Ангелы не плачут

— Я уже говорила с врачом. Никита попал в аварию. Сильно повредил печень, в результате чего началось внутреннее кровотечение. Доктор сказал, что ему еще повезло, ведь у моего мальчика сломано только одно нижнее ребро, и дыхательные пути не затронуты. Сейчас его повезли на операцию. И я просто схожу с ума от беспокойства. Смерть еще одного ребенка я не переживу.

Виктория громко заплакала, грудь содрогалась от рыданий. Инга тут же усадила ее на кожаный диванчик в холле и набрала в кулере стаканчик с водой.

— Выпей, — сказала Инга, поднося стакан к губам Ларионовой.

Та, поблагодарив, приняла воду и сделала несколько больших глотков.

— Постарайся не накручивать себя. Нужно верить в лучшее. Я знаю, что так все пытаются сказать, но сегодня я уверовала в чудо. У моей девочки была черепно-мозговая травма, врачи говорили, что даже если она очнется, то вероятнее всего, она не сможет двигаться. Но вот сегодня она очнулась. Врачи запретили ей вставать, но она может шевелить и руками, и ногами, а также с легкостью садится на кровати. Только не помнит некоторые моменты перед аварией. Поэтому нужно верить. С Никитой все будет хорошо.

Виктория вытерла салфеткой слезы и, шмыгнув носом, спросила:

— Ты говоришь, наши дети были дружны, но дочь тебе об этом не говорила. Откуда ты тогда знаешь?

— Ко мне приходил Никита. Я видела, как он ненавидел меня, но он сказал, что сделает все, чтобы Мира выжила. Мне тогда показалось это бредом, но он так уверенно это говорил.

— Как думаешь, он любил ее?

— Не могу точно сказать, — покачала головой Инга.

На лице Ларионовой больше не отображался гнев.

— После смерти моей дочери я больше ни разу не видела, чтобы Никита хоть кого-то любил. Раньше он постоянно говорил: «Дианка снова купила кучу книг», или «Мам, ну уломай Дианку приготовить тот вкусный пирог». Он очень много говорил о сестре. После смерти дочери я не слышала, чтобы он хоть раз упомянул в доме имя девушки.

Инга ничего не успела ответить, потому что со стороны входа в больницу послышалось:

— Вика!

К ним подбежал Дима, тут же обнявший бывшую жену и спросивший:

— Что с Никитой?

И она рассказала то, же, что и Инге. Только вот Елизарова незаметно покинула их, чтобы не мешать. Хотя, ей не хотелось оставлять любимого мужчину наедине с бывшей женой, но сейчас нельзя было об этом думать. Она направилась обратно в палату к Мире.

На следующий день Мире разрешили вставать с кровати, но врачи все равно настаивали на том, чтобы она почаще находилась в лежачем положении.

— Ляг, полежи, — говорила ей мама.

— Я лежала больше двух месяцев, — отвечала на это Мира.

Со слов матери она знала, что тому парню, Никите, сделали операцию, которая прошла успешно, но юноша еще не приходит в себя. У нее сохранялось чувство, будто она его хорошо знает, но ничего такого не могла вспомнить. Мама даже рассказала, что он приходил к ней и просил рассказать все, что случилось с Мирой.

После обеда пришел ее парень, или уже бывший парень. Потому что Мира вспомнила, как убегала из кафе, а затем угодила под машину. Глеб, когда увидел ее на пороге больничной палаты, не сдержался и кинулся обнимать, держа в руках красивый букет цветов. А Мира не знала, что чувствовала при этом. Словно не этот человек сейчас должен стоять здесь и не он должен обнимать. Объятия не казались родными. Мама поняла, что им нужно побыть наедине, поэтому вышла из палаты.

— Мира, я очень рад, я уже перестал верить, — он не мог ее отпустить, но девушка все-таки отстранилась. — Мне столько тебе нужно сказать. Кажется, я начал сходить с ума, уже твой голос на улице слышу. Я скучал.

Мира не знала, как это объяснить. Ее тянуло к парню на первых стадиях их отношений, ей хотелось быть постоянно с ним рядом, целоваться и быть заключенной в его объятия. И ничего из этого не осталось, однако Мира решила признаться в этом парню, но сначала она предложила ему сесть на кровать, чтобы поговорить.

— Как ты себя чувствуешь? — тут же спросил Глеб.

— Нормально, врачи говорят, что мне очень повезло и считают, что это чудо.

— Я с ума сходил эти месяцы, думал, что все потеряно, и надежду на твое пробуждение я тоже уже потерял. Но вот вчера тетя Инга написала мне, что ты проснулась, и я тут же хотел примчаться к тебе. Но она сказала, что лучше мне навестить тебя сегодня.

Мира не знала, что ответить. Как будто все чувства к человеку растворились.

— Прости меня, Мира. За те каникулы. Я должен был больше уделять тебе внимания. За эти месяцы я прекрасно это понял. Я люблю тебя и готов сделать все, чтобы ты меня простила.

Он ее любит? Слова Миры о том, что им надо расстаться, застряли в горле. Она не смогла это высказать. Поэтому девушка просто кивнула, не зная, что сказать.

— Скажи, ты помнишь, кто это был? Кого ты спасла? Это он виноват в том, что ты чуть не умерла.

Елизарова вернулась мыслями к тому вечеру. Конечно, она вспомнила этого человека. Это был мужчина ее мамы, Дмитрий Ларионов. Он был в нетрезвом состоянии, и Мира не могла оставить его на дороге.

— Нет, — соврала девушка. — Мой лечащий врач говорит, что, возможно, некоторые вещи я не вспомню. По его словам, потеря памяти в моем случае нормальна. Но я помню нашу ссору.

Глеб накрыл ее ладонь своей и наконец протянул букет цветов.

— Теперь я буду дарить цветы тебе чаще. Жалею, что после того маленького цветка в детстве в деревне я не дарил тебе букетов.

— Он был прекрасен, — улыбнулась девушка воспоминаниям. К счастью, время, когда был жив отец, не исчезло из ее памяти.

— Извини, Глеб, но Мире пора отдыхать, — зайдя обратно в палату, сказала Инга Елизарова. — Даю вам еще пять минут попрощаться. — После этого она вышла.

Глеб поцеловал девушку в щеку, легко и нежно, будто не мог поверить, что она жива.

— Я приду завтра.

Оставив ей цветы, парень попрощался и вышел из палаты, оставив Миру наедине со своими мыслями. Ей нужно было принять тяжелое решение.

После того, как Инга предупредила Глеба о том, что время для посещения заканчивается, она отправилась в реанимацию, где рядом с лежащим без сознания сыном сидел ее Дима. Он поддерживал ее каждый день, пока Мира была в коме. Настала ее очередь.

— Вика ушла? — спросила Инга, садясь рядом с мужчиной на стул.

— Да, я настоял на том, чтобы она поехала домой и поспала немного, — ответил Дмитрий Ларионов, который выглядел очень замученным. По нему было видно, что он не спал всю ночь. — Врачи сказали, что операция прошла успешно. Кровотечение остановлено, в ребре небольшая трещина, доктор сказал, что ребро должно быстро восстановиться. Но я не понимаю, почему он не просыпается.

Мужчина прикрыл глаза руками, и тогда Инга обняла его за плечи.

— Милый, он выживет. Все обойдется. Я не знаю, что сказать, потому что слова не могут утешить в такой ситуации, сама прошла через это. Но я постараюсь быть рядом, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью и поддержкой.

— Спасибо, — лишь ответил он, обняв любимую в ответ, и прижавшись носом к ее волосам. — Как дела у Миры? Мне уже можно навестить ее? Все же она спасла мне жизнь. Я должен поблагодарить ее.

— Думаю, тебе и вправду нужно с ней поговорить. Как раз сейчас Глеб ушел, она свободна.

В ответ мужчина кивнул.

— Недавно Никита признался мне, что влюблен в нее.

— Не удивил, — улыбнулась Инга. — Мне хотелось бы, чтобы они были вместе. Но кажется, она совсем его не помнит… Правда ли, что они так были близки? Мира многим со мной делилась. Но она ни разу не говорила мне про твоего сына, к тому же встречалась с Глебом.

— Я не знаю, — лишь покачал головой Ларионов. — Но я должен рассказать ей про чувства Никиты в таком случае.

На следующий день Мира уговорила врачей прогуляться во внутреннем дворике больницы. Мама уехала домой, чтобы немного отоспаться, а девушка уже не могла сидеть в четырех стенах. По словам ее лечащего доктора, ее состояние улучшается с каждым днем. Если так будет продолжаться дальше, то уже через неделю ее могут выписать из больницы, чтобы долечиваться дома. Мама пообещала, что отнесет документы дочери обратно в школу, но одиннадцатый класс ей придется заканчивать на домашнем обучении. Про волейбол можно вообще забыть. Но девушку это устраивало. Для нее главным было хорошо сдать ЕГЭ и поступить хоть в какой-нибудь университет. На столичный она уже не рассчитывала, ведь столько времени потеряла из-за комы.