Страница 44 из 94
К 12 часам 29-й полк был построен на восточной стороне Н. Место… Кучка горлохватов стали просить один за другим слово… Все речи их сводились к тому: немедленный отдых, выгнать всех евреев из советских учреждений, а некоторые говорили вообще из России, а также выгнать всех офицеров из Советских учреждений, на что они предложили послать от себя представителей в Реввоенсовет I конной армии…
Закрылось собрание, крикуны почувствовал себя победителями. Наше пребывание сейчас бесполезное, ибо верхами в дивизии не сделано того, что надо, а сделано все для уничтожения престижа военкомов.
Вся работа, которая проделывалась до настоящего времени, пошла насмарку только потому, что наш комсостав снизу доверху вел и ведет половинчатую политику в смысле оздоровления наших частей от грязных наклонностей. Мы, военкомы, превращаемся не в политических работников, становимся не отцами частей, а жандармами царского строя. Нет ничего удивительного, что нас били и продолжают убивать.
Руководители грабежей, погромов еврейского населения по-прежнему на месте, в эскадронах, и продолжают творить свое дело, а бывший командир ГАЛКА как будто будет командиром своего старого эскадрона, это мне сообщил командир 33, что против такого назначения не имеет ничего Начдив и Комбриг-2.
Полк находится в самом худшем состоянии: дисциплины нет, приказы в смысле прекращения грабежей не существуют. К еврейскому населению относятся враждебно, терроризировали и способны терроризировать при первой встрече с еврейским населением. Убийцы двух крестьян – восемь человек – находятся в эскадроне, какой-то толпой освобождены из-под ареста. Пока остаются лозунги «Бей жидов и коммунистов!», а некоторые прославляют Махно…»
Ворошилов обвинил в организации погромов и убийств «агентуру белополяков и Петлюры». В начале 30-х годов в пьесе «Первая Конная» драматург Всеволод Вишневский, когда-то сам служивший в армии Буденного, повторил эту легенду, развив и дополнив мысль Ворошилова. Оказывается, еще при Деникине в 6-ю кавдивизию были засланы белые офицеры, которые долго ждали своего часа и только во время перехода на врангелевский фронт сначала организовали еврейский погром, затем убили комиссара и радостно отрапортовали зрителям: «6-я кавалерийская дивизия Красной Армии разложена!.. Это сделали мы!..» Что интересно, большинство зрителей, по крайней мере в 30-е годы, подобную ахинею воспринимали весьма серьезно.
Другое дело, что руководство Реввоенсовета и Политбюро объяснения такого рода справедливо считало чистой пропагандой. В Москве убийство комиссара 6-й кавдивизии вызвало серьезную тревогу. В свое время за аналогичное преступление Думенко поплатился головой. Конечно, на этот раз ни Буденного, ни Ворошилова, ни даже начальника 6-й дивизии И. Р. Апанасенко и комбрига наиболее «отличившейся» бригады В. И. Книгу никто расстреливать не собирался, но меры требовалось принять самые серьезные. ЦК РКП(б) направил в Первую конную специальную комиссию, в которую вошли председатель ВЦИК М. И. Калинин, член Политбюро и один из большевистских вождей, председатель Моссовета Л. Б. Каменев, комиссар Главного и Полевого штабов Красной армии Д. И. Курский, народный комиссар здравоохранения H. А. Семашко, народный комиссар просвещения А. В. Луначарский и секретарь ЦК РКП(б) Е. А. Преображенский.
Решение об отправке комиссии Ленин и Троцкий приняли 2 октября, вскоре после того, как стало известно об убийстве Шепелева. Первоначально предполагалось отправить в расположение Первой конной другого вождя – председателя Петросовета и кандидата в члены Политбюро Зиновьева, – но то ли из-за загруженности Григория Евсеевича петроградскими и коминтерновскими делами, то ли для того, чтобы минимизировать участие в комиссии евреев и лишний раз не раздражать конармейцев, от этой идеи отказались. Вероятно, одна из причин, почему в Конармию отправили Каменева и собирались отправить Зиновьева, заключалась в том, что и Лев Борисович, и Григорий Евсеевич имели репутацию выдающихся ораторов. Считалось, что они своим пламенным большевистским словом наставят бойцов на путь истинный, отвратят их от убийств, грабежей и погромов.
Настроение не только рядовых конармейцев, но и значительной части комсостава в тот момент никак нельзя было назвать «здоровым». Вот что говорилось, например, на общем собрании всех командиров и военкомов 6-й кавдивизии, созванном по инициативе комдива Апанасенко 3 октября, в преддверии приезда московской комиссии: «Начальник штаба дивизии Шеко: „Агенты Петлюры и Врангеля проникают в нашу среду и разлагают дивизию. Нам, всем сознательным, необходимо объединиться, чтобы раз и навсегда добиться победы над врагами революции“.
