Современный шведский детектив

— А мы с доктором Северином засвидетельствовали подпись Альберты Фабиан на ее завещании двадцатого февраля этого года, — твердым голосом произнесла фру Вийк. — По словам Альберты, она переменила решение относительно виллы, про остальное она не сказала ничего.

— Переменила решение? — удивилась Мирьям.

— Относительно виллы? — подхватил Еспер.

— В феврале? — недоумевала Лиселотт.

— Три месяца назад, — с расстановкой сказал пастор. — Значит, есть новое завещание?

И только Сванте Странд задал вопрос по существу:

— Где же сейчас находится этот документ? В нашей конторе его нет. В банковском сейфе фру Фабиан — тоже. Где же оно может быть?

— Если Альберта его не уничтожила, оно должно храниться здесь, в доме, — решил Кристер Вийк. — Полли, ты лучше всех знаешь дом. Куда Альберта могла поло жить такой документ?

— А каков он с виду?

— Один или несколько листов бумаги.

— Надо посмотреть в маленьком секретере.

Все напряженно следили за стройной девушкой в трауре, скользнувшей к изящному старинному секретеру, Прислонясь к которому стоял адвокат Странд. Полли откинула крышку и ощупью поискала кнопку или пружину.

Внезапно что-то щелкнуло, и открылся неглубокий потайной ящик.

Полли молча вынула оттуда коричневый конверт и подала его Сванте Странду. Конверт не был запечатан, от руки на нем было написано: «Моя последняя воля».

Разворачивая два густо исписанных листа линованой бумаги, Сванте Странд думал с унынием, почему именно ему, неопытному и неискушенному адвокату, выпало на долю столько трудностей в его первом же крупном деле о наследстве. Пока он просматривал завещание, в гостиной царила мертвая тишина, лишь с Хюттгатан доносился треск мотоцикла.

— Так и есть, — сказал он, наконец. — Это более позднее завещание, чем-то, которое хранилось у нас. Старое было написано одиннадцать лет назад, оно отпечатано на машинке. В январе этого года, когда фру Фабиан назначила меня своим душеприказчиком, она попросила нас прислать ей копию этого документа. Новое завещание целиком написано от руки. В феврале его засвидетельствовали Елена Вийк и Даниель Северин. Со старым завещанием оно совпадает лишь в мелочах.

— В каких же именно? — спросил Кристер Вийк, который все это время стоял, прислонясь к косяку двери в холл.

— Она по-прежнему оставляет меня своим душеприказчиком, жертвует те же суммы церкви в Лубергсхютта-не и гимназии в Скуге.

— А дальше?

— Дальше речь идет о недвижимости. — Адвокат помедлил. — Этот пункт она изменила полностью. Теперь вилла отходит воспитаннице фру Фабиан Полли Томссон, и только ей одной. Налог ей платить не придется, его вычислят из остального наследства.

Новоявленная владелица недвижимости стала еще бледнее, чем была за минуту до этого.

— Все прочее, включая движимость, делится на четыре части между пастором Люнденом, Мирьям Экерюд, Еспером Экерюдом и Полли Томссон.

Наследники потеряли дар речи, поэтому слово взял комиссар Вийк:

— Значит, виллу получит Полли? И, кроме того, четверть всего имущества? Я правильно понял?

— Совершенно верно. К тому же Полли предстоит получить страховку Альберты, — сказал Сванте Странд. — Но, насколько я понимаю, страховой полис фру Фабиан с самого начала был завещан Полли.

Елена Вийк с сочувствием посмотрела на двадцатилетнюю девушку.

— Бедное дитя, все эти деньги будут тебе теперь очень кстати. Содержать такой старый дом недешево, а в этом году тем более — черепицу повредило снегом и подвал затопило.

Полли наконец осознала свалившееся на нее счастье, и щеки ее порозовели от волнения. На худом лице Еспера мелькнула зависть.

— Судя по всему, нам достанется не так уж много?

— Да, если говорить о деньгах, — сказал Сванте Странд. — Зато движимого имущества вы с сестрой получите больше, чем прежде. Серьезнее всех пострадал пастор.

