Измена. Его правда

Закончив разговор, возвращаюсь к себе и снова пытаюсь сосредоточиться на работе, но перед глазами стоят шейх и тёща. И семейный психолог, или как он там называется...

Из задумчивости меня выводит телефон. На этот раз звонит Эдик.

– Яр, старичок, как делишки? Работаешь? Развлекаешься?

– Работаю, – отвечаю я. – Зашиваюсь с делами.

Разговаривать с ним в последнее время мне неприятно.

– Ага, понял. Я тогда по-быстрому. Слушай, вот эта тёлочка у тебя работает, Кира... Ты не против, если я с ней замучу?

– Нет, я не против.

– Точно? Просто если у тебя что-то там...

– Нет, у меня ничего, я не против.

– Блин, старик, я же не без понятия, если у вас что-то наклёвывается, ты скажи, я вообще без проблем, нет так нет.

– Эд, я же тебе сказал, – я начинаю терять терпение.

– Да понял-понял, не кипятись, я просто видел, как ты на неё смотрел в тот...

– Нет, тебе показалось, – перебиваю его я. – У нас с ней ничего нет. Я совершенно не имею на неё никаких видов, поэтому можешь смело подкатывать.

– Точно?

– Точно.

– Нет, правда, без обид, да?

– Ты прикалываешься?

– Ну ладно-ладно, в общем, не против, да?

– Эдик, извини, мне мама звонит. Короче, дерзай я не против и даже за.

Я отключаюсь, потому что мне действительно звонит мама. Блин, да что за день такой! Наверняка с ней уже поговорила тёща и настропалила на удары по всем фронтам, на сохранение семьи и на психолога.

Я сдвигаю зелёный кружок на телефоне:

– Да, мам, привет...

Глава 46. Марина. Мужа ты уже лишилась!

Застреваю в приемной на долгие тридцать минут.

- Ириш, у меня занятие вот-вот начнется. Может, он уже забыл, что меня вызывал?

Секретарша сочувственно качает головой.

- Помнит прекрасно! Так на меня рявкнул, когда я второй раз зашла, что больше я к нему точно показываться не хочу, ты уж прости. А я всего лишь кофе ему свежий принести хотела.

- А с детьми что делать? Группа уже, наверное, собралась.

Мне становится страшно. Не за чужих детей, а за свою жизнь. Столько лет Олег Денисович казался нам милым заботливым дядечкой, который в свои редкие набеги на центр хотел сделать нашу жизнь проще.

И вот сейчас он тоже пытается улучшить мою жизнь. С его позиции это, наверное, выглядит как спасательный круг для брошенки с ребенком. Переехать в столицу, получать ежемесячное пособие, на которое можно устроить себе шикарное существование, иметь возможность не работать, а заниматься чем угодно. И за все эти блага всего лишь радовать его, когда ему будет хотеться развлечений.

Но дело в том, что лично мне такой вариант не подходит. Меня передергивает от одного воспоминания о нем.

Может, позвонить Яру?

А стоит ли? Буду выглядеть как школьница, которая получила двойку и отправляет маму к учительнице с просьбой ее исправить.

- Мариш, у тебя там что стряслось? - мне звонит взволнованная Лариса. - Меня попросили остаться и занятие за тебя провести.

- Ларис, спасибо! Выручаешь невероятно! Я в приемной, надеюсь, освобожусь скоро, и тебя заменю.

Но я застреваю еще на долгие полчаса. За это время Олег Денисович звонит Ирине дважды и уточняет, не ушла ли я.

Он в курсе, что я ожидаю, опаздываю на урок и наверняка понимает, в каком нервном состоянии сейчас нахожусь. И специально продолжает вгонять меня в еще больший стресс.

- Пусть войдет! - раздается рык из-за двери.

Спокойно, это всего лишь разговор. Мы в офисе, здесь он точно мне ничего не сделает. Может, он вообще хочет извиниться за свое предложение и поведение.

Ну да, конечно, извиниться. Такие люди прощения не просят. Мне становится смешно от своих слов.

Вхожу в кабинет уверенной походкой - настолько, насколько могу с собой справиться. Оставляю дверь открытой и сажусь на ближайший к выходу стул.

- Может, поближе упадешь? - Он нарочно мне “тыкает”. Смотрит надменно и с издевкой. - И дверь закрой!

- Вызывали, Олег Денисович? - задаю глупый дежурный вопрос. Понятно же, что вызывал и томил в приемной, чтобы я окончательно рассыпалась на нервные клеточки.

- Дверь! - повторяет он, добавляя в тон властные нотки.

Не двигаюсь с места.

- Ну хорошо, - он понижает голос, и мне приходится прислушиваться к его бубнежу. - Жалоба на вас поступила. Пишут, что неподобающим образом ведете себя с учениками.

- Что за ерунда? - вырывается у меня. - На моих занятиях никогда никто не возмущался.

- А теперь возмущаются.

- Но почему мне об этом никто не сказал.

- Так вот я сейчас говорю, Ольга. Дочку ты чью-то избиваешь, обзываешь детей дебилами. Мне продолжать?

- Да, пожалуйста, - внутри меня все клокочет от гнева. - Очень интересно узнать, кто автор этого послания. Вы ведь прекрасно понимаете, что все это вранье.

- Я вот как раз совершенно не в курсе, что у меня тут в филиале творится. - Он откидывается на спинку кресла и начинает слегка покачиваться. - Думал, мы нашли общий язык. А оказалось, что вам с детьми работать нельзя. Как же вы теперь в столицу поедете? Кто вас с таким шлейфом на работу возьмет?

- Видимо, никак.

- А я повторю свое предложение. Я человек не гордый, мне не сложно. Чего не сделаешь ради красивой женщины.

- Повторите, пожалуйста, ваше предложение! - произношу как можно громче, выделяя последнее слово. Секретарша Ирочка перестает печатать и прислушивается.

- Может, прекратишь кривляться и включишь свой мозг? - шипит он. - Без мужа ты уже осталась. Сейчас вылетишь с работы и обратно уже не залетишь - не на чем.

Он встает и резким шагом направляется к двери. Ну уж нет, старый ты пень, я с тобой наедине больше не останусь. Подскакиваю и выхожу в коридор.

- Значит так мы себя ведем, да, Миронова?

Вопрос явно не требует ответа, поэтому я молчу. Уже понятно, чем закончится наша беседа. Можно было не устраивать шоу с публичной поркой.

- Ирина, подготовьте заявление на увольнение.

- И по какой статье? - с вызовом спрашиваю я.

- По собственному, - кидает и возвращается в кабинет. - Если не согласны, пройдите за мной.

***

Выхожу из кабинета Олега Денисовича и в бессилии опускаюсь на диванчик. Хорошо, что их у нас много в коридорах. И хорошо, что занятие до сих пор идет. Есть время успокоиться и прийти в себя.

Итак, теперь я без работы. Точнее, без основной официальной работы. У меня по-прежнему остаются частные ученики. Прожить с этого дохода не получится, хватит в лучшем случае только на еду, так что придется срочно что-то искать.

Деньги, которые присылал Ярослав, я пока так и не трогала. Думала, выжить сама, а потом гордо ему их вернуть. Глупый поступок…

Он ведь и правда давал их не на мои развлечения, а на ребенка. На нас. Коммуналку пора оплачивать, за сад скоро будет платеж. Трат много. На алименты подавать смысла не вижу. Если он и дальше будет помогать деньгами, выплывем.

Мне становится до боли жаль себя. Сжимаюсь изнутри и еле сдерживаю слезы. Ощущаю себя маленькой девочкой, которой вдруг нужно принимать взрослые решения. Да, я всегда была самостоятельной, но я не планировала жить одна. Замуж я выходила с расчетом, что мы будем вместе всю сознательную жизнь. Ну или по крайней мере, большую ее часть.

Просчиталась…

Звенит звонок, опускаю голову как можно ниже и включаю телефон. Мне все равно, что сейчас на экране, главное, сделать вид, что занята. Чтобы никто ко мне не подошел и не обратился с вопросами.

- Дорогая моя, у тебя все хорошо? - на плечо опускается теплая рука Ларисы.

Мы молча сидим, ожидая, пока поток учеников схлынет. Потом подруга берет меня под руку и ведет в свободный кабинет.

- А теперь рассказывай! - она ставит передо мной чашку с ароматным травяным настоем и садится напротив.

Несколько минут мы молчим, а потом меня прорывает и я выкладываю ей все. Обиднее всего признаваться, что мне жаль потерянную семью.

- Так, может, еще можно все вернуть? - осторожно спрашивает подруга.