Мистер IQ

Средним сыном был Нолан. Он пошёл больше в семью матери, не был таким высоким и мускулистым, как его братья. У Нолана был очень мягкий и уступчивый характер, он мечтал стать ветеринаром, что тоже расстраивало Дугласа. Его сын и ветеринар! Какой позор!

Младшим и самым любимым был Коган. Весёлый, жизнерадостный задира, которого никогда нельзя было застать за учебниками, но он всегда учился на пятёрки, сражая своими знаниями учителей на повал. Маленький гений. Коган выигрывал все соревнования, олимпиады, постоянно принося в дом грамоты, медали и кубки. У Когана был самый неуёмный характер, ему всегда было всего мало. Одновременно с этим он был таким очаровательным и остроумным, что никто не оставался к нему равнодушен.

Люди к нему тянулись, пытались разгадать загадку Когана О'Донелла, почему он такой умный.

– Может быть нам уйти с Ноланом из дома? – спрашивает Дуглас отца, его всегда задевало, что он любил Когана больше всех и откровенно выделял его среди остальных.

– Не говори глупости. – ругает сына Мария О'Донелл, которая больше всех любила Нолана, он всегда был рядом с ней. Сын был её опорой, не давал никому обижать. – Мы всех Вас любим одинаково, Вы у нас разные и прекрасные, каждый по-своему.

– Любим одинаково, но надежда у меня только на Когана. Только он может поставить компанию на ноги. Вам же не доверишь ничего, один пропьёт её, другой спустит всё на пожертвования коровам О'Лири!

– Я бы спустил всё на пожертвования Заре О'Лири. – шутит Дуглас и заходится смехом.

– Мне кажется, время от времени ты это и делаешь. – ворчит Дункан и смехом заходится уже вся семья. Всем было известно, что Дункану нравится Зара, первая красавица в городе. Парни стояли в очереди на сватовство, но девушка всем отказывала. Она искала выгодную партию и засматривалась на Кевина Хонхофа. Как и все в этом городе.

Хонхофы переехали в Ирландию из Америки, их привёл в небольшой городок бизнес, который быстро разрастался и делал их самыми богатыми людьми, скупающими всё на своём пути.

– Сегодня Хонхоф опять предлагал мне деньги за наше дело, но я отказался. Это наше семейное дело, мы веками здесь жили и работали. Там и будем жить и работать дальше. Трудности проходят. Чёрные полосы сменяются белыми. – Дункан был оптимистом и как настоящий ирландец никогда не сдавался. Ещё, он очень верил в своего сына, Коган был его надеждой.

– Да брось, мы в такой долговой яме из-за этих земель. Их пора продать, папа. – кривится Нолан. – Тем более, никто из нас не хочет заниматься земледелием.

– Может быть мы объединимся с О'Лири, мы обсуждаем этот вопрос. – размышляет отец. – Наши бизнесы терпят крах и нужно придумывать выход из положения.

– Ты правильно всё говоришь. – вмешивается Коган. – Это наша семья, наши правила. Хонхофы специально создают такие условия на рынке, чтобы задавить весь бизнес и скупить потом его подешёвке. Нельзя продаваться им.

– Подхалим. – ворчит Дуглас. – Всегда с папой соглашается.

– А должен спорить? – парирует Коган, не поднимая головы. – С Вами хорошо, но меня ждёт Карин. Всем пока.

Коган уже несколько лет встречался с Карин и собирался сделать ей предложение. Трудно было понять, любовь это или привычка, но отец всегда говорил ему: хорошая жена – залог крепкой семьи, а семья – это всё.

Карин должна была стать хорошей женой.

Настоящее время.

– Оставайтесь здесь, осмотритесь. Позже я расположу вас в доме. – распоряжается властно Коган, отдавая поручения охране и цепляя меня под локоть, чтобы направить в сторону дома. Двигался он как хищник: грациозно и уверенно. – Я бы на твоём месте, Амелия не пытался бежать. Ты же помнишь сколько людей я убил? Не хочешь пополнить список собой? Правда же, крошка?

Великан нависает надо мной. По насмешливому взгляду понимаю, что убить не убьёт, но шкуру живьём спустит.

Коган подходит к парадной дома. Прикладывает руки к массивным, двустворчатым дверям как источнику силы. Закрывает глаза, делает усилие и толкает их, тем самым открывая и пуская нас внутрь. Прежде чем распахнуть их, он мешкается и я замечаю это. Неужели он боится?

