Страница 17 из 18
Достав свои колготки из сумки, я мигом их натянула. Затем поправив макияж, выскользнула из комнаты. Дорогу к выходу я запомнила по украшениям интерьера. Но снова увидела в помещении Николая и спряталась за стеной.
– Я всё сделаю. Мой человек нашелся и уже в работе. Да. Скоро, обещаю, все скоро случится! – Вершинин отключился и сел прямо напротив двери распивать алкоголь. И я поняла, что сегодня мне точно не сбежать.
Вдруг меня резко кто-то обнял и, оторвав от пола, прошептал:
– Настена! – чей-то нос уткнулся в мою шею. – Ты поменяла духи?
Внутри меня аж затрясло от злости на сестру.
Ещё один! Ещё один любовник!
– Сестренка… – кто-то ко мне прижался всем телом, зажав в своих объятиях.
Сестренка? Неужели сестра еще обзавелась фиктивным братом? Или он это так шутит?
Еле вырвавшись из незнакомых крепких рук, я обернулась и обомлела. Передо мной стоял высокий худенький парень, скорее всего, старшеклассник, еврейской внешности, с кудрявыми черными волосами до плеч и улыбался во все тридцать два зуба.
– За братом шпионишь? – прошептал мальчишка мне в ухо. Я открыла рот, чтобы ему ответить, но он сам меня перебил: – Не боись, не скажу, – и подмигнул мне.
А я же размышляла. Так и этот парень – брат Никиты? Он тоже Ветров, с которым спала моя сестра? И в уме я прикидывала, какой может быть срок за совращение несовершеннолетнего…
– Ну что ты, как чужая? – засмеялся мальчишка, хлопнув меня по пятой точке.
Сделав пару шагов назад, я прошептала:
– Я тебя не помню…
– Че?.. – залыбился он, хлопая круглыми черными глазами. – Иди-ка сюда… – дернул он меня за руку, потащив в незнакомую мне комнату.
Пришлось последовать за ним. Уж лучше он, чем его братец Николай, который, как я поняла, не Ветров, а Вершинин.
Мы очутились, по всей видимости, в большой библиотеке. Закрыв за мной дверь, парень предложил мне сесть на кресло, а сам уселся на столе напротив и, все также улыбаясь, поинтересовался:
– Ты и правда меня не помнишь?
– Нет.
– И как меня зовут тоже не помнишь?
– Нет.
– А Ника помнишь?
– Нет.
– А что ты помнишь? – и мальчишка прищурился так же, как Никита, что сразу стало понятно: он не верит мне.
Я вздохнула и задрала подбородок, как сестра.
– Здесь я ничего не помню и никого не узнаю. Помню свое детство.
– Значит, что-то ты помнишь?
– Да. Но не этот дом и его жителей.
И опять это странное сочетание: шаловливая улыбочка и пилящий взгляд…
– Я говорю правду.
– Ну да… – пожал он плечами.
– Как тебя зовут? – спросила его я.
Ну, непохоже, чтобы Оля и с ним развлекалась!
– На букву «н». Нас всех мама назвала на одну букву.
– Назар?
Парень рассмеялся. Я ошиблась. Ну, нет больше имен на букву «н», кроме Никиты и Николая! По крайней мере, я нормальных имен больше не вспомнила.
– Нил? – это была последняя попытка.
Больше я русских имен не помнила. Мальчишка опять прыснул.
Я наобум сказала:
– Сдаюсь. Но не Набу же?
– Набу! – захохотал он. – Прикольно! Мне нравится! – и показал в две руки большие пальцы вверх. – Нестор. Ты меня называла Торо.
– Торо? – блин! Неужели?..
Мое сердце защемило, когда я представила, что моя сестра и с ним покувыркалась. Зачем?! Зачем?! Я не понимала вообще!
– Не знаю, как я тебя называла раньше. Но сейчас ты будешь просто Нестор, – отрезала я. – Ты же в курсе, что я – невеста твоего брата?
Нестор спрыгнул со стола и, хитро улыбаясь, ответил:
– Еще бы! Мне ли не знать, как вы сегодня развлекались в кабинете?
– Не понимаю тебя… – я старалась держаться, как моя сестра, но лицо предательски покрылось краской.
– Платье помятое. А сережку у брата забыла? Да ладно, я никому не скажу. Хотя сегодня ты не такая активная, как раньше.
– У вас камеры? – догадалась я, проклиная себя за слабость.