— Ну что ж, — смиренно улыбнулся пастор. — По край ней мере нашим семейным раздорам пришел конец. На этой бренной земле не следует слишком высоко заносить ся в своих надеждах.

— Мне очень жаль, — сказала фру Вийк пастору. — Выходит, я тебе оказала медвежью услугу.

— Рано или поздно это завещание все равно бы всплыло, — вмешалась Мирьям. — Чем раньше, тем лучше. Что и говорить, все мы, конечно, разочарованы. Но не удивлены. Вполне логично, что большую часть наследства получит Полли, она всегда была любимицей Альберты.

— Мудрое и справедливое решение, — подхватил пастор. — Она жила в этом доме как дочь.

В дверях веранды, окруженный облаком табачного дыма, появился Эдуард Амбрас. Некоторое время он наблюдал за Полли: обычно бесцветная и унылая, она сияла от негаданного счастья.

— Права была моя бабушка, когда говорила: счастье женщин украшает, — загадочно произнес он.

Но безмятежная радость Полли длилась недолго. Лиселотт Люнден, до которой не сразу дошел смысл происшедшего, теперь просто рассвирепела.

— Справедливое решение? — взорвалась она. — Чтобы из наших денег вычли налог за ее виллу? Хороша справедливость!

Лиселотт злобно, с ненавистью сверлила Полли маленькими черными глазками. У Полли по спине пробежал холодок.

— Ты это знала все время! — вопила пасторша. — Ты обманом заставила Альберту отписать все тебе. А потом… потом… — Она чуть не задохнулась от бешенства и, наконец, разразилась бранью, несколько необычной для жены пастора: — Интриганка чертова! Подлая дрянь!

Медальон

12. У ТЕБЯ В МЕДАЛЬОНЕ ЯД?

Несколько минут царили сумятица и переполох. Рудольф Люнден сдернул золотые очки, избавившись тем самым от созерцания своей разъяренной половины.

— Лиселотт, голубушка, что ты говоришь! — умолял он жену.

Оскорбленная Полли молчала, но два джентльмена тут же ринулись на ее защиту.

— Лиселотт в истерике, — презрительно сказал Эдуард. — Не обращай внимания.

— Тетя Альберта этими двумя завещаниями сыграла с нами злую шутку, — сердито сказал Еспер. — Провела нас, как детей. Но Полли тут ни при чем.

Адвокат Странд перечитывал документ, найденный в маленьком секретере. Он был озадачен.

— Завещание подлинное, это, несомненно, — бормотал он. — Но отчего же она не прислала его в нашу фирму, которая охраняет ее интересы? Что ей стоило набрать номер телефона и хотя бы намекнуть нам, что оно существует?

— Так что же мы будем делать дальше? — деловито, как всегда, спросила Мирьям. — Продолжим ссору из-за персидских ковров и густавианского бюро?

Сванте Странд печально взглянул на нее своими светло-карими глазами и предложил:

— Давайте сделаем перерыв.

— Дельная мысль, — одобрил комиссар Вийк.

Его мать поднялась со стула, судя по всему, на душе у нее стало легче.

— Мы, во всяком случае, избавим вас от своего присутствия. Надеюсь, у вас все образуется.

Незадачливый представитель фирмы «Странд, Странд и Странд» проводил комиссара и его мать до калитки.

— Жалею, что мы спутали карты тебе и твоим клиентам, — с сочувствием сказал Кристер. — Кое-кто из них даже не пытался скрыть своего недовольства.

— Вот это меня и пугает, — ответил Сванте Странд Младший. — Суд, конечно, признает новое завещание. Но что мне делать до тех пор? Например, сегодня? Остаться здесь или собрать бумаги и улизнуть в Эребру?

— Хочешь совет?

— Да.

— По-моему, тебе лучше остаться. Ты здесь человек посторонний, и твое присутствие хоть немного остудит их пыл.

— Олл-райт, — сказал адвокат и покорно поплелся в дом.

Кристер Вийк долго смотрел на многочисленные окна розовой виллы и на ее белые балконы.

— Не нравится мне атмосфера в этом доме, — признался он, покачав головой. — Очень не нравится.

— Пошли, — позвала его мать. — Мне холодно. Ветер к ночи усиливается, а вода в озере не спала ни на миллиметр.