Ворлок из Гардарики

– После этого нида Хакон Могучий недосчитался многих хирдманов… А у него самого отгнила борода и волосы на половине головы.

– А Торлейв?

– А Торлейв вернулся в Исландию. Говорят люди, он набрал новую дружину, добыл новый корабль и продолжал грабить побережья. И никто из сильных и именитых не пытался больше обидеть его.

– А этот его нид…

– Его не повторяли люди без нужды. Те, кто был у Хакона в тот день, запомнили не всё и плохо, а прочие знали только понаслышке. За сто лет нид стерся из памяти людей… Слышишь? – Сигурд поднял голову, обернувшись лицом к заливу. – Датчане наконец-то добрались и высаживаются…

– А они в драку не полезут?

Старик усмехнулся:

– Говорили же тебе… Лосси Точильный Камень – смелый и отчаянный викинг. Но он видел Хродгейра в деле. Он знает, как дерутся Гуннар, Асмунд и Олаф. Они вчетвером стоят двух десятков его бойцов. Вот и получается: хоть датчан и больше, а сила на нашей стороне. Другого вождя Лосси попытался бы перехитрить, но с Хродгейром не выйдет. И он это прекрасно знает…

– А что за кличка такая – Точильный Камень?

Викинг захохотал уже во все горло. Так, что начали оборачиваться отдыхающие неподалеку хирдманы. А Олаф даже пригрозил старику кулаком – не прозевай, мол, ужина за шутками-прибаутками.

– Сам увидишь. – Сигурд смахнул набежавшую на ресницу слезинку. – Ходит все время с точилом – топор свой любимый точит. Как только мгновение свободное, уже и точит.

Вдруг кашевар забеспокоился и принялся усиленно размешивать варево. К костру подходил Черный Скальд, неспешно беседуя с кормщиком Гуннаром.

Глава 6

Хевдинг-дракон

Хродгейр шагал неторопливо, прислушиваясь к словам кормщика.

Гуннар заканчивал рассказ, начало которого Вратко не расслышал:

– …подростком, совсем мальчишкой! Во второй поход меня тогда взяли. Жила тут старуха. Тощая, страшная… Ведьма ведьмой! Ну, да зим с той поры прошло, дай Хрофт[28] памяти, двадцать две, кажись, если не путаю чего-то…

– Может, отправить кого поискать? Еды бы ей оставить. Или дров наколоть… Тяжело одной-то… – задумчиво проговорил скальд.

– Думаю, она давно умерла, – отвечал Гуннар. – Люди столько не живут.

– А сколько это – столько?

– Ты знаешь, Хродгейр. – Кормщик почесал затылок. – Думаю, тогда ей было зим сто, не меньше.

– Не может быть!

– Может! Худющая, космы седые торчат – пакля паклей… Балахон рваный, из некрашеной холстины – дырка на дырке, как сеть рыбацкая. Нет. Не меньше ста зим. Молотом Тора клянусь!

– Сто зим! Ну, ты скажешь! – рассмеялся предводитель. Повернулся к Сигурду: – Готова похлебка?

Кашевар поковырял ложкой в котле, зачерпнул, попробовал, почмокал губами:

– Готова! Лучше не бывает!

– Тогда угощай! – Хродгейр протянул миску.

Сигурд щедро накидал ему загустевшей, наваристой… каши – не каши, похлебки – не похлебки. Вторым подставил миску кормщик. Все правильно, в дружине викингов он второй после вождя. Следом подтянулись Олаф с Асмундом, как два самых могучих бойца, а потом хирдманы пошли в очередности, понятной только им одним. Само собой, в этой очереди Вратко оказался последним. И самый младший, и чужак, и, как ни крути, нахлебник, никакой пользы на корабле не приносящий. Но Сигурд варил с запасом. В котле даже осталось еще на троих-четверых – а вдруг кому-то захочется добавки? Поэтому и словену хватило наесться «от пуза».

Он зачерпнул обжигающего варева, отправил ложку в рот. Вкусно! Непонятно из чего – вроде бы и зерна пшеницы, и кусочки сушеного, размокшего теперь мяса, и селедка, и морковь с репой, не говоря уже о травах, – но вкусно ведь! Или после тяжелой работы любая бурда покажется объедением? «Да нет, – думал Вратко, уписывая творение Сигурда за обе щеки, – умеет старик готовить, из ничего может обед сотворить. Молодец!»

Вокруг викинги сосредоточенно шаркали ложками по деревянным мискам. Ели молча, уважая работу кашевара. Да и проголодались все, работая веслами.

Когда хирдманы наелись, выбили днище бочонку пива.