Помощник командира 31-го полка Седельников: «Знаю бойцов своего полка как честных защитников революции, вижу во всем этом гнусную работу агентов капитализма и издыхающей буржуазии».
Председатель ремонтно-закупочной комиссии Дьяков: «Ничтожные кучки примазавшихся к нам бандитов порочат честь дивизии. Предлагаю поклясться, что с сего дня не будет места в нашей дивизии таким элементам»».
Все погромы и убийства командиры армии вслед за Ворошиловым стремились свалить на мифических «агентов Петлюры и Врангеля» – как будто глава украинских националистов и командующий Русской армии когда-то действовали заодно! Поступать таким образом было куда комфортнее, чем признавать в случившемся собственную вину.
4 октября Романов, назначенный комиссаром 6-й дивизии вместо погибшего Шепелева, направил рапорт в Реввоенсовет Конармии. Там он утверждал: «Положение дивизии за последнее время весьма серьезное. Почти в каждом полку, определенно, засели шайки бандитов, свившие там себе прочные гнезда, с которыми необходимо повести самую решительную борьбу, ибо теперь, отводя нашу армию в тыл, они по пути творят что-то ужасное: грабят, насилуют, убивают и поджигают даже дома. В особенности все это проявляется по отношению к еврейскому населению, нет почти того местечка, где бы не было еврейских жертв, совершенно не повинных ни в чем.
Причиной всех этих явлений являются следующие факты: во-первых, зло это давно назревало в дивизии, и в свое время не принималось никаких мер для предотвращения. Это является лживой политикой военкомов, в то время, когда они уверяли в своих политсводках, что все в частях обстоит благополучно, не то было в действительности. Примером к тому – 2-я Кавбригада, насчитывающая до 400 коммунистов, но это только на бумаге – их нет в жизни.
Бессознательная бандитская масса, которая не поддается абсолютно политической обработке, остается совершенно не наказанной. Пример к тому, когда я передавал виновных в ранении Военкома 31-го Кавполка тов. Кузнецова в Реввоентрибунал, то вместо того, чтобы преступники понесли должную кару, они не только не осуждены Ревтрибуналом, но даже оправданы, и были возвращены обратно в бригаду, как и преступники по убийству Военкомбрига, тов. Жукова, происшедшего до меня. Последствием таких действий явилось убийство тов. Шепелева.
Учитывая все вышеизложенное, я принимаю всевозможные с моей стороны меры для приведения дивизии в должное состояние, но все же нахожу, что один я не в силах справиться сейчас, а потому предлагаю в самом срочном порядке снарядить экспедиционный отряд для изъятия из дивизии всех бандитских элементов и скрывающихся агентов Петлюры, Врангеля и белополяков, ибо, в противном случае, дивизия в скором времени, в большем ее составе, сможет служить хорошим пополнением тем бандам, против которых мы сейчас идем бороться».
Хотя военком и повторил дежурную фразу об агентах Петлюры, Врангеля и белополяков, но все-таки признал, что конармейские командиры бандитизм не пресекают, что военкомы в своих донесениях приукрашивают положение дел, что большинство коммунистов в Конармии – липовые, только для галочки.
Происходившее на глазах разложение Конармии, грозившее вылиться в антисоветское восстание, заставило Реввоенсовет Конармии принять жесткие меры. 9 октября Буденный с Ворошиловым издали драконовский приказ: разоружить и расформировать три полка (31, 32, 33-й) 6-й дивизии, «запятнавших себя неслыханным позором и преступлением», а всех «убийц, громил, бандитов, провокаторов и сообщников» немедленно арестовать и предать суду. В приказе, в частности, ответственность за организацию грабежей и убийств возлагалась на «бандитов, разбойников, провокаторов и неприятельских шпионов». К председателю Реввоенсовета Троцкому, главкому Каменеву, председателю Совнаркома Ленину и командующему Южным фронтом Фрунзе полетела телеграмма о том, что с мятежниками и бандитами разобрались своими силами: «11 октября у ст. Олыпаница полки 31, 32 и 33-й шестой кавдивизии, окруженные особой кавбригадой с артдивизионом и двумя бронепоездамии, были обезоружены и расформированы». Всего из личного состава 6-й кавалерийской дивизии арестовали 368 человек. 40 человек расстреляли еще до приезда московской комиссии. Еще примерно 300 человек дезертировали, спасаясь от суда.