Страница 19 из 30
Степан Федорович на всякий случай захватил с собой ружье: авось, повезет.
Ехали часа два, потом Степан Федорович предупредил всех:
— Теперь не зевайте, смотрите, скоро доедем.
Сначала все увидели узкую протоку, заросшую камышом, и только потом — озеро, разделенное камышовыми отмелями на маленькие озерца, заливы и протоки. Вода в большой протоке была светлая, тихая.
Маша устроила под кустиками походный бивак, разобрала поклажу, поставила в холодную проточную воду бутыль с компотом из абрикосов; ребята занялись каждый своим делом: Алеша взял удочки, Света увязалась за ним, только Надюша устроилась рядышком с мамой Машей на теплом одеяльце. Степан предупредил жену, что уйдет километра за полтора на отмель, поохотиться на уток.
Было еще раннее утро, обещавшее, судя по туману, солнечный день. Маша походила-походила по берегу, и остановилась, услышав легкое шуршание камышовых стеблей. Раздвигая ржавые стебли, торчавшие в вязкой топи, на нее шла белая крупная птица, тонконогая, легкая, с царственно вознесенной головой.
Мария обомлела. Она стояла и смотрела на птицу, затаив дыхание, боясь спугнуть ее.
Птица не страшилась ее, словно знала, что ее никто не обидит. Да и кто бы мог поднять руку на эту сверкающую белыми одеждами красоту природы?! Красота эта и оберегала ее, наверное, от всех жизненных напастей. И еще, очевидно, оберегало птицу то чувство родины, родного дома, что живет в каждом живом существе и что защищает и спасает его всегда… Вот прилетела сюда эта сказочная птица из заморских, должно быть, стран, чтобы продолжать здесь свой род, чтобы в этих топях и плавнях вывести птенцов… Летела, чтобы и для них, как и для нее когда-то, местом рождения стал не далекий райский остров, а песчаная и солнечная земля с редкими, заросшими камышом озерами — родина ее предков.
Когда-то Маша слышала, что такие птицы приносят удачу, благополучие, прочат большую крепкую семью. Она улыбнулась своим мыслям. «Будем считать, что и нам птица принесет удачу».
— Знаешь, — таинственно сверкая глазами, сказала она Степану, к обеду вернувшемуся к их семейному биваку, — могу тебя обрадовать: у нас будет сын.
— Почему ты так уверена, что будет именно сын?
— Хочу сделать тебе подарок.
— Но я буду одинаково рад и девочке и мальчику, ты же знаешь.
— Хочу сына, — сказала она, легко отстраняясь от него.
Каждую субботу к ним в клуб привозили новый фильм, и вся семья Шкредов во главе с отцом, если он оказывался дома, направлялись в кино. Впрочем, его отсутствие не изменяло заведенного порядка, и ребята шли с мамой Машей, которая откладывала любое дело ради того, чтобы дети могли посмотреть кинофильм.
В тот день кинопередвижка привезла кинофильм «Тринадцать». Уже с первых кадров Машу будто приковали к экрану: места, где разворачивались события, очень напоминали ей теперешние, и сюжет захватил сразу.
…К железнодорожной станции с заставы отправились пограничники, отслужившие положенный срок. С ними начальник заставы и его жена, спешащие в отпуск. Дорога — через безводную, безжизненную пустыню. Тонкие нити троп ведут к колодцам. Колодец — это вода, это жизнь.
В песчаных барханах вязнут ноги коней. Тяжело. Опасно: вокруг шныряют басмачи. «Сейчас-то, когда у пограничников вертолеты и техника, и то нелегко, а тогда…» — думала Маша, холодея от страха и переживаний за героев фильма. А на экране события стремительно развивались. Добравшись до засыпанного басмачами колодца, пограничники устроились на привал. Их мучит жажда, но вся вода из колодца ушла, лишь по каплям собирают ее воины.
Басмачи тоже ищут воду и набредают на пограничников, расположившихся у колодца.
