Страница 77 из 79
— Вот и я поначалу решил, что быть не может. А потом понял, что, хотя в голове все эти факты плохо укладываются, но это именно так, как есть, и против фактов не попрешь. Сначала я вообще подумал было, что перед нами какая-то провокация некой эмигрантской организации с неизвестными целями. Поначалу всех арестовать на этой «Богине» у меня руки чесались. Но, специалисты с эсминца довольно быстро и совершенно точно установили, что с технической точки зрения подделать те технологии, которые обнаружились на этой яхте, невозможно с существующим техническим уровнем нашего 1957-го года. То есть, это не инсценировка, а все самое настоящее, включая и тот факт, что пассажиры и экипаж яхты являются жителями того самого будущего. И тут возникает интереснейшая правовая коллизия… Впрочем, не буду пока конкретизировать юридическую сторону дела, до выяснения… Но, одно скажу, Федор, мы должны сберечь эту яхту и всех, кто находится на ней, любой ценой. Яхта и ее люди получаются секретоносителями высочайшего уровня, поскольку знают будущее и владеют такими технологиями, какие у нас, в нашем 1957-м году, пока недостижимы. Например, все эти их компьютеры, сверхкомпактная электроника, портативные коммуникаторы, плоские экраны высокой четкости, энергосберегающие лампочки, да и много чего еще. Так что дело, которое поручаю тебе, Федор Васильевич, очень ответственное.
Тогда Федор Яровой кивнул и подписал бумагу о неразглашении, заступив на временную должность командира сводного конвойного взвода автоматчиков, которому Соловьевым ставилась задача держать под контролем не только «Богиню», но и трофейный пиратский парусник «Золотая лань». По нему Федор тоже задал вопросы особисту, получив ответы, что ситуация с галеоном примерно такая же, как и с яхтой, только он, в результате природного явления, перемешавшего слои времени, вынырнул не из будущего, а из прошлого. Да и принадлежность его Англии не вызывает никаких сомнений. Только Англии, опять же, не сегодняшней, а 1579-го года, а это еще одна отдельная юридическая коллизия, как сказал Соловьев.
И вот теперь, увидев, что кто-то самовольно покинул «Богиню» на катере, Федор Яровой, конечно, разволновался, прокричав еще раз в самое ухо Тимуру Рашидову:
— Я спрашиваю: кто вам разрешил посылать катер на берег без согласования со мной?
Тимур обернулся к нему, но, топорщившиеся усы мичмана, похоже, совсем не напугали его, потому что он ответил Яровому совершенно спокойно:
— По этому вопросу я переговорил с вахтенным командиром эсминца, лейтенантом Игорем Поспеловым. И он не возражал.
Яков Соловьев еще не закончил допрос раненых английских моряков, но выяснил уже много интересных подробностей. А еще он обнаружил живым важного свидетеля, корабельного капеллана Френсиса Флетчера. У священника оказалась простреленной из пулемета правая нога, но медицинская помощь, предоставленная вовремя, не позволила ему потерять слишком много крови, да и операция, проведенная доктором Ефремовым, давала надежду на то, что конечность удастся сохранить. Флетчер не мог ходить, но вполне был способен разговаривать. И особист так увлекся, слушая его подробный рассказ о путешествии «Золотой лани», что даже забыл на какое-то время о всех остальных своих заботах. К реальности Соловьева вернул звонок смартфона, раздавшийся в его кармане. Позвонил Рашидов, сразу передав телефон мичману Яровому, который доложил:
— Капиталисты взяли катер и сбежали с яхты на берег, а лейтенант Поспелов им разрешил!
— А ты где был? — спросил особист.
— Я в гальюн отходил, — честно признался мичман.
— Бери баркас и дуй со своими парнями за ними. Всех на берегу собери и возврати обратно, — распорядился Яков.
Получив распоряжение от капитана третьего ранга, мичман бросился выполнять приказ, быстро собрав матросов для поездки на берег. Вот только мотор на баркасе, пришвартованном к корме «Богини», не захотел заводиться. Пока мотористы разобрались что к чему, вышла заминка минут в сорок. Пока отвалили, да пока тихоходный баркас добрался с рейда до пляжа, на котором находились отдыхающие, промедление составило около часа. За это время Вера и ее друзья успели уже пару раз искупаться, а Софья достаточно поныряла с аквалангом, найдя вместе с инструктором маленький коралловый риф, понаблюдав за разноцветными рыбками в их естественной среде обитания и истратив целый дыхательный баллон. Потому, когда баркас ткнулся в песок пляжа носом, и из него выпрыгнули вооруженные матросы под предводительством усатого мичмана, никто из пляжной компании особенно не удивился.
Сделав грозный вид, мичман прокричал:
— А ну-ка, давайте обратно!
Но, Вера не испугалась, она взглянула на него поверх солнечных очков, хихикнула и сказала:
— Ха, явились все-таки со своим запретительством! А мы, между прочим, уже неплохо искупались. Водичка отличная. И нету тут никаких американцев. Все вранье!
Тем не менее, спутники Дворжецкой-Кардамоновой нехотя и с ленцой, но подчинились мичману, засобиравшись обратно на яхту. Да и солнце уже не просто приятно грело, как ранним утром, а припекало. Так что никто из компании дочки олигарха особенно не расстраивался. Всем хотелось вернуться в прохладу кондиционированных помещений «Богини», чтобы там как следует поесть, потому что аппетит разыгрался после пляжного отдыха у каждого из них. Вот только Лауры не хватало. До нее пытались докричаться, но ответа не было. Девушка куда-то исчезла. И мичману ничего не оставалось, как отправиться на ее поиски.
Загорелые люди, которые находились в деревне, мужчины, женщины и даже дети, при появлении Лауры начали показывать на нее пальцами и что-то оживленно говорить друг другу на своем непонятном языке. А сзади выбежал тот самый туземец с костяным ножом, который гнался за ней. Но, он не нападал, а просто что-то кричал деревенским обитателям, размахивая руками и показывая этим самым ножом на Лауру. И она вдруг представила, что они могут захотеть ее съесть. Например, как аборигены слопали мореплавателя Кука, о чем Лаура слышала еще в детстве в песне Высоцкого. И девушка отчетливо понимала, что никак не сможет помешать им. Она не могла даже убежать, потому что ее со всех сторон окружили местные. Но, что-то делать было необходимо, не стоять же столбом, как дура? В этот момент ей пришло в голову попробовать удивить их. И она затянула первую же вспомнившуюся песню, которую пела, еще будучи солисткой детского хора: