Страница 5 из 17
На принадлежащем роду участке располагалась центральная усадьба – трехэтажное здание, сложенное из блоков песчаника, где, собственно, и обитал Симба Ситоле, немногочисленная прислуга и наемные работники, занятые в приусадебном хозяйстве и на производстве. К центральной усадьбе жались хозяйственные постройки и небольшие цеха, угольная яма, соседствовавшая с котельной и энергоузлом. Чуть поодаль возвышалась причальная мачта, к которой швартовался единственный дирижабль рода.
Всю остальную площадь участка занимал крааль, в котором содержались тяки10. Наряду со скотоводством, весомый вклад в бюджет семьи вносила и охота. Наличие дирижабля, пусть и не новейшей модели, позволяло добывать уфаву – крупных ластоногих, обитающих на холодных побережьях безлесных, насквозь продуваемых свирепыми северными ветрами островов. Шкуры и жир уфаву ценились на материковых рынках. Шкуры животных обрабатывались тут же, тут же тушилось и консервировалось мясо тяков – в специализированных цехах на территории усадьбы. Консервированное мясо тяков, жир уфаву и кожа – вот эти нехитрые товары и позволяли держать на плаву утлое суденышко финансов рода.
– Аккуратнее сгружайте, неумехи,– беззлобно покрикивал старший механик Уоссва Пегий на двух одетых в фиолетово-синие комбинезоны увальней из транспортной компании, сгружавших баллоны с газом иланга, без которого ни один дирижабль не поднимется к облакам.
Пегим Уоссву звали уже давно, хотя родился он черноволосым. Причиной же возникновения прозвища явилось то, что однажды он неравномерно и внезапно поседел. Теперь все выглядит так, как будь то на его идеально-белую шевелюру, ляпнули несколько пятен черной краски. Столь оригинальная расцветка досталась ему после того, как изрядно наглотавшись вараги он, очевидно пребывая в беспамятстве, забрел в Урочище Каменных Хороводов – это место такое, нехорошее, над берегом моря, в двух небольшим километрах от усадьбы. Там из огромных гладких серых валунов, неизвестно кем и неизвестно когда, выложены круги, внутри которых не растет трава и иногда по ночам загораются и пляшут холодные нездешние огни. А если взглянуть на этот участок земли с высоты птичьего полета, то отдельные валуны, канавки и окружности складываются в какие-то затейливые геометрические фигуры, слишком крупные, что бы быть распознанными непосредственно с поверхности.
По словам Уоссвы, протрезвел он мгновенно, когда из сгустившегося ночного воздуха, в нескольких метрах от него, материализовался полупрозрачный дух-умойя11 и, раскрыв объятия, неспешно поплыл к нему, намереваясь, вероятно, крепко обнять, как старого друга после долгой разлуки.
Как потом рассказывал наш потерпевший, никогда в жизни, ни до, ни после, он не бегал так быстро. И так долго. На территорию усадьбы он вполз, когда серый рассвет уже предпринимал робкие попытки разогнать липкие клочья ночного тумана. Обессилевший, грязный, и… пегий.
Все когда-нибудь заканчивается. Вот и разгрузочные работы завершились, а баллоны с газом обрели свое место в сарайчике около причальной мачты. Фиолетово-синие сотрудники транспортной компании погрузились в кабину видавшего и лучшие времена фиолетово-синего же грузовичка, который, окутавшись облаками пара, натужно шипя и позвякивая, потихоньку двинулся по бетонным плитам дороги, уводящей его прочь из усадьбы.
А Уоссва Пегий, широко и с наслаждением зевнув, извлек из одного из многочисленных карманов песочного цвета рабочего комбинезона увесистую связку ключей, мечтая о том, что вот сейчас он обеспечит сохранность вверенных ему материальных ценностей и пойдет вздремнуть пару часиков. Но не сложилось.
– Не закрывай – сейчас все равно к вылету готовиться будем, – механик вздрогнул от неожиданности и обернулся. Со стороны котельной к нему широко, размахивая руками, бодро шагал рослый пожилой человек, одетый в светлую рубаху с закатанными рукавами, серые брюки-галифе и высокие рыжие сапоги. Глава рода и по совместительству капитан родового дирижабля «Алигета» Симба Ситоле. Если бы не аккуратно постриженная шкиперская бородка и спокойные серые глаза, то морщинистое лицо его, покрытое северным загаром, очень напоминало бы тщательно вырезанную из темного дерева маску демона Пембе. Из тех немногих, сохранившихся до наших дней, масок, использовавшихся в кровавых ритуалах демонического культа Куокоа Укатили. Этот древний мрачный культ достиг пика своего могущества в середине Сумеречной эпохи, и был полностью уничтожен позднее, в эпоху Светлеющих Небес, адептами и ныне процветающей религии Мунгу Ва Утату.