Олаф горько вздохнул и отвернулся.

– Не вздыхай, не вздыхай! – подмигнул Сигурд. – Год пройдет быстро. Ты и не заметишь…

– Эх! – Здоровяк взмахнул лопатообразной ладонью. Понурился под дружный смех викингов.

– Хродгейр! – донесся громкий голос воина, стоявшего на страже за пределами освещенного круга – об осторожности не забывали даже не из-за близости датчан, а просто потому, что пренебрегающий возможной опасностью – наполовину стал добычей.

– Слушаю! – откликнулся скальд.

– К тебе идет Лосси Точильный Камень!

Хродгейр, Сигурд и Вратко переглянулись. Вот оно. Дождались. И неизвестно, с какими требованиями пожаловал вождь датчан. Может быть, конечно, просто поговорить о погоде, о везении и невезении, а может…

– Я рад видеть Лосси Точильного Камня у моего костра! – громко проговорил Черный Скальд.

– Хорошо, если так, – сварливо проговорил датский викинг, вступая в круг света.

Вратко получил возможность рассмотреть вольного хевдинга поближе. На борту «Жрущего ветер» он казался маленьким и коренастым, лохматым и взъерошенным. Вблизи Лосси походил на гриб-боровик. Малорослый – пожалуй, пониже Вратко, но крепко сбитый – мускулы груди и плеч натягивали вороненую кольчугу. Волосы он пригладил, и каштановая с проседью грива ниспадала до середины спины, а борода, похожая на круглую лопату, которой хозяйки вытягивают хлеб из печи, непослушно топорщилась. Над редкими усами торчал курносый нос, сизоватый и с прожилками, выдающими сильную тягу к браге и пиву, а маленькие глаза прятались между кустистыми бровями и набрякшими синевой мешками. На плече Лосси лежал топор на длинной рукояти. Топор на загляденье – длинное прямое лезвие, оковка топорища, граненый шип на обухе.

– Поздорову тебе, Лосси, – вежливо приветствовал его Черный Скальд.

– И тебе доброго здравия, Хродгейр.

Датчанин едва заметно поклонился, выказывая почтение хозяину – ведь у костра норвежцев он гость.

– Не хочешь ли отведать нашего скромного ужина? – продолжал Хродгейр.

– Благодарю. Я верю, что старый Сигурд мастерством не уступает Андхримниру.[29] Но мои люди готовят пищу. Я надеюсь поужинать с ними, как подобает вождю.

– Трудно возразить, – кивнул скальд. – Я знаю, Лосси-датчанин всегда поступает по справедливости.

– Стараюсь, – с ноткой довольства в голосе ответил Точильный Камень. – И я очень люблю, когда и другие поступают по справедливости, по закону, по правде.

– И здесь мне трудно возразить. Слова истинного вождя, водителя сотен.

– Значат ли твои слова, что ты тоже намерен поступать по справедливости?

– Конечно! Мне даже обидно слышать твои слова. Когда я поступал иначе?

– Сегодня.

– Лосси. – Скальд нахмурился. – Неужели ты хочешь обидеть меня или, мне боязно даже предположить это, оскорбить?

– Я не хочу никого оскорблять, – повел плечами датчанин. – Я не желаю изъясняться намеками. Я привык говорить прямо. Так же, как и разрубать топором вражьи шлемы. Сегодня, когда победа была уже в наших руках, ты прочел заклинание. Наши весла сломались. Мы проиграли. «Слейпнир» занял место, по праву принадлежащее «Жрущему ветер». Мы лишились шести весел из двадцати. Чем я должен заменить весла? Почему мои люди мокрые и злые, а твои довольные и сухие? Где здесь справедливость, о которой ты толковал, Хродгейр Черный Скальд?

Договорив, Лосси стукнул рукоятью топора оземь, обвел слушающих его викингов суровым взглядом, в котором читался праведный гнев и возмущение.

– Ты обвинил меня в колдовстве, Лосси-датчанин, – растягивая слова, медленно произнес Хродгейр. – Это очень серьезное обвинение. Оно требует доказательств.

– Я готов подтверждать. И настаиваю…

– Ты готов привести доказательства?

28

Хрофт – одно из многих имен Одина, верховного бога скандинавов.

29

Андхримнир – имя повара в Вальхалле. Он варит вепря Сехримнира в огромном котле по имени Эльдхримнир для пира эйнхериев – гвардии Одина, которые ждут в палатах Вальхаллы битвы конца света. После каждого пира съеденный вепрь Сехримнир оживает. Имена повара, вепря и котла происходят от слова «hrim» – сажа.