– Конечно, камеры тут есть, но не в кабинете у Ника, – тут Нестор на меня внимательно посмотрел. – Ты краснеешь… Что с тобой, сестренка? А где твое коронное: «Иди дрочи в сторонке!»?
«Все же не спала Оля с ним», – выдохнула я.
– Я. Ничего. Не помню, – я поднялась, решив уйти в свою комнату.
Но мальчишка мне преградил дорогу:
– Насть, но если ты и Ника не помнила, то почему ты с ним… ? Почему не со мной?
– Может, потому что ты еще мелкий? – спросила я.
Эти слова его дико разозлили, и он просто набычился.
– Мне почти восемнадцать. И я тоже будущий врач.
Меня это так рассмешило, что я едва это сумела скрыть.
– Мне Ники, правда, нравится, – ответила откровенно я. – Даже когда я его увидела, словно впервые…
– Но ведь раньше ты так не говорила! Что сейчас изменилось?! Ты давала мне надежду!
– Врешь, – смеясь, ответила я. – Ты лгунишка.
– Но ты…
Я закрыла ему рот рукой.
– Я теперь другая. Теперь я никому надежд не даю. Мне надо в себе разобраться.
– На диванчике моего брата?
– А уж это тебя не касается.
– Только ты погромче ему кричи «постой», а то он глух и слеп…
– Ты был там? – от стыда я готова была помереть.
– Через стенку. Но раньше же тебя это не смущало? Ты даже специально мне сообщала, когда к нему на прием идешь…
Я хотела задушить свою сестру. Это так мерзко.
– Не переживай, больше этого не повторится.
– Я на это не согласен!
– А тебя никто не спрашивает, – я все же прорвалась к выходу.
– А чем я развлекаться буду?
– Хентай посмотришь.
– Настен, – он поплелся за мной. – Я не люблю хентай. Я привык три раза в неделю…
Боже, какой позор!
– Девушку заведи! Встречаться начни. Ты же богат.
– Я? Я беден, как церковная мышь…
Я поднималась наверх, не обращая на него внимания, а Нестор продолжал:
– Я же бастард. И тоже, как Колька, ношу фамилию мамы… Ну, пожалей меня!
Я остановилась у дверей своей комнаты.
– Ой, ты мой хороший, как мне тебя жаль. Живешь в таких немыслимых услових. Пашешь на всех членов семьи, а они, неблагодарные, тебе фамилию не дают…
И тут дверь моей комнаты открылась. Передо мной стоял Никита. В его глазах читался гнев. Нестор сразу заткнулся, хотя до этого смеялся над моими словами, а Ники спросил:
– С моим братом уже бегаешь?
***
Моя первая реакция была – начать оправдываться. Но, вспомнив сестру, я гордо отвернулась в сторону, обдумывая свою речь. Всего за мгновение я решила его выгнать. Так поступила бы Ольга, но все испортил мелкий паршивец Нестор:
– Не бегает, а нежно уделяет внимание.
– Она? – усмехнулся Никита.
Да, Оля и нежность – это вообще сочетание, как ягоды и сапоги.
– Представь себе! Краснеет передо мной, как девственница. Хотя все мы знаем, какая она. Ну, ты сам же слышал…
– Иди спать, а то я тебе язык вырву, – предупредил его Никита и, заведя меня в комнату, закрыл перед его носом дверь.
– За правду не бьют! А она, правда, передо мной краснела! – кричал через дверь его младший брат.
Я, как назло, смотрела на пол, думая как прогнать Ветрова.
– И почему ты перед ним краснела?
– Я не знаю. Он выдумывает.
– Выдумывает? – опять не поверил и глазами сверлил Никита. – Куда ты ходила? – перевел он тему после небольшого молчания.
– Аллу искала. Мне хотелось пить.
– Здесь есть вода, – указал Ники на графин.
– Я хотела чая.
– Ночью ты пьешь только воду, – не сдавался он.
– А теперь хочу чай, – как же мне не хватало холода в голосе. Оля так хорошо умеет отшивать.
– Допустим, но почему ты служанке не позвонила? – показал на телефон Ветров.
– Я забыла про телефон. Я ничего не помню.
– Что ты делала с моим братом? – поинтересовался он, медленно ходя по комнате.
Я смотрела на него и понимала, что Ники не знает, что обо мне думать. Он никому до конца не верит. Даже брату. Только почему?
– Я его встретила по дороге. Он проводил меня до комнаты.