Страница 10 из 14
На следующий день за завтраком присутствовали я и пять Оболенских: Борис Порфирьевич, его племянник Максим — молодой человек примерно моего возраста, Мария и два мужчины средних лет, тоже являющиеся близкими родственниками. Все они собирались участвовать в «акте возмездия», как Борис Порфирьевич называл предстоящую войну с Демидовыми.
Что интересно, Мария за столом вела себя не столь развязно, как вчера вечером в моей комнате. Говорила мало, держалась скромно, но гордо — в общем, так, как и подобает девушке из благородной семьи. Однако от моего внимания не укрылись взгляды, которые дочь Бориса Порфирьевича постоянно кидала в мою сторону.
Поле завтрака Борис вместе с двумя старшими Оболенскими, куда-то уехал, Мария отправилась к себе наверх, а мы с Максимом остались внизу и немного поболтали о том о сём. Его отец, как оказалось, погиб два года назад в драке с Демидовыми, с тех пор парень находился на попечении дяди и мечтал об отмщении.
Мы прошлись по первому этажу. Помещения старинного особняка выглядели, как самая настоящая казарма. Здесь проживало, наверное, человек пятьдесят, а то и сто, если в пристройках, примыкающих к главному дому, тоже заселили людей.
Пообщавшись с Максимом, я решил прогуляться. Выйдя на улицу, окинул взглядом прилегающую территорию. При свете дня передо мной предстала картина сильно запущенного, неухоженного сада. Среди берёзок и хаотично разросшегося кустарника виднелись круглая каменная беседка с колоннами и неработающий фонтан.
Я прошёлся до фонтана. Ноги мои ступали по растрескавшейся плитке, между которой торчала трава, нос вдыхал чистый загородный воздух, уши ласкали шум листвы и пение птиц. Почти как в моём фамильном особняке в Ярославле, но всё же что-то в здешней природе было иначе, а что именно — сам понять не мог.
Находясь у неработающего фонтана, я разглядел гараж и хозяйственные постройки, расположенные за особняком с противоположной от ворот стороны, там же стояли несколько автомобилей в том числе три броневика. Боевых машин тут оказалось немало, но стоило ли этому удивляться? Мне было прекрасно известно, что в междоусобных баталиях тридцатых годов князья часто применяли не только колёсные бронемашины, но и в редких случаях даже танки. Сама по себе бронетехника была почти бесполезна против сильных одарённых, но если её укрепить артефактами или использовать на большой дистанции в качестве средства поддержки, волне могла сыграть свою роль.
Обойдя фонтан и заросшие сорняками клумбы, я направился домой и вдруг увидел Марию. Одетая в серый брючный костюм, в шляпке с узкими полями, молодецки сдвинутой набок, она стояла на крыльце, сунув руки в карманы.
— Гуляете, Алексей? — крикнула она мне издалека.
— Да, дышу свежим воздухом, — ответил я. — У вас большой сад.
Мария сбежала по ступеням:
— А я вот тоже решила прогуляться. Не дома же сидеть в такую прекрасную погоду, а в город ехать папенька не велит.
— Составить вам компанию? — предложил я.
— Я буду только рада. Ну, где вы уже были? Тут, правда, и смотреть нечего, — затараторила девушка, когда мы двинулись прогулочным шагом обратно к неработающему фонтану. — Сад давно заброшен. После смерти деда никто здесь порядок не наводил. Сами видите, как всё запущено. Просто ужас!
— Да, запущено, это верно. А дом большой, хороший, его бы отремонтировать.
— Да, особняк замечательный, только мы не знаем, что с ним делать. Мы в городе живём, и загородный дом у нас есть, но поближе. А эту усадьбу папенька вначале продать хотел, потом передумал. Тут всегда Оболенские жили, наш род землёй этой владеет с восемнадцатого века. Жалко в чужие руки отдавать. А сейчас дом, как видите, пригодился, чтобы стражу разместить.
— Понимаю вашего отца. У меня есть особняк под Ярославлем. Жить в нём не живу, а всё равно продавать не хочу, потому что там мои родители жили и родители моих родителей. И кстати, там сейчас тоже база стражи.
— Какое удивительное совпадение! Кстати, простите за нескромный вопрос, а что случилось с вашими родителями?
Я вздохнул:
— Долгая история. Их убили Шереметевы.
— Ах, простите, ради всего святого! Мне ужасно жаль.
— Ничего страшного. Прошло уже много времени с тех пор.
— Эти Шереметевы — такие негодяи! Наш род тоже из-за них пострадал, как и из-за всех этих Московских князей. Они вечно нам вредят.
— Многие пострадали от произвола Шереметевых и… — я хотел продолжить, но вдруг осёкся, подумав, что сейчас не самое подходящее время гундеть о политике. — Знаете, давайте будем о грустном. Сегодня такой чудесный день, что о плохом не хочется вспоминать.
— Вы правы, Алексей. Давайте просто насладимся прогулкой. Расскажите лучше про академию, где учитесь. Каково там? Я много слышала про Первую академию и даже туда хотела поступать.
— Не поступили?
— Признаться, даже не пыталась. Папенька не отпустил. Сказал, что здесь я нужнее.
Мы долго бродили по саду, и я рассказывал о нашем учебном заведении, об уроках, состязаниях, студенческих клубах, дуэлях. Мария училась в местной, Уральской, академии и у неё было почти всё то же самое, что и у нас, только порядки немного строже.
Само собой, разговор зашёл и про магию. Мы оба владели одной стихией, поэтому нам было что обсудить.
Пройдясь по заросшему саду, вернулись в дом, пообедали вместе с Максимом в общей столовой, а потом племянник Бориса Порфирьевича убежал по делам, а мы с Марией отправились на второй этаж и там, устроившись в холле на диванах, продолжили беседу. Так и просидели до самого ужина. Всё равно заняться было нечем.
Маша поведала о том, что хотела бы служить в страже семьи, но к большому её сожалению, это было невозможно, поскольку скоро по вполне понятным причинам ей предстояло перейти в другой род.
— И в какой же род вы намерены перейти? — спросил я, слегка разочарованный тем, что у моей новой знакомой, по всей вероятности, уже есть жених.
— Как знать? — Маша пожала плечами и кокетливо улыбнулась. — Думаю, папенька найдёт подходящую кандидатуру, которая мне придётся по душе.
— Да, это родительские заботы, — согласился я. — А скажите, неужели вы намерены тоже участвовать в предстоящей… операции?
— В войне против Демидовых? — тут лицо Маши стало серьёзным, а уголок губ дрогнул. — Разумеется! Они моего дядю убили.
— И отец не против?
— Отчего же папенька будет противиться? Нам нужно много одарённых воинов, а у меня восьмой ранг. Я умею сражаться.