Невезучий вампир

В стиле Винни-Пуха, подумала Софи, сжимая его плечо и голову, пока Аласдер сосал грудь, а затем ее глаза открылись, и она дернулась у него на коленях, когда его рука скользнула между ее ног и начала ласкать ее.

Задыхаясь, она слепо смотрела на его макушку, ее бедра двигались и покачивались над его твердым членом под ней, пока его пальцы играли на ее гладкой коже, а затем он внезапно убрал руку. Позволив ее соску выскользнуть изо рта, он поднял голову, поднял и повернул ее, а затем разместил так, чтобы она оседлала его бедра.

Софи застонала, когда она опустилась вниз, его член скользнул в нее.

— «Боже, любимая, ты такая горячая и тугая», — прорычал он, его пальцы скользнули к ее ягодицам и сжали их, когда он снова поднял и опустил ее.

Софи только покачала головой, не в силах говорить в этот момент. Он наполнял ее до предела, посылая через нее волну за волной невыносимого возбуждения и потребности с каждым безумно медленным толчком. Она не могла этого вынести. Она не хотела, чтобы он останавливался. Он сводил ее с ума.

Его рот мимоходом прижался к ее груди, его губы и язык коснулись твердого маленького соска, на который он претендовал, и Софи откинула голову назад с криком, который задохнулся, когда взрыв удовольствия, охвативший ее, нахлынул, унося сознание вместе с ним.

— «Думаю, Ниагара отпадает».

Услышав эти слова, Софи с удивлением обернулась и увидела, как Аласдер входит на кухню. Он снова был полностью одет впервые за несколько часов, а она была обнажена под халатом, который надела, прежде чем оставить его спать в своей постели, чтобы найти что-нибудь поесть.

— «Ты проснулся», — сказала она с улыбкой, а затем снова повернулась к плите и стейку, который готовила. Она проснулась голодной после их последней секс-капады. Восьмой на тот момент, если она правильно помнит. Это было все, что они сделали с тех пор, как вернулись в ее квартиру. Секс, сон, пробуждение и снова секс, только для того, чтобы снова заснуть. «Или это обморок», — подумала Софи, слегка нахмурившись. Она предположила, что Аласдер спал, пока она была без сознания. Насколько она знала, он мог бродить по ее квартире и совать свой нос. Хотя она в этом сомневалась. Обычно он был рядом с ней, где бы она ни просыпалась, будь то на диване, на полу в гостиной или на кровати.

Хотя во второй раз, когда она проснулась на диване, он как раз возвращался в ее квартиру. Приехали люди, чтобы отбуксировать внедорожник, он отдал им ключи и они сказали, что у них нет свободных колес, которыми они могли бы воспользоваться.

Увидев, что она проснулась, Аласдер объявил, что возьмет напрокат машину для поездки к Ниагарскому водопаду, но затем она встала и прошла к нему через комнату. Его взгляд скользнул по ее обнаженному телу, а затем он встретил ее на полпути и заключил в свои объятия. С тех пор ни один из них не вспомнил о Ниагарском водопаде.

До сих пор, и время ужина уже давно прошло. Они также пропустили обед, и это, вероятно, была единственная причина, по которой она вышла из спальни. Она проснулась слишком голодной, чтобы даже подумать о том, чтобы разбудить Аласдера для еще одного раунда. Кроме того, ей было действительно больно. Ее бедное тело не привыкло к такому количеству удовольствий. Теперь она поняла, что имел в виду Бобби, говоря о раздражении/натирании, и подумала, что перерыв не будет лишним.

— Я не против, — сказала ему Софи. — «Мы можем поехать в другой раз. Кроме того, на данном этапе это была бы пустая трата денег».

— «Почему?» — спросил он с удивлением.

— «Я сомневаюсь, что мы бы вышли из номера, чтобы увидеть что-нибудь из того, что ты упоминал, театр и все такое», — отметила она. — «И если это так, то оставаться здесь и наслаждаться друг другом так же хорошо и ничего не стоит».

— Мы бы не остались в номере, — заверил ее Аласдер, подходя к раковине за стаканом воды.