В детстве я была в доме у О’Донеллов, но за все эти годы воспоминания стёрлись из памяти. Раньше их дом мне казался уютным и красиво обставленным.

Коган шёл так быстро, словно влетал в дом родителей, не оставляя им шанса прогнать его. Мне приходилось бежать за ним, чтобы не упасть. Моя рука была крепко зажата в его ладони.

Когда мы зашли в гостиную, вся семья О’Донеллов была там. Они обернулись все одновременно, в ужасе рассматривая здоровую фигуру Когана и мою скрючившуюся рядом с ним.

Смотрелись мы комично, как слон и мышка.

– Добрый вечер. – смущённо пищу, чувствуя себя виноватой перед О’Донеллами. Мы нарушили их покой и вторглись в дом. По своей воле я бы никогда не пришла к ним в такое позднее время.

– Давно не виделись, родичи. – усмехнулся Коган, усаживая меня силой в тучное, старинное кресло, которое мечтало о реставрации уже давно. Замечаю, что всё тут требовало ремонта. Дом О’Донеллов кричал о былой, ушедшей роскоши.

– Что ты тут делаешь? Почему здесь Амелия? – спрашивает строго Дункан, выходя вперёд. Мужчина сводит седые брови, он прожигает дыру в сыне. Радостным его от встречи с ним не назовёшь.

– Решил навестить семью. – как ни в чём не бывало говорит Великан, садясь на спинку кресла, в котором я сидела. Тяжёлая рука Когана ложится мне на плечо и придавливает. – Амелия тут, потому что она моя невеста.

Открываю, закрываю рот. Смотрю на Когана, потом на Дункана с ужасом.

– Это не правда. – говорю возмущённо, ударяя по спине беспринципного Великана и тут же морщусь, ладони покраснели и припухли. Коган перехватывает руки и со щенячьей нежностью дует на них с невинным выражением лица. Дьявол. Только этот человек так мастерски играет на человеческих эмоциях.

– Ну ладно, преувеличил. Но видно же невооружённым глазом, какие искры между нами?

– Ты больной на всю голову. – шепчу ему, не желая кричать об этом. Не хочу злить его, мало ли что психопату стукнет в голову. Вдруг, ударит ещё меня. По нему же психиатр плачет.

– Коган. – качает головой Дункан. – Что ты устроил? Что за игры? Ты знаешь, что тебе тут никто не рад.

– Столько вопросов, папа, а я так устал. Распорядись, чтобы для нас с Амелией приготовили комнату. Завтра обо всём поговорим. – Коган упрямо игнорирует слова отца.

– Комнату? Одну комнату? – уточняет Мария, пряча руки за спиной. Замечаю, как у неё дёргается глаз. Мне становится немного легче при мысли, что ни я одна до чёртиков боюсь его. – Одну на двоих?

– Да. Одну на двоих. Со мной ещё мои люди, им тоже будет нужно жильё.

– Замечательно. – выдавливает Мария, поправляя волосы и пряча глаза. – У нас больше нет прислуги, Коган, поэтому если тебе так хочется, готовь сам для себя комнаты.

– Тебе здесь вообще не рады, Коган. Рассмотри другие варианты жилья. – добавляет его брат Нолан.

– Нолан, спрячься под мамину юбку. – кривится Коган и поднимается на ноги. – Давайте, я не буду напоминать, что эта лачуга дышит на ладом на мои деньги? – мужчина делает паузу и все опускают стыдливо глаза. Я не знала, как и все в нашем городе, что Коган помогал своей семье финансово. Это объясняло, почему они не разорены до сих пор. – Что же, Милая, помоги мне осмотреться и выбрать для нас комнату. Ты устала, тебе стоит отдохнуть.

– С удовольствием. Я бы выбрала ту, что в моём доме. – моё замечание вызывает у него смех. – Подальше от тебя!

– Ты не перестаёшь меня удивлять, Амелия. То трясёшься как осиновый листочек, то грубишь мне бесстрашно. Но знаешь, каждый раз, когда ты открываешь свой милый ротик и произносишь очередную колкость, мой член встаёт на несколько сантиметров выше.

– Фу, ты пошлый и грубый. – уворачиваюсь от его объятий, но Коган все равно достаёт до меня и обнимает. Я ещё помню, как он меня унизительно шлёпнул при всех. Любое прикосновение мужчины обжигает и плавит кожу.