– Господин Симба, так третьего дня только причалили же, только-только разгрузились, – вежливо выразил свое удивление старший механик, хотя связка ключей, как по мановению волшебной палочки, тут же исчезла в глубинах объёмистого кармана. А это говорило о том, что Уоссва Пегий готов без каких бы то ни было возражений незамедлительно исполнить любое распоряжение капитана. И не только, и даже не столько потому, что любое промедление, если оно будет иметь место быть, чревато неприятными последствиями, а, скорее, по причине того, что старший механик, как, впрочем, и любой другой член небольшого экипажа «Алигеты», глубоко уважал своего начальника.
– Отдых отменяется, к сожалению, – Симба оценивающе глянул на стойки с газовыми баллонами, – нужно в спешном порядке готовиться к вылету – так что, дорогой Уоссва, засучите рукава, обеспечьте рабочее давление в баллонах «Алигеты», проверьте двигатели, ну и вообще, готовьтесь… Времени у нас – примерно до середины завтрашнего дня. И найдите старшего помощника, я буду ждать его в своем кабинете через полчаса.
Пока Симба ожидал прибытия старшего помощника, в голове его роились невесёлые мысли о том, что пора бы уже привыкнуть к тому, что суровая реальность вносит свои беспощадные коррективы в процесс воплощения наших планов в жизнь. Так и сейчас, верный человек из приморского города Энайола сообщил, что одна из торгово-промышленных гильдий Империи снарядила и отправила экспедицию в Северные моря. Мало того, корабль уже, наверное, с неделю, как покинул порт.
А ведь это, скорее всего, не случайность. Да, никаких предположений о том, где и как могла произойти утечка сведений о его поисках, нет. Он был предельно осторожен, но… это определенно не случайность. Тем более, вовсе не обязательно, что именно сгенерированный его поисками информационный шум явился причиной жгучей заинтересованности гильдии «Черное золото» в изучении земель, лежащих севернее самых северных пределов материка Бара. Возможно, у них есть и свои источники информации, а уж квалифицированные аналитики для обработки и интерпретации этой информации у них должны быть обязательно.
В предоставленной этим же агентом аналитической записке упоминается о том, что гильдия эта за последние пять лет снарядила и отправила, как минимум, три серьезные экспедиции в труднодоступные уголки планеты. А это говорит о том, что поисковая деятельность проводится системно, с размахом, и, видимо, инициаторы этой активности рассчитывают в итоге получить профит, позволяющий окупить произведенные затраты и с лихвой вознаградить себя за приложенные усилия.
Обидно будет, если наши интересы пересекутся – в открытом противостоянии с хорошо вооруженной, полностью экипированной и укомплектованной гильдейской экспедицией, шансов почти никаких. А ведь до сегодняшнего дня все шло если и не быстро, то сравнительно гладко. И никаких конкурентов не просматривалось…
Полгода назад он получил ответ на свой запрос из открытой части архивов податного ведомства империи. И ответ этот содержал окончательное подтверждение того, что найденные им в студенческой молодости, при подготовке работы по истории развития имперской торговли, упоминания об одной странной экспедиции, с высокой долей вероятности могут привести к обнаружению еще одного нетронутого храмового комплекса секты Милеле Нжиа. Да, никто из тех, кто полтора века назад отплыл из морского порта города Бадд – самого северного города Империи на западном побережье материка Бара, не вернулся назад. Добротный ледовый фойст «Бокари», принадлежавший гильдии Бережливых из города Бадда, так и затерялся где-то там, в бескрайних ледяных полях. А в год, следующий за годом отплытия «Бокари», грянуло крестьянское восстание, позднее названное историками восстанием Трио Блаженных. Восстание, как, впрочем, и все крестьянские восстания, ему предшествовавшие, было жестоко подавлено имперскими импи, но север Западного побережья материка был надолго превращен в пустыню. Не миновала чаша сия и Бадд, разграбленный и сожженный дотла озверевшими селянами. Но если портовый город через десяток лет хоть и с трудом, но поднялся из руин, то память о гильдии Бережливых, о ее успехах и неудачах стёрлась, как будто ничего этого и не было вовсе. Поэтому нет ничего странного и в том, что немногочисленные документальные свидетельства факта отправки ледового фойста «Бокари» на север безмолвно погрузились на самое дно пыльных имперских архивов.
10
Длинношёрстные крупные парнокопытные.
11
Злой дух, нападающий на людей и выпивающий душу