Страница 3 из 20
Кстати, еще о деньгах. Поговаривают, что на этот раз страны победители потребуют-таки с Франции контрибуцию и, вроде как, сумма будет больше 500 миллионов франков. «Вот бы эти деньги прошли через банк Ротшильдов! – размечтался Соломон, – а почему нет? Джеймс в Париже на короткой ноге с самим королем, Натан в Лондоне регулярно встречается с премьер-министром, я нашел общий язык с канцлером Австрии Меттернихом. Осталось найти подходы к русским и пруссакам. Вряд ли это будет сложно, если принять во внимание те рекомендации, который дал курфюрст Гессенский нашему банку. В конце концов даже один процент комиссионных от пятисот миллионов – это деньги ради которых стоит потратить и силы, и время».
Соломон улыбался, представляя, как он предложит эту бизнес-идею братьям. Наконец и он покажет им, что он не простой исполнитель, а полноправный партнер и не даром получает равный со всеми доход.
Когда копыта четверки лошадей, запряженных в его карету, застучали по брусчатке, Соломон раздвинул шторки на окне. Вскоре перед ним замелькали знакомые пейзажи прижатых друг к другу фахверковых фасадов Юденгассе. Возле дома номер 148 карета остановилась. Соломон с трудом опустил затекшие ноги на брусчатку. Пять суток тряски в сидячем положении давали о себе знать.
Соломон приказал кучеру отогнать экипаж в соседний переулок, где уже стояли четыре кареты. Ну что ж, тем лучше. Все братья в сборе. Не придется никого ждать. Он потянул за ручку знакомой двери родительского дома. Дверь подалась. Видимо, мама еще не избавилась от привычки не запирать эту дверь в дневные часы с тех пор, когда на первом этаже располагалась контора банка «Майер Ротшильд и сыновья». Соломон вошел в дом и на пороге его радостно приветствовали мама и братья. Он обнял всех по очереди, и дружная компания уселась за длинный стол.
После нехитрого обеда и разговора на общие темы мать отправилась в свою комнату, а братья принялись обсуждать дела, собственно, ради чего они здесь и собрались. Естественно, все ждали рассказа Соломона, ведь окончание Венского конгресса было самым значимым событием в мире после разгрома Наполеона.
– Да, у меня есть новости и все хорошие, – начал свой рассказ Соломон. – Во-первых, курфюрст представил меня всем главным участникам конгресса, даже царю Александру. И это благодаря тебе, Амшель. Ведь ты настоял, чтобы мы расплатились полностью со стариком Вильгельмом.
– Ну отец всегда говорил, что вести дела нужно честно и это рано или поздно обернется прибылью, – заскромничал Амшель.
– Во-вторых, во Франции и у ее союзников разместятся оккупационные войска. И содержать их обязана принимающая сторона. Понимаете? Им всем нужны будут деньги, а где они их возьмут? Надо сделать так, чтобы они кредитовались у нас.
– Да? И как ты это сделаешь? – с заметной ноткой ехидства поинтересовался Натан.
– Все просто. Нужно уже сейчас разослать письма с кредитным предложением. Причем, с минимальной доходностью в два или три процента, не больше.
– И сколько ты собираешься выручить от этих сделок в сумме?
– Думаю два-три миллиона франков.
– За год?
– За три. Столько продлится оккупация если не произойдут непредвиденные события.
– Миллион в год? Негусто. Это все новости?
– Нет, – с легкой обидой в голосе продолжил Соломон, – главная новость (это еще не принято официально, но почти достоверно) на Францию будет наложена контрибуция больше 500 миллионов франков.
– Это прекрасная новость! – воскликнул Яков, – мы сможем за небольшую комиссию участвовать в переводах этих денег. Я, со своей стороны, постараюсь повлиять на короля и французского министра финансов.
– Это все ерунда, – охладил их пыл Натан, – сколько лет Франция будет выплачивать контрибуцию? Десять или больше! Пусть даже десять. И пусть все деньги пройдут через нас. Сколько мы получим? 10 миллионов франков. За десять лет. По миллиону в год! Это слезы, а не деньги.