— «Нет?» — с сомнением спросила Софи. Им было трудно держать руки подальше друг от друга. Она не могла себе представить, что на Ниагарском водопаде все было бы по-другому.

— У меня были планы угостить тебя вином, поужинать и показать достопримечательности, — объявил Аласдер, поворачиваясь и прислоняясь к стойке.

— «Да?» — спросила она, оглядываясь с улыбкой.

Аласдер кивнул. — «Я надеялся, что это даст нам возможность поговорить и узнать друг друга лучше, если мы будем там, где не сможем. ". — Его взгляд скользнул по ее телу в красном шелковом халате, и его рот изогнулся в кривой улыбке. — «Где ты не смогла отвлечь меня своим сочным телом».

— «Эй, ты изрядно отвлекаешь сам, так что не вини меня в проблеме, что мы не можем держать руки подальше друг от друга», — легкомысленно сказала Софи, намеренно избегая темы его желания поговорить и познакомиться друг с другом, поближе. Эта мысль привела ее в крайнее неловкое положение. Это предполагало отношения, и Софи поклялась отказаться от них после смерти своего последнего жениха. Встречаться и развлекаться было прекрасно, но она не ожидала и не хотела чего-то более серьезного, чем это.

Нахмурившись, она спросила: — «Тебе какой стейк?»

«С кровью», — сразу ответил он, а затем спросил: «Какой была жизнь в интернате?»

Софи на мгновение напряглась, но затем решила, что может ответить на этот вопрос, не переходя на личности, поэтому сказала ему: «Довольно мрачной».

— «Почему?» — спросил Аласдер.

Скрежет барного стула по кафельному полу заставил ее оглянуться и увидеть, что он сел на один у острова и подтянул к себе разделочную доску и овощи, которые она там положила. Когда он взял нож и начал нарезать огурец, который она собиралась использовать для салата, она снова повернулась к плите.

Прошла еще минута, прежде чем Софи ответила ему. — «Я не знаю, как в других интернатах, но там, где жила я, — это был большой старый дом. Это было жуткое место, и все дети клялись, что там обитают привидения». — Она слабо усмехнулась при воспоминании.

— «И, что правда были?» — он спросил.

Она покачала головой. — «Только няньки, которые должны были присматривать за нами».

— «Какими они были?» — спросил Аласдер.

Губы Софи сжались, когда она вспомнила те дни. — «Большинство из них были нормальными. Думаю, они были милы и действительно хотели нам помочь», — призналась она. — «Но были пара человек, которые пугали нас. Они кричали и оскорбляли детей ни за что. Мы все знали, что они просто пытались заставить кого-то отреагировать физически, толкнуть или ударить. Но мы также знали, что если это произойдет, расплата будет адской».

— «Какая?»

Софи перевернула стейки. — «Персоналу разрешалось сдерживать детей, если они применяли физическую силу, но абьюзеры делали нечто большее. Они били детей кулаками и душили и называли это сдерживанием».

— С тобой такое когда-нибудь случалось? — спросил Аласдер обеспокоенным голосом.

— «О, черт возьми, нет. Такие обычно преследовали мальчиков, а не девочек», — сказала она ему. — «Нам, девочкам, не нужно было особо беспокоиться о них, только об извращенцах».

— «Извращенцы?» — спросил Аласдер, потрясенный.

Софи одарила его забавной улыбкой через плечо. — «Ты удивлен тем, что хищники стремятся работать там, где есть легкий доступ к уязвимым детям?»

Видя беспокойство, отразившееся на его лице, она снова сосредоточила свое внимание на стейках и сказала — «Один из извращенцев заинтересовался мной. Но мне повезло».

— «Как?» — спросил Аласдер, его голос звучал мрачно.

—«Когда я только там появилась, мне дали комнату с девушкой моего возраста по имени Беверли». — Софи улыбнулась этому воспоминанию. — «Она была доброй и хорошей. Мы довольно быстро стали лучшими подругами, и она предупредила меня о двух извращенцах в штате, Честере-растлителе и Больном Стиве», — сказала она, вспоминая прозвища, которые дети дали этим двум мужчинам. Покачав головой, она продолжила — «Беверли сказала мне никогда, ни при каких обстоятельствах не оставаться одной».