Страница 27 из 113
Стрелок, будто повинуясь моему мысленному приказу выскакивает из помещения, одновременно вскидывая револьвер. Слишком торопится — правая нога попадает на брошенный мной кусок штукатурки, он со скрежетом, крошась, едет по плитке, устилающий пол, противник падает на спину. Рефлекторно жмет на спусковой крючок, но пуля уходит вверх. От сотрясения с потолка падает проржавевшая донельзя люстра. Точнее, подсвечник — в этом здании электричества никогда не было. Прямо на голову незадачливого стрелка. Все, готов. Очнется, наверное, но не скоро. Я на ходу наклоняюсь, чтобы забрать револьвер. В моем патроны уже закончились.
Ну да, я использовал свой манн. А почему нет, если могу? Да, это нечестно и не оговаривалось условиями дуэли, но мне плевать. Я здесь не в благородных рыцарей поиграть. Четыре минус. Я мельком осматриваю трофейный револьвер. Красивая машинка, настоящее произведение искусства.
У меня остался Конрут — как и ожидалось. Хотя нет, возможно, где-то есть еще один противник, и это тоже надо учитывать. Тут надо собраться и быть вдесятеро более внимательным. Я стиснул трофей покрепче и с силой тряхнул головой.
Крадусь до парадной лестницы. Я опять в центре главного корпуса, только на этаж выше. Что ж, куда пойдем дальше? По большому счету сейчас это не имеет значения. Можно подняться еще на один этаж, можно пройти дальше в левое крыло. Спуститься вниз и посмотреть, кого подстрелили мои соперники? И что с того, что я узнаю имя предпоследнего соперника? Чуть подумав, я решил прекратить метания. Лучше подожду здесь, на перекрестке. Заодно передохну немного — что-то я разнервничался, да и плечо опять разболелось. Рана уже зажила, даже повязок нет, а вот все равно болит.
Подобрал перевернутый стул без спинки и уселся на него, привалившись спиной к стене. Лестницу отсюда я не вижу, но смею надеяться, что приближение противника услышу. Ну а коридор в обе стороны придется постоянно оглядывать — он длинный, и что происходит в дальних концах мне не услышать. Сколько там прошло с начала боя, минут тридцать? Устал, как будто вагоны разгружал, хотя с тех пор как начал вставать после операции, каждый день по часу занимался в тире в поместье Ортесов. Я не ожидал, что будет просто, но и не думал, что это окажется так сложно.
Какое-то время я занимался только тем, что активно крутил головой туда-сюда, опасаясь пропустить появление противника. Из правого и левого крыльев так никто и не появился, зато я услышал чье-то тяжелое дыхание на лестнице. Явно не Конрут — этот так тяжело дышать бы не стал. Ну что ж, так тоже неплохо. Избавимся от последнего представителя золотой молодежи, а уж потом будем разбираться с настоящим противником. Поднялся со стула, тихо подошел к самому краю стены. Предпоследний противник оказался каким-то уж очень нерешительным. Минут пять я слушал его тяжелое дыхание, прежде чем из-за края стены показался револьвер. Рука, его сжимающая, дрожала так, что непонятно, как оружие в ней удерживается. Ну нельзя же так трусить! Не торопясь забираю машинку — боги свидетели, даже сопротивления не почувствовал. Зато визг, раздавшийся после того, как владелец осознал, что его лишили оружия, меня чуть не оглушил. Выглянув из-за угла от души приложил рукоятью своего револьвера мальчишке по темечку — просто чтобы это прекратить.
Резким кувырком ухожу вперед, не обращая внимания на боль в груди и внезапно давшую о себе знать ногу. И сразу, без паузы, перекатываюсь вбок, только после этого осознаю, что только что дважды избежал смерти. Одна пуля прошла над головой, когда я наклонился, вторая выбила крошку из плитки пола. Дьявол, почему я не вижу противника? Катнулся еще раз в сторону, выстрелил наугад, попытался подняться, но, что-то почуяв, снова опрокинулся на спину. Еще один выстрел, пуля опять проходит над головой. И опять я не вижу стреляющего, хотя судя по тому, как бьет по барабанным перепонкам, он совсем близко! Останавливаться нельзя ни на секунду, я бросаюсь в противоположную сторону, каждую секунду ожидая нового выстрела. Мне бы только до лестницы добраться, там перескочу через перила и оторвусь от невидимки. Не дали. Едва я начал скатываться по ступеням, почувствовал мощный пинок по ребрам, остановивший падение. На грудь кто-то наступил, вжал спиной в ступеньки. Я попытался вывернуться, но бесполезно. Да что, черт побери, происходит?
Ответ проявился через секунду — в буквальном смысле. Я вдруг увидел Конрута, стоящего у меня на груди, увидел зрачок револьвера, смотрящий мне прямо в глаз. Точнее не так. Осознал, что вижу. И видел все время до этого, просто не обращал внимания. Интересный манн у товарища. Мгновенно проваливаюсь в транс. Зря ты проявился, мужик. Теперь я тебя вижу, а значит, выстрелить у тебя не получится. Револьверы часто дают осечки.
Странно, но Конрут не стреляет. В трансе время течет медленнее, но я вдруг осознаю, что опасность уменьшилась. Не исчезла совсем, но потеряла остроту. А еще Конрут что-то говорит.
-… охренеть. Впервые вижу, чтобы какой-то сопляк ухитрился увернуться от меня трижды! — в голосе слышится настоящее удивление. — Старею, что ли?
— Ты прервался только для того, чтобы мне об этом сообщить? — переспрашиваю я, одновременно собираясь с силами. Не в трансе это делать сложнее, и, главное, не так быстро, но сейчас обстановка относительно спокойная, можно не сильно торопиться. Я чувствую, что готов. Держать проклятие на самой грани срабатывания тяжело, все мышцы буквально закаменели, зато я знаю, что револьвер у Конрута не выстрелит. Послушаем, что он хочет мне сказать. А, впрочем, зачем зря мучиться? Я делаю последнее крохотное усилие. Кусок лепнины срывается с потолка и падает на голову Конруту, вот только его уже нет. Ничего сверхъестественного, убийца просто делает два шага в сторону. Правда, быстрых, очень быстрых. Одновременно он роняет револьвер, наклоняется ко мне и вжимает в горло нож. Левой рукой. Откуда у него этот нож появился, я увидеть не успел.
Нда. Все стало гораздо хуже. Чувствую, как по шее стекает струйка крови. Вот теперь, боюсь, он успеет меня прикончить, как бы я не старался. Если сильно напрягусь, ему тоже не жить, но и мне с перерезанным горлом будет уже все равно.
— Охренеть! — Снова восхищается Конрут. — Настоящий проклинатель! Поверить не могу, настоящий, stercus mentulam, проклинатель!
— Вот сейчас обидно было, — пробормотал я. — Такое я мог стерпеть только от одного человека.