– Почему же слезы…? – попытался возразить Соломон.
– Да потому, что я за один день заработал 10 миллионов франков, играя на бирже, – перебил его Натан.
– Ничего бы ты не заработал, если бы я не предсказал тебе итог битвы при Ватерлоо, – вступил в разговор Яков.
– Так я об этом и хочу сказать! Нам нужна сеть агентов по всему миру и самая быстрая почта. Вы только представьте, какие преимущества дает важная информация, которую мы будем узнавать хотя бы на один день раньше конкурентов!
– И как это можно превратить в деньги? – с сомнением спросил Амшель
– Да очень просто! Смотрите, например, ты Яков узнаешь, что Франция собирается напасть на Англию. Что будет с английскими бумагами в Париже? Они обвалятся. Ты, Яков, скупаешь их по мусорной цене и отправляешь мне. В Лондоне все еще не сном ни духом про войну. Я потихоньку начинаю продавать бумаги по старой цене. Когда они через пару дней обвалятся и в Лондоне, у нас их уже не будет.
– Хорошая идея, – заговорил Яков, – я только не понимаю, чем ей может помешать то, что предложил Соломон?
– Время. Новостями нужно заниматься постоянно, а не отвлекаться на всякую ерунду.
– А я считаю, предложение Соломона дает надежный доход без малейшего риска. А твой проект, Натан, слишком рискован. Я не говорю, что не надо им заниматься. Надо. Но пусть проект Соломона останется. Это будет нашей страховкой, – произнес Яков и заслужил благодарный взгляд Соломона.
***
Александр во второй раз ехал в Париж. Ничто даже близко не напоминало ему то восторженное настроение, с каким он вступал в столицу Франции чуть больше года назад. Он нес тогда французам мир. Ему казалось, что для нации, непрерывно воюющей уже двадцать два года – это самое важное. Причем, он добился от стран-победительниц условий, при которых французам за долгожданный мир не пришлось бы платить. Им оставили все довоенные территории, с них не взяли репараций, их вновь приняли в семью европейских народов, как равноправных партнеров.
А они? Талейран подписал тайный тройственный договор с Австрией и Англией против России. Тайным этот договор пробыл недолго. Сбежавший с Эльбы Наполеон отправил Александру оригинал с подписями Талейрана, Каслри и Меттерниха. Да и сам Наполеон не лучше. Он ведь знал, что именно Александр уговорил союзников дать ему во владение остров Эльбу, а не отправлять его узником на остров Святой Елены. Талейран, так тот вообще предлагал отрубить голову своему императору.
И в благодарность они все превратили благородство и великодушие русского царя к проигравшей стороне в обыкновенную глупость. Да, он чувствует себя глупцом. Но еще большим глупцом он выглядит сейчас, когда вновь вынужден защищать французов. Горячие головы на Венском конгрессе, а именно фельдмаршал Блюхер и лорд Веллингтон, предлагали исключить Францию из списка европейских государств, а ее территорию поделить между заинтересованными странами. Этого допустить Александр не мог. С исчезновением Франции с карты Европы устранялся естественный противовес Англии, да и Австрии тоже. Европа лишалась большинства взаимных претензий, накопленных за многовековую историю. Европа могла объединиться, а объединенная Европа висела бы вечным домокловым мечем над Россией.
Александр, чтобы остудить страсти, предложил перенести обсуждение участи Франции из Вены в Париж. Конечно, теперь французам придется заплатить за свое вероломство. Но Францию, как государство, он должен отстоять во что бы это не стало.
На этот раз встречать русского государя вышел сам король Людовик XVIII со своей свитой.
– Как же я рад вашему возвращению, ваше величество, – расплывшись в улыбке на всю ширину своих щек и непрерывно кланяясь, произнес Людовик.
– И я рад видеть, брат мой, что частые переезды из столицы и обратно пагубным образом не отразились на вашем здоровье, – намекая на бегство короля из Парижа во время возвращения Наполеона, ответил царь.
– Позвольте вам предложить для вас и вашей свиты Елисейский дворец?