Маша воспринимала все, что творилось на экране, так, будто сама участвовала в этих событиях. Вот она укрылась с бойцами за глинобитным дувалом у колодца, к которому со всех сторон тянутся узенькие ленточки троп. Эти, змейкой вьющиеся нити в песках, не меняют общего впечатления обреченности. Кажется, пройдет немного времени, и пустыня проглотит и эти тропы, и эти колодцы, и этих людей, уже который час лежащих на жутком солнцепеке.
Но краснозвездные воины оказываются сильнее пустыни, сильнее басмачей.
Чтобы создать ощущение, что в колодце много воды, пограничники переливают с огромным трудом собранную воду из одного ведра в другое, «умываются» ею. Сверкающие на солнце струи будоражат воображение басмачей, они то и дело бросаются на горстку мужественно обороняющихся людей. Каждый здесь сражается за троих, в том числе и жена начальника заставы. И под ее меткими пулями падают враги, так и не добравшись до цели.
Маша смотрела на экран и думала: «А случись у нас на заставе что, я даже стрелять не умею». Еле дождалась конца фильма — и сразу же к Степану:
— Степа, теперь, мне думается, агитировать тебя не надо.
— Ты это о чем, Маша?
— О том, что мне надо учиться стрелять! — решительно, тоном, не терпящим возражений, сказала она.
— Милая, ты же знаешь, что я только могу приветствовать это твое желание, но куда же ты сейчас, в твоем положении?
— Ну и что? Все равно пограничник будет, пусть привыкает.
Но осуществить свои планы Маша не успела. Степану Федоровичу Шкреду сообщили о переводе на новое место службы, в Приморье, куда его направляли офицером штаба отряда.
Работа эта была ему, в принципе, знакома, поэтому собирался он охотно, как всегда, бодрый, переполненный планами и радужными надеждами.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
о Владивосток прилетели утром, когда город еще только просыпался: звенели трамваи, в которых, сонные, сидели рыбаки и швеи, повара и судоремонтники — у них ранняя смена; торопились к центру крытые машины, с аккуратно выведенными надписями: «Хлеб», «Молоко», «Продукты».
Такси домчало Шкредов до гостиницы «Золотой Рог». Едва вошли в обставленный массивной деревянной мебелью номер — ребята повалились на кровати: «Устали, хотим спать».
— А кто же будет раздеваться, умываться, кушать? — спросил Степан Федорович.
— Папа, сил нет, — сказала Света. — Глаза сами слипаются. Давай, поспим немного.
— И правда, Степан, все устали, да еще разница во времени сказывается. Ты занимайся своими делами, а мы чуток отдохнем.
— Договорились, — согласился он.
Вернулся Степан Федорович только к вечеру, утомленный и озабоченный. Объявил всем «подъем», и покуда Маша помогала малышам одеться, рассказал все новости. Его посылают в местечко километрах в трехстах отсюда. Должность по званию подходящая, с жильем тоже нормально — недавно выстроили кирпичный дом со всеми удобствами для семей офицеров, Шкредам выделили трехкомнатную квартиру.
— Так что везет нам, Маша, — подытожил разговор Степан Федорович.
— Это мне с тобой везет, Степа, — счастливо сверкая глазами, сказала она.
Подошел Алексей, потянул отца за китель, потребовал:
— А есть мы сегодня будем?
— Что, проснулся? — смеясь, поднял его и подбросил несколько раз к потолку отец.
— Конечно, будем, сынок!
Они спустились на первый этаж, заняли столик в кафе. Надюша впервые сидела самостоятельно за таким большим, красиво сервированным столом.
— Ну, что будем заказывать, орлы? — как всегда весело спросил Степан Федорович всех, раскрывая меню. Он читал названия блюд медленно, радуясь возможности неспешного, без суеты выбора. Остановились на шашлыке из чавычи, солянке из трепангов. Светлане и Наде заказали бефстроганов из кальмаров в сметанном соусе. Ели с удовольствием, все время балагурили по поводу города у моря, рыбаков и изысканных рыбных блюд.