимаю плечами.

Артём берёт меня за правое запястье и осторожно приподнимает мою руку выше. Находит глазами отверстие в крышке стаканчика и наглым образом отпивает приличный глоток кофе.

— Твой правый, Рия, — довольно облизывается. — Не забудешь?

— Нет, — усмехаюсь. — «Целоваться» с Машкой я тебе не позволю.

— Пейте кофе, а я остальные объявления размещать пойду.

На том и разошлись. А на паре потом кокетливо переглядывались и слали друг другу воздушные поцелуйчики, наплевав на понимающие улыбочки одногруппников. Нам так даже веселей — сидеть отдельно, как и раньше. Я с Машкой, Артём с Даней Рыжковым. Романтика…

Меня затопило такое чувство счастья, которое даже смогло затмить надежду на то, что затея Угольникова сможет мне и в самом деле помочь. Сам его поступок настолько окрылил меня, что мы оба сегодня похожи на светящиеся лампочки. Ой, а что же тогда будет сегодня ночью! Просто съедим друг друга, похоже.

Но мой душевный подъём не вытеснил мои вечерние планы навестить маму. Хочется посмотреть, как она теперь живёт одна в пустой квартире, как справляется с такими жёсткими переменами в своей жизни. Да и сама она звала меня недавно в гости заглянуть — как тут отказать? Хотя и скребётся внутри что-то настороженно и немного пугливо.